Наталья Антарес - Контролируемая авария

Хвойный лес закончился так неожиданно, что я оказалась элементарно не готова к смене декораций. Вокруг кипела жизнь, настоящая, красочная и многоликая, а я будто застряла на границе миров, и никак не могла заставить себя переступить черту. Аккуратные, словно игрушечные домики с красными черепичными крышами, утопающие в цветах дворики, уютные улочки, остроконечный шпиль не то костела, не то башни, множество велосипедов и непередаваемое ощущение размеренного и неторопливого быта, испокон веков текущего в этом райском уголке. Я вглядывалась в пасторальные пейзажи маленького польского городка и в душе у меня разливалась удивительно светлая грусть: печально было сознавать, что между мной и этим прекрасным миром вот-вот встанут непреодолимые тюремные стены. Моя любовь обернулась кошмаром, Урмас предал мое доверие, а я иду в полицию, чтобы рассказать правду о крушении «Аэробуса» – прошлое ужасно, будущее еще хуже, а этот крошечный миг настоящего поистине изумителен.

Польская, немецкая, английская речь звучала в Мендзыгуже на каждом шагу, а колоссальное засилье туристов невольно превращало компактное поселение в международный культурный центр. Из настежь открытых ставней аппетитно пахло свежей выпечкой, шумная компания местных жителей устраивала барбекю в палисаднике, двое подростков на ходу поглощали булочки, и я сразу вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего вечера, притом, что нагрузки на организм всё это время не прекращались ни секунду. Я не была знакома со здешними порядками, но тешила себя надеждой, что законодательные нормы польского государства все же обязывают полицейских кормить задержанных преступников. Жаль, что арестантскую робу сразу не выдают – я бы с превеликим удовольствием переоделась даже в рубище, только бы скинуть с себя опостылевшую форму, мало того, что напрочь лишившуюся товарного вида, так еще и вызывающую ненужное любопытство у прохожих.

Я медленно ковыляла по вымощенным брусчаткой улицам и не могла осмелиться спросить дорогу в полицейский участок, надеясь увидеть соответствующий указатель и сориентироваться самостоятельно. Однако, бессонная ночь и второй за сутки пеший переход не только вымотали меня физически, но и негативно сказались на умственных способностях. Я была угрожающе близка к тому, чтобы заблудиться в трех соснах, но тут моей персоной заинтересовалась пара немецких туристов, с которыми я уже несколько раз сталкивалась лицом к лицу в процессе своих бесцельных блужданий.

– Kann ich Ihnen helfen? – с улыбкой обратился ко мне немец постарше, тогда как его младший товарищ, а судя по потрясающему внешнему сходству, возможно, и сын с неподдельным любопытством рассматривал мою одежду, откровенно не подходящую для активного отдыха в Судетских горах.

–Thank you very much, but unfortunately I don't speak German, – честно призналась я, чем нисколько не расстроила своего собеседника, моментально переключившегося на язык Шекспира:

–Нам показалось, вы что-то ищете? Может быть, вам нужна помощь? – по-английски спросил немец,– мы здесь третий день, и успели исходить всё вдоль и поперек.

–Да, – судорожно кивнула я, – вы случайно не в курсе, где находится полицейский участок?

–Через три дома, идите прямо, а потом сверните направо, – просветил меня турист и обеспокоенно уточнил, – с вами все хорошо? На вас напали? Давайте мы вас проводим!

–Все в порядке, спасибо, – отмахнулась я, но от поступившего предложения отказываться не стала. Пусть проводят, а то неровен час опять начну бродить по кругу, в сотый по счету раз пропустив нужный поворот.

–Вы неважно выглядите, – заметил молодой немец, -позвольте вас поддержать.

–Голова закружилась, – вымученно улыбнулась я, опираясь на галантно подставленный локоть, – наверное, от перепада давления.

–Такое бывает, – согласился парень, – у меня постоянно уши закладывает, хотя мы и каждый год тут отдыхаем, все равно не могу привыкнуть. На этот раз хоть с погодой повезло. Лето выдалось очень теплым, даже для июля месяца сегодня довольно жарко.

–Для июля? Вы сказали, для июля? –опешила я, и лишь волевым усилием вовремя прикусила язык, чтобы не поведать своим спутникам, что на дворе вообще-то стоит ранняя весна. Вот тебе и смена климата!

–Ну да, – недоумевающе подтвердил немец в годах, – обычно то дожди, то тучки…Мы в прошлом году в это же самое время приезжали, как сейчас помню, разгар лета, двадцатое июля, а температура плюс пятнадцать градусов. Тут раз на раз не приходится, трудно подгадать с погодой, а в этом году вот видите, как повезло!

ГЛАВА XIX

Нельзя сказать, что я была безгранично шокирована полученными от интуристов сведениями: того, кто чудом выжил в страшной авиакатастрофе сложно удивить временными аномалиями. Нет, я однозначно, поразилась, насколько причудливой оказалась воля всемогущего Фатума, но в отличии от большинства предыдущих случаев, у меня не возникло ни единого порыва впасть в бурную истерику и сполна выместить эмоции на ни в чем не повинных немцах. Я и сама удивилась, до какой степени спокойно воспринялась эта новость: будто я давно подспудно ожидала услышать нечто подобное, а сейчас лишь подтвердила свои неопределенные подозрения. Поэтому люди в Мендзыгуже так спокойны – просто воспоминания о разбившемся в Судетах «Аэробусе» за прошедший отрезок времени успели изрядно потускнеть.

–Вот и участок, – молодой немец мягко прикоснулся к моему плечу и встревоженно посоветовал, – вы бы сначала обратились к доктору, у вас нездоровый вид. Здесь совсем рядом я видел праксис или… в общем, я не знаю, как правильно он называется в Польше, но вам явно не помешает наведаться туда как можно скорее.

–Поверьте, я искренне благодарна вам за помощь, – выдавила из себя очередную натянутую улыбку я, – но дальше я уже разберусь сама. Еще раз спасибо, вы очень добры…

–Мы с сыном были только рады помочь, – улыбнулся в ответ пожилой турист, – удачи и берегите себя!

–И вам удачи! – эхом откликнулась я и, когда мои провожатые, скрылись за углом, обессиленно рухнула на резную деревянную скамейку.

Очертя голову нестись в полицию мне внезапно расхотелось – я в упор не понимала, каким образом теперь мне полагается строить разговор с блюстителями порядка, и безрезультатно пыталась выбрать для себе наиболее адекватную стратегию поведения. Как назло, с бухты-барахты ничего путного на ум не приходило, и я вдруг ощутила себя пришельцем с того света, вынужденным доказывать окружающим людям, что его намерения чисты и благородны. С момента крушения «Арбуза» прошло без малого полгода, все погибшие уже оплаканы и захоронены, а бедная мама наверняка каждый день кладет на мою могилку свежесрезанные цветы, и невдомек ей, что она все эти месяцы безутешно рыдает лишь над бейджиком да пилоткой, сорванными с меня втором пилотом перед тем, как мы покинули место падения самолета. Кстати, о птичках: вопрос «Где Урмас?» до сих пор не потерял прежней актуальности.