Зеев Дровален - Остров

– Да, конечно.

– Как доберетесь, закройте ворота и никуда не выходите.

– Так, что же все-таки…

Но сержант уже приложил руку к козырьку.

– Счастливой дороги! – громко сказал он, а затем шепотом, чтобы не слышали стоящие поодаль. – Запритесь! Контртеррористическая операция.

Семен Семенович растерянно кивнул, закрыл багажник и поспешно вернулся за руль. «Хороший парень этот сержант» – подумалось ему. «Как его имя?» Имени он не вспомнил. А жаль. Больше этого парня живым ему увидеть не удалось.

Сложно сказать, почему коттеджный поселок назвали «Дубовый остров». Дубов там в помине не было. Липы были, клены были, сосны, ели. Ну и понятно, всякие там яблони, груши, смородины. Даже была одна пальма в огромной кадке, которую каждое лето, если оно было жарким, выставлял на своем участке сосед, военный на пенсии. Однажды, от сильного ветра пальма опрокинулась и вывалилась из кадки, и Семен Семенович помогал соседу устанавливать ее заново.

Путь через «темный таинственный лес» прошел незаметно, деревья расступились и открылся великолепный вид на реку и на поселок. «Rover» быстро спустился в низину и уже через минуту катил по главной улице. Миновал обычно переполненную, а теперь полупустую стоянку возле местного «Супермаркета». Видимо, жара уже всех доканала, и жителям было лень выходить из домов. Проехал по пустынной улице мимо безлюдного мини-парка с детской площадкой. Детей на площадке не было. Была только беспородная лохматая собака. Она сидела в тени от карусели и тяжело дышала, вывалив почти до самой земли розовый язык. Кто-то заботливо поставил рядом таз с водой.

Дом Семена Семеновича находился почти на самом краю поселка. Дальше был только большой пустующий участок с заросшим садом и заброшенным недостроенным коттеджем. Семен Семенович давно положил на него глаз, но хозяин долгое время не соглашался продавать, видимо, хотел достраивать, но, наконец, сдался и передумал.

Но не соседский участок занимал сегодня мысли Семена Семеновича. Было дело более важное, более глобальное, что ли… Означающее и символизирующее крутой поворот в его жизни. А когда тебе шестьдесят пять, крутые повороты – это нечто из ряда вон выходящее.

Семен Семенович остановил «Rover» у ворот, нажал на кнопочку пульта, и пока гаражные ворота медленно ползли вверх, промотал в голове порядок запланированных действий. Порядок был очень простым. Первое – подняться на чердак. Второе – убрать с чердака все лишнее и ненужное. «Подняться» – даже для его габаритов и возраста было несложно. А вот остальное…

Гаражные ворота наконец открылись, и «Rover» заехал внутрь, в тень и прохладу.

– Привет, Семеныч, – услышал он, когда, хлопнув дверцей автомобиля, уже хотел закрывать ворота. Перед входом в гараж стоял сосед. Тот самый, что держал пальму в кадке на своем участке. Военный пенсионер был в шортах со странным рисунком и гавайской рубашке. На голове ярко-синяя бейсболка с американским флагом, на носу темные очки.

– День добрый, – отозвался Семен Семенович как можно приветливей, хотя разговаривать ему сейчас совсем не хотелось.

– Адское пекло просто. Градусов тридцать пять, – продолжил сосед.

– Тридцать семь! В машине термометр показывал тридцать семь за бортом.

– Отродясь такого не было… и вот опять, – хохотнул сосед. – Может быть, «по пивку»? Я привез свежего, холодного. И моих, как раз нет! Да и твоих, как я вижу, тоже!

Сосед задорно подмигнул. Предложение было заманчивым. После случая с упавшей пальмой они заметно сблизились и время от времени посиживали на веранде военного пенсионера за двумя-тремя кружками пива. И если бы не важное дело, ожидающее на чердаке, Семен Семенович обязательно б согласился.

– Спасибо, Сергей Петрович, – вздохнул он. – Но сейчас никак не могу. Мои вечером приезжают, а я обещал на чердаке прибрать. Давайте позже.

– Позже, – поморщился сосед. – Ну, смотри! Только не затягивай. Пиво имеет свойство заканчиваться.

И Сергей Петрович снова хохотнул.

– Я ворота запирать не буду, – сказал он, уже уходя. – Как закончишь, заходи.

– Зайду, – пообещал Семен Семенович. И когда сосед уже скрылся из виду, вдруг вспомнил предупреждение сержанта, держать ворота закрытыми. Как будто что-то здесь может произойти, в этом вымершем от жары мире. Но какое-то шестое чувство заставило его выглянуть из гаража.

– Сергей! – крикнул он вслед уходящему соседу. Но тот махнул рукой и уже скрылся за воротами своего коттеджа. Бежать следом через солнцепек не хотелось. Позвоню, как поднимусь наверх, решил Семен Семенович. Закрыл гаражные ворота и распахнул дверь ведущую в дом.

Все дома, простоявшие пустыми пусть даже несколько дней, приобретали, по мнению Семена Семеновича, особую атмосферу. Атмосферу «пустого дома». И если в такой дом войти осторожно, потихоньку, чтобы не вспугнуть его, не растревожить, то можно услышать, а вернее, почувствовать, особую никому не заметную вибрацию стен, неразличимый скрип деревянных балок, шелест воды в трубах и легкое дыхание едва ощутимого ветерка, свободно гуляющего из одной комнаты в другую, спускающегося в подвал и поднимающегося до самого чердака.

«Ну здравствуй,» – мысленно сказал Семен Семенович Дому. «Здравствуй,» – ответил Дом колыханием занавесок. Это система кондиционирования, обнаружив присутствие человека, изменила свою работу с режима «сон» в режим «комфорт». Несмотря на тридцати семиградусную жару снаружи, в доме было прохладно. Семен Семенович заглянул в холодильник, налил себе ледяной колы и с наслаждением выпил. Налил еще, отпил половину и поставил стакан на стол. Что ж, теперь он готов к выполнению плана. Часть первая – подняться на чердак! И Семен Семенович поднялся. По винтовой лестнице от большой гостиной с камином внизу, минуя кабинет и спальни, до самого верха. Перед дверью на чердак он остановился, постоял секунду-другую, решительно взялся за ручку, повернул, шагнул вперед и замер. Как это было с ним всегда, когда он заходил в свою «Святая Святых», в свою Мастерскую. Здесь он всегда забывал обо всем, здесь внешний мир не имел никакого значения и словно переставал существовать. Здесь рождались картины, прославившие Семена Семеновича на всю Европу, давшие ему известность и приличное благосостояние. Но дело даже не в этом. Здесь рождались картины, которыми он жил, которые были частью его жизни, которые были им самим. Да, здесь он забывал обо всем. Забыл и на этот раз. О том, что хотел предупредить соседа не оставлять ворота открытыми.

Птицы кричали как сумасшедшие, волны с равномерным шелестом набегали на берег, солнце, пробиваясь сквозь незакрытые жалюзи, слепило глаза. Я лежал на кровати в своем бунгало. Голова раскалывалась, во рту пересохло, все тело болело. Немудрено. Как я вообще выжил после того, как на меня обрушилась многотонная разлагающаяся туша. Мысль про многотонную тушу, разумеется, была ироничной. Не нужно было долго гадать отчего раскалывается голова.