Алексей Стравинский - Широко открытое небо

– Проснись! – повторил Гость.

Никаких изменений.

Может, слишком поздно?

Гость сел на колени рядом с остывающим телом. Пёс молча глядел ему в глаза, не издавая ни звука. Крылья обогнули Артчера и пса. В импровизированной палатке в мгновение стало теплее. Вскоре стало жарко, ещё позже невыносимо жарко.

Старик зашевелился, застонал. Открыл глаза. Пёс лежал неподвижно.

– Спишь? – брякнул Артчер.

Жарко. Жар. Видимо температура поднялась. Угораздило же его заболеть в такую непогоду. Известное дело, какой риск, если учесть все обстоятельства.

Старик поднялся. Ощущения вполне ничего, вроде здоров. Почему тогда так жарко?

Пёс не спит. Уставился куда – то и не шевелится.

Гость показался. Медленно, будто прорастая из воздуха начал прорисовываться и уплотняться его силуэт. Тут – то Артчер и проснулся окончательно, даже не от теперешнего сна – проснулся от всего былого, как только увидел Гостя, его глаза, его крылья.

– Господи, – прохрипел старик.

– Не совсем, – ответил ему звенящий хрусталём голос.

Воздух начал терять свою прозрачность. Он окрасился в огненные цвета. Он горел, но не обжигал. Это было приятное, окутывающее тепло.

Разогретый воздух поплыл. Поплыли и крылья, поплыл Гость. Артчер почувствовал головокружение и подступающую к горло рвоту. В его уши ударил тонкий звон. Отстранённый, чужой, инопланетный гул, откуда – то из глубины вселенной. Он прошив собой каждую клетку тела старика. Разложил его тело на атомы, сделал что надо и собрал обратно.

Всё вдруг стихло. Снова стало темно.

Артчер открыл глаза:

Никого нет. Только он и чаки.

И дождь, вновь набирающий силу.

Гость не хотел разбудить умирающего старика, Гость не хотел тревожить его прекрасный сон, в котором он растворялся в темноте, которая становилась всё гуще и гуще. Он уже практически прикоснулся к ушедшим, ожидающих его там людям. Он даже почувствовал заветный покой. Катарсис позади…

Но Гость знал, что сегодня Артчер не должен умереть. Нет, слишком уж рано решили его прибрать. Для него отведена особенная роль. Этот старик ни в коем случае не сгинет вот так просто, раз и нет, ни следа, ни слова, ни доброго имени. Многие заслуживают большего, но Артчеру это ноша уж точно по плечу.

Дождь падал каплей за каплей. Бомбардировка улиц малым, но верным снарядом.

Вокруг снова стало холодно, изо рта пошёл пар.

– Нет…– рыдая, выдавил из самой глубины светлейшей души человек.

Его муки практически были окончены. Он почувствовал это. Как же всё оказалось жестоко. Ему дали попробовать на вкус его лучшие времена – ушедшие, обратившиеся в пепел – и в тот же миг забрали их обратно.

Это могла быть мотивация, это мог быть и жесточайший катарсис.

Артчера скрутило. Его рвало от этого мира. Он покинул его всего – то на какие – то секунды, за которые он успел забыть все его составляющие, и тут он снова здесь. Отвратительное состояние.

Трущобы в открытом космосе!

Сквозь шум дождя душевные крики старика разлетелись довольно – таки далеко, но их практически никто не услышал, а те, кто услышал предпочли сделать вид, будто ничего не было. Социум процветает.

Гость шёл по городу. Ночь полна. В его нос врезался сырой запах осени, состоящий из опавшей листвы, пожухшей, но в большинстве мест всё ещё зелёной травы и осенней депрессии человечества.

Были и те, кто не сдавался. Мир прекрасен и никаких гвоздей!

В основном это были молодые влюблённые, любящие своих детей родители и обычные представители общества, обладающие природным иммунитетом ко всему яду, что разлит повсюду – от собственной головы до экранов телевизора. Спектр невероятно широк.

Автомобили вспенивали лужи. Из торчавших на каждой крыше труб валил то пар, то едкий дым. Кто – то укладывал своих детей спать, читая им сказки…

А кто – то укладывал детей спать, добавляя в их молоко снотворное. Кстати, не особо изощряясь с его дозировкой. Цель одна – тишина. Ребёнок на руках, маска жалости… протянутая рука…

Другой мир, за гранью сознания.

С наступлением темноты жрицы любви сменили священников. Некоторые из этих священников сегодняшней же ночью не откажут себе в компании проституток.

Город засыпает – просыпается…

Монстр! Единый, но с множеством лиц.

Зло рыщет по темным переулкам города.

Парень передаёт другому наркотики в обмен на перепачканные кровью деньги. Ни того, ни другого совершенно не волнует краснота человеческих жил поверх бумаги.

Где – то раздался выстрел, где – то тьму на долю секунды разоружил блик лезвия. Ещё одна жизнь оборвалась.

Выйдем из темных переулков и заглянем в самые представительные апартаменты города. Обычно именно в таких местах совершаются самые аморальные, масштабные и изысканные в ужасе поступки. Чем больше возможностей имеет человек – тем больше в его руках возможности сделать плохо другому.

Гость продолжал идти вдоль бордюра – стремительного русла грязной реки, которая переносила прекрасные в своей красоте листья в подземный мир…

Кто я?

Интересная мысль влетела в голову Гостя. Он никогда прежде здесь не был, первое время его воротило от этого ужасного для него места, но теперь он находит его не столь уж плохим – более того, в некоторых моментах оно ему очень даже нравится. Исправить пару – тройку вещей и даже этот город станет невероятно красивым, даже по мерка Гостя.

Странное чувство… какая – то светлая грусть.

Ностальгия?

Это невозможно.

– Нет, – проронил воздух голосом Гостя.

Он продолжал идти.

Запахи становились всё насыщеннее, ночная прохлада становилась чище и чище. Дома поредели. Гость покидает город.

Пару – тройку вещей. Снести этот город и отстроить его заново? Сделать его светлым, просторным? Нет в этом никакого смысла. Запусти в него людей и результат не заставит себя долго ждать. Первое время всё будет идеально, позже им станет скучно. Кто – то придумает, как можно на этом заработать. Родится идол, культура, мораль…

Город стонет, как падший зверь.

Как порочен человек.

Простите, не совсем.

Не каждый!

Звезды разгораются на проглянувшем сквозь невидимые в ночи тучи. Столько тьмы, но свет есть. Даже там.

И даже здесь.

Город остался далеко позади. Ночной лес – древний, мистический обитель разного рода существ. Людей в нем нет. Прекрасный мир!

Небо окончательно очистилось от тяжёлого осеннего свинца. Набирающая пик луна залила своим светом всё доступное для того пространство леса. Всё наполнилось энергией природы. Воздух буквально зазвенел – едва слышно, едва уловимо, но очень мощно.