Наталья Антарес - Берега мечты. Том I

ГЛАВА IV

Атомная смесь джетлега и похмельного синдрома заставила меня безвылазно провести взаперти около суток, и даже на второй день своего нахождения в Пуэрто-Рико я с трудом ориентировалась в пространстве и времени. Жуткая мигрень, изматывающая тошнота, апатичная слабость во всем теле – я чувствовала себя настолько отвратительно, что никак не могла подняться с огромной кровати в форме сердца и стряхнуть на пол увядшие розовые лепестки, которыми заботливый персонал отеля обильно усыпал «брачное ложе». Вызывающая во мне далеко не самые приятные ощущения атрибутика любовного гнездышка чувствовалась здесь практически во всём, нельзя было ступить и шагу, чтобы случайно не наткнуться на цветы и свечи, а кружевной балдахин над кроватью и шелковое постельное белье лишь многократно подчеркивали смехотворную нелепость обстановки. Два дня подряд я принципиально не впускала к себе горничную, категорически отказывалась от включенного в стоимость проживания завтрака, и успешно превратила шикарный люкс в форменный свинарник, насквозь пропитанный алкогольными испарениями. Никогда ранее у меня не хватало фантазии предположить, что я способна влить в себя такие лошадиные дозы спиртного, изредка закусывая в избытке присутствующими в номере экзотическими фруктами. В первую очередь я приговорила всё имеющееся в баре шампанское, затем занялась напитками покрепче, в числе каковых к моему вящему изумлению обнаружилась бутылка настоящего рома «Бакарди». В сущности, мне было глубоко фиолетово, что пить и чем поддерживать состояние перманентного опьянения, но срубило меня именно от рома – на пути в ванную я внезапно рухнула посреди комнаты и мгновенно провалилась в беспамятство.

О дальнейшем развитии событий я узнала от гостиничного персонала, смущенно поведавшего мне, что подозрительная тишина в номере для молодоженов вынудила администратора нарушить неприкосновенность частной жизни. Сотрудники тщетно попытались привести мертвецки пьяную гостью в чувство, но я упорно не реагировала на внешние раздражители и продолжала храпеть под балдахином, бесконтрольно расшвыривая во сне засохшие розовые лепестки. В конце концов было принято решение позволить мне самостоятельно справиться с кризисом, но на всякий пожарный поставить в известность представителя турфирмы, почему-то воспринявшего мою личную драму чрезвычайно близко к сердцу и заявившегося меня проведать уже на следующий день. К тому времени горничная успела отчасти разгрести образовавшиеся в номере авгиевы конюшни, а я все-таки с горем пополам доплелась до ванной, смерила оценивающим взглядом исполинское джакузи с флаконами ароматной пены на полочках и решительно переступила через бортик.

Невзирая на адское головокружение, неотступно сопровождающее меня, начиная с момента пробуждения, я не только не утонула в ванне, но и буквально вернулась к жизни после сеанса гидромассажа. Все еще слабая и желто-зеленая, я укуталась в мягкий банный халат, обмотала влажную голову махровым полотенцем, медленно проковыляла через комнату, на ходу отметила, что помимо пустых бутылок и хаотично разбросанных огрызков фруктов, недавняя уборка заодно избавила номер от опостылевших букетов и канделябров, невероятно раздражавших меня одним своим видом, и осторожно опустилась в плетеное кресло. Впервые за три дня беспробудного накачивания алкоголем я испытала голод и уже намеревалась позвонить на ресепшн и выяснить, какие возможности предусмотрены для пропустивших утренний прием пищи постояльцев, но тут в дверь настойчиво постучали, и на пороге материализовался весьма корпулентного телосложения мужчина в просторной рубашке и ярко-желтых шортах, некрасиво обнажающих кривые, волосатые, но поразительно загорелые ноги, облаченные в легкие шлепанцы. На луноподобной лысине нежданного визитера поблескивала капельки выступившего пота, а круглое, мясистое лицо он регулярно вытирал платком, чем невольно натолкнул меня на мысль, что в номере с работающим кондиционером я до сих пор толком не ощутила жаркого дыхание тропиков, да и вообще понятия не имею, куда, к примеру, выходят мои окна.

– Добрый день, Рогнеда Алексеевна! – на чистейшем русском языке обратился ко мне посетитель, и до меня постепенно дошло, что из проживающих в Пуэрто-Рико соотечественников мной мог теоретически заинтересоваться лишь представитель турфирмы, внешности и тем более фамилии которого я по причине злоупотребления спиртосодержащими жидкостями в упор не помнила.

– Добрый! – откликнулась я, и сразу же почувствовала, как болезненно кольнуло в висках. Похоже, даже звук собственного голоса причинял мне сейчас невыносимый дискомфорт, а уж необходимость вести беседу и вовсе грозила мне страшными физическими страданиями.

– Выпейте воды, вам станет лучше! – толстячок подошел к мини- бару и собрался наполнить стакан, но я красноречивым жестом пресекла его благие побуждения.

– Если там есть еще ром, плесните мне, пожалуйста, чуть-чуть, – отчетливо попросила я, небезосновательно опасаясь, что если я окончательно протрезвею, то мое всеобъемлющее безразличие к происходящему обернется новой волной нервного срыва.

Мой незваный гость осуждающе покачал лысой головой, неодобрительно вздохнул, но возражать, однако, не стал.

– Вы завтракали, Рогнеда Алексеевна? –толстяк подал мне бокал с золотистой жидкостью на самом дне, и я так и не поняла, то ли в баре действительно исчерпались запасы выпивки, то ли представитель турфирмы предусмотрительно страховался, чтобы я опять не напилась вдрызг.

– Можно просто Неда, – я жадно схватила вожделенный бокал, залпом осушила его, непроизвольно поморщилась и обессиленно растеклась в кресле. Алкоголь обжег пищевод, и меня скрутил рвотный рефлекс, но тошнота быстро прошла, и в голове приятно зашумело. Я блаженно вытянула ноги, прикрыла глаза и предательски заплетающимся голосом спросила, – что вы хотели?

– Вам нужно поесть, Неда, – вместо ответа резюмировал толстячок, без труда догадавшийся, каким образом я проводила минувшее со дня встречи в аэропорту время, – готов поспорить, у вас маковой росинки во рту не было. Поступим так – я закажу обед на двоих, и мы поговорим за трапезой. Вы же не против составить мне компанию?

– Мне всё равно, – совершенно искренне поведала я, не поднимая веки, – кстати, напомните, ваше имя-отчество, а то как-то неудобно получается…

– Михаил Олегович, но местные жители зовут меня Мигель, – толстяк прошествовал к телефону и что-то эмоционально затараторил по-испански, – ну вот и всё, ждём наш обед. Я обожаю пуэрториканскую кухню, здесь каждое блюдо –сплошное объеденье! А какие у них названия, вы только вслушайтесь, Неда, это шедевры, они звучат, словно музыка для ушей! Пастельон-де-карне, карне-фрита-кон-себольа, польо-агридульче… Когда ты видишь в меню что-нибудь вроде "сесос-эмпанадос" или "ринонес-гисадос", ты автоматически настраиваешься вкусить поистине божественные яства, даже если по факту это всего лишь жареные телячьи мозги. До того, как переехать в Сан-Хуан, я пять лет провел в Юго-восточной Азии, и поверьте моему опыту, Неда, если вы не чистокровный таец или вьетнамец, то вам не стоит и пытаться привыкнуть к тамошней кухне. Но Пуэрто-Рико – это совсем другой коленкор, я тут третий год, а уже прибавил двенадцать килограмм, тогда как в Тае с меня спадывали штаны!