Зеев Дровален - Остров

Тем временем женщина бросила в высокий бокал пару кубиков льда, плеснула янтарной жидкости и добавила шипучей колы. Ее очаровательная улыбка сделалась совсем неземной, когда она протянула бокал мне.

– Я вижу, вы решили, что это сон?

Ощущение безмятежности, охватившее меня за пару секунд до этого, дало трещину.

– С чего вы взяли, – улыбаясь, сказал я, принимая бокал.

– Да, так…– ее ресницы виновато порхнули, словно крылья бабочки. – Пойдемте, я покажу вам ваш номер.

Она изящно повернулась и грациозно двинулась по дорожке через пляж к бунгало. Ее упругий зад, обтянутый белой тканью, плавно покачивался в такт шагам.

Я сделал большой глоток из бокала и двинул следом. Онемение в ногах прошло окончательно. Плитка, которой была выложена дорожка к бунгало, оказалось совсем не горячей. Ее шершавая поверхность приятно щекотала босые ступни. А то, что я босой – это же вполне естественно на пляже? Так же, как и короткие темно-синие шорты с рисунком в виде каких-то математических формул. Как и просторная белая футболка без рукавов. Скорее, даже не футболка, а пляжный вариант майки с принтом большого циферблата на груди. Ветер, постоянно дующий с моря, вдруг на секунду переменил свое направление, и до меня донесся густой вязкий запах тропических джунглей за бунгало. Я миновал едва слышно гудящей насосами бассейн. Он полумесяцем огибал бунгало слева от дорожки. Ближайшее острие месяца заканчивалось почти у входа, дальнее огибало бревенчатые стены и оказывалось почти у самых пальм. Женщина тем временем была уже у самого входа. Опять очаровательная улыбка и порхание ресниц-бабочек.

– Добро пожаловать!

Грациозным движением она открыла дверь.

Снаружи бунгало выглядело грубоватым строением из толстых бревен и крышей из пальмовых листьев. Нечто подобное я ожидал увидеть и внутри. Ту же грубоватую естественность и натурализм. Но я ошибся. Конечно, общий стиль простоты жилища был сохранен, но лишь в виде имитации. Планировка бунгало, на первый взгляд, состояла из одной большой комнаты. На окнах бамбуковые управляемые с пульта жалюзи, что моя сопровождающая тут же мне продемонстрировала. Жалюзи с шелестом опустились, и под потолком загорелись точечные светильники. В центре стояла большая кровать, напротив, на бревенчатой стене висел телевизор диагональю, наверное, не меньше, чем семьдесят дюймов. Рядом с ним большие круглые часы. В углу приятно поблескивала выпуклыми боками бутылок небольшая барная стойка. («Джемисон» в самом центре.) Справа от кровати за прозрачной раздвижной дверью оказалась ванная комната, едва уступающая по размеру самому номеру. Она включала в себя большую сауну, бассейн и душевую кабину. Рядом с дверцей в ванную обнаружилась еще одна малозаметная дверца. Кто бы мог подумать! В бунгало был лифт на второй этаж. Женщина нажала кнопку «вверх», и через две секунды мы оказались в комнате с остроконечным потолком и широкими окнами. Снаружи окна прикрывали пальмовые листья, которыми была выслана крыша и, видимо, поэтому, я их не заметил.

У одного окна стоял большой письменный стол, но ни компьютера, ни принадлежностей для письма на нем не было. Остальное пространство между окнами занимали высокие, до потолка, книжные шкафы. На первый взгляд, обыкновенная библиотека. Я заметил Кинга, Хемингуэя, Лондона, Бунина. На стене висели такие же, как и в спальне, необычные часы.

– Надеюсь, мы создали для вас комфортные условия, чтобы вы могли все вспомнить, – сказала женщина.

– Вспомнить все? – усмехнулся я, подумав о фильме со Шварценеггером.

– Все необязательно, только то, что важно. Остальное вспомнится само собой.

