Владимир Талалаев - Чёрное Солнце

От Линдона до Казад-дума шёл Старый гномий тракт - прекрасная нахоженная дорога, которой Гномы пользовались ещё с Предначальной Эпохи, протяжённостью около 500 миль. Перебросить по нему войска из Линдона к Эрегиону было делом девяти-десяти дней, даже если не шибко напрягаться. Слишком поздно… Даже узнав о начале похода в тот самый миг, когда он и начался, Саурон уже не успевал. Подняв по тревоге все готовые подразделения, он двинулся кратчайшим путём - через Каленардон, и его войску пришлось форсировать три реки, не слишком-то для форсирования удачные: Андуин, Исен и Гватло (причём последнюю дважды - ибо следуя левым её берегом, он рисковал завязнуть в топях Нин-ин-Элф, что находятся при впадении Гландуина), плюс перевалить Белые горы (Эрэд Нимрайс), то есть по бездорожью, по весьма и весьма пересечённой местности преодолеть свыше 1000 миль.

Не успеть…

Когда Саурон добрался-таки до Эрегиона, он сразу увидел пронзённое множеством стрел тело того, кто называл его Аннатаром. - Дарованным отцом.

Вспомнился разговор трёхсотлетней давности:

- Аулендил, Галадриэль сказала мне в свой последний визит: «Прогони его, ибо он обманывает тебя…» Она заявляет, что никакого Аулендила среди учеников Ауле в Валиноре не было! Она не верит, будто ты пришёл в Эндор от Ауле, ибо сама Галадриэль была в Валиноре ученицей Ауле и Йаванны. Может быть, можно звать тебя как-нибудь иначе?

- У меня много имён… Хотя я действительно был учеником Ауле… Давно… Ты ведь и так знаешь, кто я на самом деле. Так как выберешь - будешь величать меня Сауроном или Гортхауром? Наверное - Сауроном: так меня и на Западе, и на Востоке величают… А? Чего ты смеёшься?!

Келебримбэр смеялся. И сквозь смех еле выдавил:

- Смешно! Такой каламбур пропадает! На языках Запада это - «ненавистный», на языках Востока - «солнечный»! Слово одно! Но содержание! Ненавистный свет восточного солнца для владык Запада!

- Ты знаешь язык Ханатты?

- Ага… Как-то общался с их мастерами!..

- И всё-таки твоя дева вряд ли обрадуется, если ты при ней назовёшь меня Сауроном. Боюсь - она не такая ценительница каламбуров…

- Да и Гортхаур не лучше: «Ужас Ужасов» и «Владеющий силой Пламени»! Так как же тебя мне назвать? Предложи сам.

- Да хоть горшком называй, только в печь не сажай! - отмахнулся тогда Саурон.

И тогда Келебримбэр произнёс Имя - заветное, выстраданное: Аннатар. Два сплетённых воедино слова: «Анна» и «Атар». Дарованный отец. Дарованный самим небом; такой отец, какого у него никогда не было и о каком он всю жизнь мечтал!..

А теперь Келебримбэр лежит, утыканный стрелами. Грубой подделкой под орочьи стрелы, сделанной эльфами.

Он назвал Саурона, Владыку Тьмы, Аннатаром. Дарованным отцом. А названный отец так и не сумел его спасти.

Это потом уже напишут в хрониках: «В чёрной ярости Саурон бросился в бой; и, подняв на шесте пронзённое орочьими стрелами тело Келебримбэра, как знамя, он повернул войска на Элронда».

Правду напишут. Он поднял над своим войском как знамя тело убитого своего друга. Своего названного сына.

Как призыв к отмщению.

И броситься в бой с его убийцей.

Войска Элронда дрогнули. Они никогда не видели Саурона таким яростным. Таким злым и свирепым. Они не понимали, за что он мстит им, у них в головах просто не укладывалось, что Тёмный может дружить со Светлым. Они-то никогда неспособны были даже выслушать Тьму, не то что попытаться её понять…

Не знал он, как, век назад, едва надев Белое Кольцо, Нэнъя, подаренное ей Келебримбэром, Галадриэль ощутила и великую силу его, и власть, которую оно возымело над нею. И Владычица испугалась. Она орала на Совете, распинаясь перед Гиль-Гэладом: «Это что же: всякие Гномишки, Людишки и прочий смертный сброд, получив от Саурона Кольца, тоже обретут силу больше той, которая им на роду написана? А то, глядишь, и вовсе мудростью да силой с Избранным народом сравняются!»

Уже тогда она прекрасно знала, что Аннатар - Саурон. Знала она это и раньше, только помалкивала. Видимо - думала затянуть и его в свои интриги… А теперь испугалась. И из-за недоступности Саурона подписала смертный приговор его другу, отступнику Келебримбэру.

Войны, кровь… Даже в мирные годы на Саурона накатывало волной безумие. Словно прорастали в нём зёрна ярости. Зёрна чужого, чуждого разума, старающегося подавить его.

Он считал это усталостью. Но лишь потом, когда Исилдур пылающим обломком отрубил ему палец и забрал «свою виру войне» - понял майя, что случилось непоправимое. Лишь на пальце Кольцо казалось цельным со своим хозяином. На самом деле оно жило своей жизнью, порабощая его и диктуя ему свою, чуждую волю. Вместо замыкателя в Цепи появился Властитель. Не майя, а его побрякушка. Кольцо день за днём выпивало из него его душу, всё больше и больше затягивая её в себя. Отдав часть себя, Саурон одухотворил это маленькое чудовище, решившее допить и всё остальное.

Саурона осталось слишком мало, чтобы хоть что-нибудь изменить. Он стал пленником собственного изделия, и даже потерявшись, оно спешило добраться обратно к владельцу, чтобы довершить начатое.

Благословен тот день, когда невысоклик Фродо бросил эту золотистую дрянь в жерло вулкана. Конечно, никто не ковал Кольцо в этом вулкане, но пламя его раскалило тончайшие схемы, разорвало связи, и коварная вещица распалась, освободив выпитое из своего создателя!

Потерянная часть вернулась к Саурону и он, освободившись от земных оков, взмыл к небесам. Свободный Полёт спустя столько лет плена в неизменном теле! Полёт и забвение от удара о Шар Пустоты. Забвение длиною в Четвёртую Эпоху. Пока в пятую не упал он снова на поверхность Арты, аки падший ангел низвергнулся с Небес…

И там уже нашла его девушка, умевшая верить в сказки. Девушка с Южного Материка - Тайкора. Впрочем - это уже совсем другая история…

Наутро Тим и сам не мог уже различить, где был рассказ Артагорта, а где в него вплёлся сон. Слишком уж необычно было отречься от мысли, что последнее Кольцо - Всевластное, и что именно в нём - СИЛА Саурона, а не его слабость и обречённость…

- Самый страшный вирус для Средиземских Кольцевых сетей - ВанХалфлинг (One Halfling)! Не верите?! У Фродо спросите!.. - выдал Тим, одинаково рассмешив этим и друга, и двойника.

Прошли ещё сутки - и Тим с Артагортом вышли из убежища и пошли по улицам города к Стальной Таверне. А настоящий Тим остался в глубине этого тайного зала…

Впрочем - он не скучал в одиночестве. Казалось - зал был живым. А может - оно так и было… «Живость» эта, правда, ощущалась весьма своеобразно: вы когда-нибудь пытались подружиться с гигантским плотоядным спрутом и путешествовать по водному миру в его желудке, одновременно осознавая, что он не собирается вас переваривать?