Сергей Кудин - За все грехи сразу. Рассказы, которые пахнут

5

В понедельник я отправилась на «репетицию». Имитируя ранний завтрак спортивной старухи, с круассаном и большим стаканом колы, я уселась напротив дома Моры Маргулис, ожидая появления воровки. Она вышла ровно в 5.30, в облегающем светло-сером спортивном костюме, я её узнала с первого взгляда даже при свете искусственного освещения фонарных столбов. Всё такая же привлекательная, стройная, с чёрными, собранными сзади в тугой пучок волосами, Мора сделала пару приседаний и побежала в сторону Центрального парка. Я подождала с минуту и последовала за ней. Нью-йоркцы – самый безумный народ на свете, вместо того, что бы до семи утра нежится в уютных постелях, они уже в пять начинают занятия спортом. С одной стороны это было плохо, лишние глаза и уши мне ни к чему, с другой – здесь легко затеряться и следовать маршрутом Моры, бежать следом за ней не привлекая к себе внимания. Так я и поступила. Я не помню когда последний раз бегала, поэтому старалась контролировать дыхание, держать дистанцию, но при этом не выпускать из вида ту, которую любила и ненавидела больше всех в своей жизни. Я полностью пробежала следом её маршрут и остановилась перевести дыхание только когда она выбежала из парка направляясь к своему дому. Я достала из рюкзака бутылочку минеральной воды и жадно отхлебнула. Затем вернулась назад пешком исследуя беговые тропинки и аллеи по которым бежала Мора, надеясь, что завтра она не изменит своему маршруту. Я наконец нашла место, которое мне подходило – идеальное место для идеального убийства идеального врага.

6

И я её убила следующим утром, в 5.52, размозжив голову булыжником. Это оказалось сложнее, чем я себе представляла, но я поднимала и опускала, поднимала и опускала острый камень до тех пор пока лицо Моры Маргулис не стало похоже на ягодный джем. Когда я прятала труп в кустах ко мне выскочила бездомная рыжая кошка и начала ласково тереться об ногу. Я сняла забрызганный кровью верх синего спортивного костюма, вывернула его наизнанку, посадила туда кошку запеленав и обняв как младенца, и медленным прогулочным шагом покинула Центральный парк, изображая утреннюю прогулку пожилой чудачки с домашним питомцем на руках. В трёх кварталах от парка, я выпустила рыжую кошку, достала заранее приготовленную жидкость для розжига и устроила в мусорном контейнере пожар уничтожая синий спортивный костюм и латексные перчатки. От остальных вещей я избавилась дома, упаковала все в чёрный мусорный пакет, закинула его в багажник и выбросила на другом конце города, когда ехала в гости в Пенсильванию к своему литературному агенту и одинокой подруге Венди. У неё я осталась на три дня и мы отлично провели это время. Ходили на рыбалку, устраивали рыбное барбекю, пили шампанское, мартини, водку с тоником и лимонным соком и я прочитала ей первые три главы своего будущего романа. Она пришла в восторг от моих свежих идей, предрекая книге судьбу шедевра. Зная всё о слабостях Венди я привезла с собой много алкоголя и для того, чтобы внушить ей, что я приехала в понедельник, а не во вторник я все три дня добавляла в её водку с тоником измельчённые таблетки фезипама. Я была уверена, что алиби мне не понадобится, но если вдруг оно станет необходимым, то у меня оно будет, пусть не самым идеальным, то вполне железным.

7

Через четыре месяца после похорон Моры я узнала о своей беременности. Это произошло как раз в тот день когда я дописывала книгу. Смешно, но по стечению обстоятельств у моей героини коронера Берты Бойл как раз в тридцать первой главе случился выкидыш. После смерти жены Килан месяц ходил чернее тучи, осунувшийся, разбитый, с антидепрессантами в кармане и пыхтел по три пачки сигарет в день. Наверное, я так никогда и не узнаю из-за чего он горевал больше, из-за убийства жены или потому что в связи с этим событием больше некому писать для него прибыльные продолжения о Лорне. Я выбросила тест на беременность и направилась в издательство Random House к главному редактору, Торки Бёрчу, мы договорились о встрече.