– Понятно… А что важно?

Женщина опять улыбнулась.

– Это вы поймете сами. Когда вспомните. Вы, наверное, обратили внимание на эти часы? Они отмеряют время, выделенное для нашей процедуры.

– Процедуры? – мне стало неуютно. Подумалось о каких-то шприцах и клизмах.

– Именно так.

Я присмотрелся к часам. Циферблат был разделен не на двенадцать привычных равных частей, а на три. Причем первая занимала большую часть, соответствующую шести часам или ровно половину. Окрашена она была в зеленый цвет. Следующая часть была желтой и занимала бы на привычном циферблате промежуток от шести до десяти часов. Оставшаяся часть, тревожно красного цвета, занимала последние два часа. Единственная стрелка находилась в самом начале своего пути по зеленому полю.

– И что это значит?

– Все очень просто. Вы должны восстановить свои воспоминания, пока стрелка находится на зеленом фоне. Если не удастся, у вас еще есть время на желтом поле. Если опять не удастся, то остается совсем маленький красный отрезок.

– А вдруг и тогда не получится?

Женщина улыбнулась.

– Едва ли. Не волнуйтесь. Вы вспомните.

– А все же?

– Такого еще не случалось.

И опять легкое порхание ресниц-бабочек над большими миндалевидными глазами.

– Ну вот, кажется, и все. Но вы, вероятно, умираете от голода?

– Не очень, – сказал я,

– Тем не менее внизу вас ждет завтрак. Обед у нас в полдень, ужин за час до заката.

Женщина нажала кнопку, и двери лифта раскрылись.

– В течение дня, если захотите перекусить, за барной стойкой есть холодильник.

Мы спустились на первый этаж. Возле окна появился, или я раньше его не заметил, небольшой стол, накрытый белой скатертью с узором в виде математических формул и схем. На скатерти большое блюдо с фруктами, салатница с нарезанными овощами, хрустящие булочки со сливочным маслом и кофе.

– Приятного аппетита! Если что потребуется, звоните!

– Как? – хотел было спросить я, но тут же заметил телефонную трубку, висящую на стене рядом с дверью.

– Завтра я навещу вас. А пока оставайтесь, отдыхайте.

Женщина одарила меня на прощание улыбкой и вышла, закрыв за собой дверь. По каменным плитам прошелестели ее шаги, и стало тихо. Только шум набегающих волн и пение неизвестных птиц, где-то в шуршащих на ветру вечнозеленых джунглях.

Последняя мысль про вечнозеленые джунгли мне показалась какой-то странной. Далекой, что ли. Это как думать о пальмах и море в начале серого января. Волны шумели, ветер шелестел, птицы перекликались. Но все это было как-то «не здесь».

Громко «тикнули» и начали идти висящие на стене трехцветные часы. Я присмотрелся к стрелке. Казалось, она стоит на месте.

Я открыл дверь и выглянул наружу. Да нет же! Все по-настоящему. Волны набегали на песок, ветер шумел в кронах пальм, какие-то красно желтые птицы с ловкостью порхали с ветки на ветку. Может быть, так и выглядит настоящий отдых. Только знать бы, от чего? Чем я занимаюсь? Кто я?

Большой яркий шмель с жужжанием пролетел мимо, описал дугу и направился в сторону бассейна. Вот это правильно! Я не знаю, кто я. Я не знаю, где я. Но я знаю, что это чертовски хорошее место! И чем бы я ни занимался, судя по всему, я заслужил хорошие выходные. Взгляд быстро нашел пульт от телевизора. Огромный экран выдал бесконечную бирюзовую гладь моря. Это мы уже видели за окном. На следующем канале под зажигательные латиноамериканские ритмы извивались загорелые красотки в бикини. На следующем пожилой господин у доски, исписанной формулами, пытался втолковать зрительской аудитории тонкости математических расчетов. Я остановился на концерте незнакомой чернокожей группы, самозабвенно играющей блюз. Сделал звук погромче.