Лин Эхо - Черные карты для белой дамы

Они протолкались сквозь толпу зевак к самой изгороди, установленной пограничниками, они ходили тут же, наблюдая за порядком. Сигналя, подкатил автобус с надписью «Интурист».

– Видно, их сейчас погрузят и по музеям, – сплюнув сквозь зубы, сказал Сашка. – Во жисть, боятся они нас, как дикарей, – добавил он.

– Они нас не боятся, – сощурившись и не спуская глаз с трапа, произнес Данил. – Мы для них никто, недоразвитые. Смотри, вон какая девчонка семенит ножками по трапу! – он кивнул в сторону девочки. Она, держась за веревочные перила, спускалась тихонько по трапу. На ней надеты белоснежные шорты, легкая блузка – «топик», слегка касалась пояса, и стоило девочке поднять руку, тут же выглядывал загорелый животик с симпатичной ямочкой посредине, голову украшала аккуратная кепочка. Забавно было то, что девочка в толпе зевак разглядела Данила, она мило улыбнулась ему, блеснув зубами, помахала пальчиками поднятой руки. Данил молча наблюдал за ней.

Сашка расплылся в улыбке, взмахнув обеими руками, будто наконец-то увидел маму дорогую. Данил ткнул друга локтем в бок, Сашка непонимающе скосил на него глаза.

– Чего ты перед ней дергаешься, как цирковая лошадь! Стой спокойно.

Девочка подошла к автобусу, остановилась, пробежала взглядом поверх голов, повернулась к трапу, с которого спускалось еще несколько детей. Они громко разговаривали, смеялись, рассматривая зевак. Девочка подошла к ним, о чем-то быстро заговорила, дети притихли, но вскоре раздался взрыв смеха. Они все разом, точно по команде, развернулись лицом к публике, замерли на короткое время и вдруг побежали! Их было человек восемь. С корабля донеслись крики, пограничники пытались задержать детей, но те, словно ртуть, проскальзывали между их рук. Трогать гостей было запрещено.

– Во, дают! – восторженно закричал Сашка.

Девочка подбежала к бордюру, слегка запыхавшись, вскоре вся ее команда стояла рядом. Она ткнула себя пальцем в грудь.

– Диана, – улыбаясь, представилась она, затем показала на Данила. Тот сморщился слегка.

– Данил, – ответил он, вертя в руках набор открыток, постукивая ими о ладонь. Один из мальчиков показал пальцем на набор и что-то сказал.

– Он спрашивает, что это есть у тебя? – раздался голос запыхавшегося человека. Данил покосился на оказавшегося рядом переводчика. Дети закивали головами в знак согласия.

– Открытки с видами нашего города, – ответил Данил и посмотрел на стоящую рядом девочку. Она протянула руку, он молча подал ей набор.

– Охренел, что ли? – рассердился Сашка. – Это же денег стоит, – переводчик, видно, перевел его слова, дети засмеялись и стали громко о чем-то его спрашивать.

– Они хочат знать, сколько это стоят!

– По три доллара! – Сашка взял из рук Данила пакет и стал доставать из него наборы открыток, к нему потянулись руки с долларами, Сашка раздавал наборы, бросая деньги в пакет, пытался сказать по-английски, как он рад, но его вряд ли поняли.

Диана посмотрела открытки, полезла в задний карман шортиков за деньгами.

– Не надо, – остановил ее Данил. – Это тебе подарок от меня. – Стоящий рядом друг засопел недовольно и очень громко носом. Диана посмотрела на переводчика, тот перевел слова мальчика. К детям подошли взрослые. Диана подала набор Данилу, сказав несколько слов, велела перевести.

– Если это подарок, то ты его пишешь, – перевел он ее слова. Данил повертел головой в поисках ручки, заметив это, добрый переводчик подал ему свою. Писать на глянце, да еще на весу, очень неудобно, но Данил старался изо всех сил.

«Диане от Данила в честь короткого знакомства». Он поставил дату «10-е августа 97 года». Размашисто подписался и подал девочке набор. Диана поблагодарила. К ним подошел мужчина с огромным животом, на котором лежал фотоаппарат. Он, смеясь, что-то предложил девочке и та, подумав с секунду, согласилась. Подойдя к Данилу, встала рядом, их разделяла небольшая изгородь. Переводчик велел Данилу улыбнуться, фотоаппарат щелкнул – и в руках мальчика появилась фотография, еще один щелчок – и туристы пошли рассаживаться по автобусам, попрощавшись с толпой как со старыми знакомыми.

– Надо было больше брать наборов, – прошептал Сашка.

– Это были последние, придется ехать искать, – Данил посмотрел на снимок, он стоит, улыбаясь, с совершенно чужой девочкой. «Интересно, как она так смогла встать, что перекрыла Сашку?» Он только теперь рассмотрел, что у нее бледно-голубые глаза, белесые ресницы и брови, а вот губы алые, словно только что подкрашены. Ничего в ней особенного нет, у него в классе есть гораздо интереснее, но не мог оторвать взгляда от ее лица, а сердце слегка участило свой бег.

– Пошли! – Сашка дернул друга за рукав. – Отец скоро должен на пляж подвалить, до него надо успеть понырять, а то зачем я ласты таскал. – Он расталкивал собравшихся, вытягивая за собой Данила.

На городском пляже негде яблоку упасть. Они постояли, высматривая сверху свободное местечко. Далеко идти нельзя, отец не найдет. Сашка присмотрел маленький клочок между лежаками, показал Данилу. Они еще постояли в поисках чего-нибудь получше, но, видно, сегодня на пляже собрались все отдыхающие города. Закинув ласты за спину, Сашка начал спускаться к воде. Им пришлось выслушать много не очень приятных слов по поводу их стоянки. Тощая старуха недовольно заявила, что это место ее внучки, она сейчас купается. Сосед справа, выругавшись, объяснил старухе, что им двух лежаков вполне хватит, а пацанам, что ж, и не искупаться? Бабуля недовольно сдвинула лежаки, и ребята смогли сидеть рядышком под палящим солнцем на горячей гальке. Переодевшись в раздевалке, вернулись в плавках, побросали штаны на пакет, побежали, перешагивая и перепрыгивая через лежащих. Данил приучил себя заходить в воду, не раздумывая, с разбега, вот и сейчас с криком радости, обгоняя друг друга, они прыгнули в голубую прохладу. Первой на поверхности показалась голова Сашки. Подняв руку, он рассмотрел добычу, ею оказалась целая борода коричневых грубых морских водорослей. Сашка оглянулся вокруг, высматривая друга: как только тот появится и не успеет еще толком открыть глаза, получит по физиономии жесткой травой, только бы не упустить его. Сашка смотрел на плавающие головы, Данилкиной среди них не видно. Ни у кого он не видел таких белых кудрявых волос. Мать говорила, что Есенин, наверное, был таким же. «И как так долго можно под водой держаться?» – встревожился Сашка. Данил, подплыв вплотную к другу, схватил его за ноги и потащил вниз.

– Ай! – испуганно закричал Сашка, барахтаясь и отбиваясь. Водоросли поплыли к берегу. Вода вскипела от их барахтанья, они баловались, пока хватало сил. Оба, тяжело дыша, легли на спины, раскинув в стороны руки и ноги. Чуть сощурясь, смотрели в выцветшую голубизну неба. Солнце, казалось, висело прямо над ними, посылая обжигающие лучи на отдыхающих. Нырнув еще пару раз, ребята, уставшие, поплыли к пирсу. Попрыгав то на одной, то на другой ноге на раскаленном, точно сковорода, бетоне, они улеглись поближе к воде.