– Ангел мой, рад тебя видеть! Я, признаюсь, соскучился, – приветствовал Торки, мне всегда нравился его британский акцент.

– Взаимно, мой лорд!, – ответила я, он как и все главные редактора любил лесть.

– Венди сказала, что ты активно работаешь над юбилейным десятым романом о Берте? Молю бога, чтобы это было правдой!

– Уже не работаю, – ответила я покрутив перед носом редактора картой памяти, – Утром закончила.

– О, боги!, – воскликнул Торки, – Я чувствовал, что сегодня должно произойти нечто особенное! Девочка моя, ты знаешь, что ты самая лучшая? Просто самая лучшая!

– Ты мне всегда так говоришь, поэтому знаю, – рассмеялась я, – Но у меня есть к тебе предложение. Даже не так, скорее условие.

– Слушаю, моя хорошая?

– Я устала жить в тени Освальда Спирелли. Более того, я его просто ненавижу. Мы должны его убить!

– Убить?, – возмутился Торки, – Ты в своём уме, ангел мой?

– Абсолютно! Я хочу умертвить его, как, когда-то поступили с Ричардом Бахманом* (прим. автора; псевдоним Стивена Кинга). Торки, очнись, на дворе двадцать первый год и эти сексистские заморочки давно не работают! Мы организуем пресс-конференцию, я впервые дам интервью, раскрыв свою настоящую личность. Это станет идеальным PR-ходом. Мы только выиграем от этого.

Казалось Торки готов заплакать, своим видом главный редактор напоминал обиженного щенка, мне даже захотелось его обнять и погладить.

– Ты… ты уверена, что хочешь снова стать Майлой Пэрридж?, – с грустью в голосе спросил Торки.

– Нет, не хочу, – ответила я, – Я буду тем, кто я есть на самом деле – Рут Мильман.

8

Месть никогда не делает человека счастливее, только легкомысленнее. Я не планировала ни влюбляться, ни тем более беременеть от Килана Бентли, но тем не менее это случилось. Вчера, когда он узнал, что у нас будет ребёнок он как безумный прыгал от счастья, а потом сделал мне предложение. И я согласилась. Я смотрела на этого безграмотного, по сути дела самозванца, лысеющего, но чертовски привлекательного, вспоминала его нелепые записки, открытки и смс, и понимала, что передо мной стоит родной человек. Я хотела провести именно с ним всю свою оставшуюся жизнь. Прекрасно отдавая себе отчёт, что мне много чего еще предстоит рассказать ему о себе, хотя бы начиная с Майлы Пэрридж и до Освальда Спирелли, но я ни о чём этом сейчас не хотела думать. Я, что-нибудь придумаю потом, а сейчас мне просто хотелось целовать его, обнимать, чувствовать вкус и запах его кожи. Желание Килана совпало с моим и мы занялись любовью. Впервые в жизни я по-настоящему чувствовала себя так, как давно мечтала. Мой мужчина был рядом со мной, плод нашей совместной любви зрел во мне и совсем скоро мы станем настоящей семьёй. И говоря о семье, немного поколебавшись, но понимая, что это неизбежное, я согласилась познакомиться с родителями Килана, они приглашали нас на ужин в пятницу на восемь вечера в уютный ресторан Riverpark, один из моих любимых ресторанов с прекрасным обзорным видом и хорошей кухней. Килан собирался за ужином рассказать о нашей помолвке. Для этого события я купила вечернее платье от Анны Сью, все ещё актуального ультрамаринового цвета, который в мире моды называют цветом Клейна. Свои золотисто-палевые волосы я собрала в низкий пучок на затылке, оставив пару прядок у лица. Макияж сделала в нюдовых оттенках и дополнила образ серебряным браслетом в виде двух переплетённых змей. Мы опоздали в ресторан на пятнадцать минут, Нью-Йорк без пробок на дорогах это не Нью-Йорк. Когда мы вошли мама Килана, маленькая ухоженная женщина с бледно-персиковыми короткими волосами в золотистом платье с открытыми плечами, помахала нам рукой и мы прошли к столику. Килан нас представил, её звали Ив и мне она понравилась. Мы сели за столик и официант тут же подбежал с меню.