Ким Харрисон - Как ни крути – помрешь

Другом Айви была требовательным, ревнивым ко всякому Проявлению внимания к другим, хоть это и прятала. Ника она с трудом выносила. Кистен, впрочем, вроде был исключением, отчего я сама себе казалась белой и пушистой. Поднимая кружку с кофе, я вдруг поймала себя на надежде, что она сегодня уйдет из дома и найдет себе донора – так что остаток недели не будет смотреть на меня взглядом голодной пантеры.

Поняв, что напряжение ослабло настолько, что злость сменилась отвлеченными рассуждениями, я глянула на работающую Кофеварку, мечтая только сбежать к себе.

– Хочешь мой? – спросила я. – Я еще не пила.

Кистен типично по-мужски хохотнул, и я повернула голову. Не слышала, как он очутился на пороге.

– Я тоже не пил, – с намеком сказал он. – Так что если ты предлагаешь…

Меня волной захлестнуло воспоминание: мы с Кистеном в том лифте у Пискари, мои пальцы перебирают шелковистые высветленные пряди у него на затылке, тщательно лелеемая ради придания мужественности дневная щетина царапает мне кожу… Губы, мягкие и требовательные одновременно, слизывают с меня соль, руки у меня на талии прижимает меня все плотней… Черт!

Я отвела от него взгляд, заставила себя убрать руку от шеи: я неосознанно гладила шрам, уже пульсировавший в ответ на неосознанно выделяемые Кистеном вампирские феромоны. Тысячи чертей.

Страшно довольный, он уселся в кресло Айви – без сомнении, догадавшись, о чем я думаю. Но глядя на его ладно скроенное тело, трудно было думать о чем-то другом.

Кистен – живой вампир такой же древней крови, как Айви. Раньше он был наследником Пискари, и в нем еще угадывалось воздействие крови, которой с ним делился вампир-нежить. Вел он себя как плейбой, а одевался в кожу будто байкер и говорил с Подчеркнутым британским акцентом – но под всем этим скрывал жесткую деловую хватку. Он умен и сообразителен, и хоть не тик силен, как неживые вампиры, но сильнее, чем можно предположить по его компактной, с узкой талией фигуре.

Сегодня он оделся строго: в шелковую рубашку и темные брюки, явно стараясь придать себе деловой вид – теперь, когда

Пискари сидел в тюрьме, Кистен представлял его интересы. Единственным намеком на его былую отвязанность осталась свинцово-серая цепь на шее – в пару ножному браслету Айви – и по две бриллиантовых серьги в каждом ухе. То есть их должно было быть по две. Одну кто-то вырвал, оставив безобразный шрам.

Кистен развалился в кресле Айви, нарочито выставив безупречно чистые туфли, запрокинув голову, словно ловил витающие в воздухе настроения. У меня опять рука потянулась к шраму. Он пытался меня зачаровать: забраться мне в голову и смешать мысли. Он не смог бы. Только нежити удается зачаровать против воли, а Кистен не мог уже заимствовать силу Пискари для увеличения собственных способностей.

Айви налила себе сварившегося кофе.

– Оставь Рэйчел в покое, – скомандовала она, не оставляя сомнений, кто у них главный. – Ее только что Ник бросил.

У меня дыхание перехватило. Я ошеломленно уставилась на Айви. Я же не хотела, чтобы он узнал!

– А… – Кистен наклонился вперед, уперся локтями в колени. – Ну, он тебе все равно был не пара, любовь моя.

Я на всякий случай перешла к другой стороне стола.

– Рэйчел. Никакая не «любовь моя».

– Рэйчел, – тихо повторил он, и сердце у меня гулко стукнуло из-за силы, которую он вложил в это слово.

Я посмотрела в окно на заметенный снегом сад и кладбище за ним. Какого Поворота я делаю в собственной кухне на закате в компании двух голодных вампиров? Им что, некуда больше пойти? Покусать больше некого?

– – Он меня не бросил, – возразила я. Я достала жестянку с рыбьим кормом и покормила Мистера Рыбу. Отражение Кистена наблюдало за мной в темное стекло. – Он на время уехал из города. Оставил мне ключи и попросил присматривать за квартирой и проверять почту.

– А! – Кистен покосился на Айви. – И надолго?

Мне было не по себе. Я поставила на место рыбий корм и повернулась.

– Он сказал, что вернется, – заявила я и сама услышала за своими словами жестокую правду.

Почему он сказал, что вернется, если не потому, что к нему приходила мысль не вернуться?

Пока оба вампира обменивались понимающими взглядами, Я вытащила из своей колдовской библиотечки самую обычную поваренную книгу и с грохотом водрузила ее на стол. Я обещала Дженксу разогретую духовку.

– Даже не пытайся подцепить меня в момент депрессии, Кистен, – предупредила я.

– И не мечтал.

Протяжный негромкий голос намекал на обратное.

– Потому что тебе до Ника как до луны, – тупо сказала я.

– Высокая планка? – съязвил Кистен.

Айви взгромоздилась на стол возле десятигаллонного бака с соленой водой, обвив рукой колени и потягивая кофе – и все равно умудрилась сохранить хищный вид, глядя, как Кистен заявляется игрой на моих чувствах.

Кистен глянул на нее, словно прося разрешения, и я нахмурилась. Он поднялся, шелестя сукном и шелком, и наклонился ко мне через стол. Цепь закачалась, приковывая мое внимание к по шее, отмеченной тонкими, почти неразличимыми шрамами.

– Я люблю боевики, – сказал он, и я задышала чаще.

Под сухим запахом шелка я различала липнущий к Кистену аромат кожаной одежды.

– И что? – поинтересовалась я, злая, что Айви рассказала ему, ясное дело, о наших с Ником воскресных посиделках перед телевизором.

– И смогу тебя рассмешить.

Я долистала до самой замусоленной и заляпанной страницы книге, которую стащила в свое время у мамы. Там был рецепт сдобного печенья.

– Клоун Бонзо тоже может, только я с ним не встречаюсь. Айви облизала пальцы и показала мне: очко в мою пользу. Кистен улыбнулся, чуть сверкнув клыками, и выпрямился – удар почувствовал.

– Можно мне куда-нибудь тебя пригласить? – спросил он. – Невинное первое свидание – в доказательство, что не такой уж Ник особенный.

– Ой, хватит, – взмолилась я, не веря, что он опустился до такого.

Ухмылка мгновенно превратила Кистена в испорченного богатого бездельника.

– Если тебе понравится, ты признаешь, что ничего в Нике особенного нет.

Я полезла за мукой.

– Нет, – сказала я, взгромоздив ее на стол.

На небритом лице появилось обиженное выражение – деланное, но все же эффективное.

– Почему?

Я оглянулась на молча следившую за разговором Айви.

– Ты богат, – ответила я. – Нехитрое дело развлечь девушку, когда денег хватает.

Айви еще раз подняла пальцы:

– Второе очко, – сказала она, и Кистен нахмурился.

– А Ник, значит, голозадый? – хихикнул Кистен, стараясь скрыть злость.

– Следи за языком, – пригрозила я.

– Больше не буду, миз Морган.

Похотливая покорность в его голосе мгновенно вернула меня к воспоминанию о том лифте. Айви мне говорила, что Кистен кайфует от роли нижнего. Правда, я выяснила на опыте, что субмиссивный вампир все равно агрессивней, чем это приемлемо для нормальных людей. Но я не нормальный человек, я ведьма.