Зеев Дровален - Остров

С удовольствием позавтракал салатом из крупно нарезанных помидор, перцев и сладковатого лука. Кофе оказался восхитительным, а булочки с маслом просто волшебными! Все это прекрасно дополнил апельсиновый сок. Мысль о том, что делать с грязной посудой занимала меня не больше секунды. Наверное, этот вопрос как-то решается сам собой в этом совершенном и прекрасном мире! Я решительно подошел к сверкающему бару. «Джемисон»! Только «Джемисон»! Чудесная янтарная жидкость в квадратном стакане из толстого стекла. А где же лед? К черту лед! Разбавлять густой терпкий вкус талой водой – не лучший способ выразить уважение к старому доброму виски! Я сделал маленький глоток. Божественно! На экране телевизора блюзовая группа уже куда-то исчезла, вместо нее в бассейне плескались красотки в бикини, и негр в шубе, в золотой цепочке и цилиндре читал рэп на невнятном английском. Отлично! У меня тоже есть бассейн! Я сделал звук еще громче, захватил с собой бутылку виски со стаканом, и вышел из бунгало. Солнце поднялось уже высоко и палило нещадно. Однако, со стороны зеленой стены джунглей в сторону бунгало склонилось несколько пальм. Их тень падала как раз на бассейн. Я поставил бутылку и стакан на низкий столик у самого края бассейна, скинул майку и шорты, оказавшись в просторных темно-серых трусах с рисунком в виде математических формул (что за страсть к математике в этом заведении?) С удовольствием потянулся, чувствуя, как упруго в теле звенит каждая мышца. В бассейне отразился мускулистый загорелый человек средних лет. Общее впечатление портил большой шрам, пересекающий рельефные кубики пресса по вертикали. Выгляжу хорошо несмотря на свои…

Счастливый бег мыслей чуть замедлился. А сколько мне? Тридцать? Сорок? Серая пелена на мгновение закрыла глаза и тут же растаяла. Действительно, сколько? Солнечные блики на воде стали вдруг раздражающе резать глаза. Что-то похожее на воспоминания, словно обрывки ветхой ткани на ветру, затрепетало глубоко в сознании. Шум моря и джунглей отдалился. Вместо них всплыл странный жужжащий звук, словно где-то вдалеке уже знакомый большой шмель описывал круги над невидимыми цветами. Звук был едва слышным и продолжался не больше секунды, затем море и джунгли снова вернулись. Блики на воде вновь стали мягкими и перестали резать глаза.

Что это было? Солнечный удар? Пора в воду! Подпрыгнув что было сил, я подтянул колени к груди и, подняв море брызг, «бомбочкой» обрушился в бассейн. Вода оказалась неожиданно теплой. Я проплыл у самого дна до противоположного бортика и вынырнул на поверхность. Красота! Когда я последний раз плавал в бассейне под пальмами? Не помню… Но удовольствие от этого не меньше. Набрав полные легкие воздуха, я оттолкнулся ногами от бортика и распластался на поверхности воды, раскинув руки в стороны. Солнечные лучи едва пробивались сквозь зелень пальм и приятно ласкали взгляд. Я закрыл глаза. Так как уши оказались под водой, привычные звуки стали практически не слышны. До меня доносился низкий гул, издаваемый, вероятно, насосами, качающими воду в бассейн, и легкий плеск от движения рук и ног. Как когда-то в детстве… Я так же лежал на воде, раскинув руки, и слушал шум перекатывающейся по дну гальки. Так же светило солнце, так же над головой качались зеленые листья. Только это была не пальма, а простая ива и было это не на тропическом морском берегу, и не в прозрачной воде бассейна… Вода была мутной от речного ила и отдавала болотным запахом. Смутно слышались мальчишеские голоса с берега, и один особенно громко отсчитывал: «Шестьдесят второй! Шестьдесят третий! Шестьдесят четвертый!» Это было… В каком году это было? Затем, я услышал такой же далекий женский голос: «Яша! Иди домой! Пора обедать!» Мальчишка перестал считать, и его голос зазвенел в нагретом летним солнцем воздухе далекого прошлого: «Еще пять минут, мам!» Это было удивительное ощущение. С одной стороны я лежал, раскинув руки, на прозрачной глади бассейна под пальмами, а с другой стороны, ощущал запах ила забытой реки, слышал мальчишеские голоса: «Яшка, ты куда! Яшка, мы только до шестьдесят четвертого дошли!» И звонкий голос Яшки: «Я быстро! Только пообедаю!»

Мальчишеские голоса отдалились и затихли. Перед глазами, играя преломлением солнечных лучей, по-прежнему трепетали длинные листья пальмы. Я закрыл глаза. И мне вдруг показалось, что я ощутил тонкий аромат домашнего куриного супа. Я даже увидел в своем воображении большую тарелку, наполненную парящим бульоном. «Яша, кушай, пока не остыло!» И тут же, легкий звук ложки, касающейся дна тарелки. Негромкий, но удивительно отчетливый звук. «Цок», «цок», «цок»… Металл ложки ритмично касался фарфора.

Я открыл глаза и приподнял голову из воды. К постукиванию присоединился еще один звук. Теперь это было не только «цоканье», но и царапанье. Словно кто-то сначала касался гладкой поверхности острым предметом, а затем коротко проводил по ней. Звук доносился со стороны дорожки, ведущей от океана к бунгало. Я подплыл к бортику бассейна. Постукиванье и царапанье звучало где-то совсем рядом.

В первую секунду мне показалось, что это кусочек отколотой плитки движется по дорожке. Но потом я заметил, что у плитки по четыре тонких ножки с двух сторон, и две внушительные клешни. Краб медленно перебирал ножками, издавая те самые стучащие—царапающие звуки, и неторопливо полз по дорожке.

Я выбрался из бассейна и подошел поближе.

Это был маленький краб светло-песочного цвета. Мое появление ничуть не испугало его. Крошечные глазки повернулись в сторону чужака, но ритмичное постукивание восьми ног не сбилось с ритма. Он равнодушно прополз мимо, чуть задержался, коснувшись лужицы, набежавшей с моих босых ног, пошевелил клешнями и двинулся дальше в сторону бунгало. Куда ты малыш? Ко мне в гости? Но, кажется, нет. Миновав по дорожке бассейн, краб свернул налево, в обход моего жилища. Что ж, счастливого пути. Что-то твердое коснулось моей ступни. От неожиданности я дернул ногой и чуть не пнул еще одного краба. Этот был побольше размером и с панцирем темно-песочного цвета. Испугавшись моего резкого движения, краб угрожающе приподнялся на лапах и выставил темные клешни перед собой. Постоял, покачиваясь, в таком положении несколько секунд, убедился, что я не собираюсь на него нападать и осторожно двинулся дальше. «Цок», «цок», «цок», – стучали лапки по плитке дорожки. «Цок», «цок», «цок»… – послышалось со стороны океана. Не может быть! Еще один краб двигался по дорожке из желтого кирпича. А за ним еще один, и еще. Песок по обеим сторонам дорожки шевелился и двигался. Треугольные тельца на длинных ножках, чуть покачивая приподнятыми клешнями, двигались от линии прибоя сплошным шевелящимся ковром. Крабы были самые разные. От совсем мелких с панцирями светло-песчаного цвета до черно-коричневых гигантов с мохнатыми ногами и телами покрытыми мелкими ракушками и водорослями.