Алиса Чалис - Аддикт. Кризалис

Неуютное помещение. Здесь не хотелось задерживаться ни одной лишней минуты.

Может, кому-то и нравилась подобная атмосфера, но явно не Катеньке.

– Ты домой? – тихо спросила Свиридова, поглядывая на подругу через зеркало. Лиля была сама не своя: молчала и небрежно запихивала вещи в чехол – сетка юбки топорщилась, не давая застегнуть молнию. Цветкова не смыла с лица косметику, отчего обычно черты лица казались взрослее и жестче.

Как ни пыталась подруга сделать вид, что дело в усталости после задания, но Свиридова все прекрасно понимала. Поэтому и не лезла с расспросами.

Тишину прервал тихий стук в дверь гримерки и последовавший за ним вопрос:

– Можно?

Леонид.

Катенька вопросительно посмотрела на подругу – та кивнула.

– Заходите, – ответила Свиридова.

– Вы хорошо себя чувствуете? Может, что-то нужно… – с порога начал Леонид, не сводя взгляда с Лили. Он протянул руку – Катенька узнала жест – хотел «подзарядить» вымотанную аддиктом оперативницу, но Цветкова вежливо отказалась:

– Спасибо. Я в норме.

Леонид спрятал руку в карман.

– Фотографа отвезли в больницу. Ассистент поехал с ней. В целом вроде без последствий, но нужно проверить, нет ли сотрясения. Удар был неслабым.

– Будем надеяться, – сказала Катенька. Она не могла отделаться от ощущения, что была третьей лишней в комнате. Леонид, одолеваемый чувством вины, мялся у входа. Лиля не смотрела на охотника, сосредоточенно собирая вещи.

Неловкость сферическая и в вакууме. Для палаты мер и весов.

Свиридова искренне недоумевала: почему спец так жмется? Явно же не в фотографе дело. Неужели стыдно за задание?

Стоило Леониду заговорить, как все вопросы отпали сами собой.

– Насчет поведения Сереброва…

Лиля громко зашуршала чехлом и пакетами, прерывая Леонида. Мужчина быстро сменил тему:

– А хотите, я подвезу?

Лиля покачала головой:

– Меня отвезет Светлана.

– Хорошо, – Леонид растерянно оглянулся и, будто только сейчас заметил Свиридову, спросил из вежливости:

– А… вас?

– Не стоит, – улыбнулась Катенька.

Спец не настаивал.

Он почти вышел, но замер, едва переступив порог, и опять заговорил. Даже тембр голоса изменился, став мягче:

– Доброй ночи. Я помогу с документами. И простите еще раз, что все так вышло.

– Не переживайте. Спокойной ночи, – сухо сказала Лиля. Сев на пуфик перед столиком, девушка терпеливо ждала, когда Леонид уйдет.

– Обижаешься? – тихо спросила Катенька, глядя на непроницаемое лицо Лили.

– На себя.

– Почему?

– Одно слово – и уже прыгаю на задних лапках. Не думая, кто и зачем может мне его сказать. И что в итоге может случиться.

Катенька удивленно склонила голову:

– Ты о чем?

– Да так, – Лиля опустила взгляд. – Мне скоро двадцать один. Все думаю, когда же я стану взрослой и умной.

Катенька грустно улыбнулась:

– Мне двадцать шесть, а я все еще не решила, кем хочу стать, когда вырасту. Вообще знаешь, что мне кажется? С возрастом становишься осторожнее, злее, но не обязательно взрослее.

– Я не хочу быть злой.

– Ты и не будешь, Цветочек. Я уверена.

– Я завидую тебе, Катенька, – внезапно Лиля горько улыбнулась и, поднявшись, пошла к выходу. – Ты смелая. Умная. С силой воли. Ты бы лучше со всем справилась, чем я.

От этих слов Свиридовой стало тошно.

Посмотрев в зеркало, она нахмурилась – подруга будто говорила о совсем другой Кате.

Сидя за рулем, Валер изо всех сил боролся со сном: в какой-то момент перестали действовать кофе, открытые окна и громкая музыка. Тогда мужчина уменьшил звук и, прикрыв окно, сказал:

– У тебя есть два варианта: либо развлекать беседой, либо терпеть мое пение. Иначе меня вырубит.

– А дать мне сесть за руль не вариант?

– Я знаю, сколько получают младшие сотрудники, и если разобьешь машину, то придется продаться мне в личное рабство. Не уверен, что готов на это пойти.

Катенька фыркнула.

– Ладно, сейчас что-нибудь вспомню. Только не пой. Не уверена, что на такое готова пойти я.

В голову лезли только приключения со времен учебы. Те, что были до встречи с Костей и ухода Вики.

Теплые, покрывшиеся приятным налетом ностальгии.

Когда на втором курсе их вывезли на сборы в сочинский лагерь. Наверное, именно там произошли самые безумные истории не только из студенческой, но и просто из жизни Катеньки. Чем дольше она рассказывала, тем сильнее хотелось впечатлить Валера.

Почему-то…

– Ну и самое крутое, – разошлась девушка. – За неделю до отъезда мы с парнями поспорили. Они начали, конечно же…

– Конечно, – усмехнулся Валер. – Давай угадаю: вы должны были тайком ночью пойти куда-нибудь…

– Вот возьму и не буду рассказывать, – Катенька притворно рассердилась и сложила руки на груди.

– Ладно, ладно. Прости. Продолжай, пожалуйста, – Валер явно веселился, но зато перестал зевать.

Да и Катенька не чувствовала себя обиженной.

– В общем, ты прав. Тайком. Ночью. Кто первый принесет три упаковки сигарет. Мы, конечно, не курили, но это было дело чести. Проигравшие выполняют желание победителей.

– Хорошее начало.

– Так мы, три девчонки, ушли темной сочинской ночью в горы. Представь – мрак. Толстый слой облаков. Ни луны. Ни звезд. Да и с фонарями вдоль дороги как-то туго было. В общем, Цветкова подвернула ногу, упав в высохшее русло реки…

– Бедная Цветкова.

– Бедная. Ты обещал не перебивать. Так что часть пути мы несли ее на себе. Палатка с сигаретами в ближайшем поселке, конечно, была закрыта. Как и магазин. Но последний, судя по всему, лет десять уже не работал. Вообще не понимаю, почему мы не пошли на побережье. Делать нечего, нужно было идти назад, и вдруг – прямо над нами гром! Казалось, что в горах что-то рухнуло. И сразу дождь. Нет, не дождь. Чертов гремящий водопад. Снизу, сверху, сбоку… вода была везде. Холодная. Чтобы сократить путь назад, мы пошли по тому самому высохшему руслу реки. И к нашему удивлению, вода начала быстро прибывать. То есть, представь, русло выглядело будто тысячу лет назад пересохло: одно каменное дно и тонюсенький ручеек в центре, и внезапно практически бурные воды Амазонки. Чудом вылезли и вернулись в лагерь. Все обошлось. На наше счастье, ливень и старших охотников загнал в помещения. Могу поспорить, они решили, что в такое ненастье умные взрослые люди всякой фигней страдать не будут.

– Как наивно. И кто победил?

– Никто. Мы же ничего не принесли. Ребята вообще где-то застряли и вернулись только утром, за что получили по шее.

– А где «самое крутое»? – уточнил Валер.

– То есть, когда мы залезли в свою комнату мокрые, грязные, уставшие и никем не замеченные, – не круто?

– Думал, будет страшнее. Так есть надежда. Слышала про «Новый год в ноль первом»?