Владимир Кремин - Седовая падь

Сдержал Пантелей слово и, уже через сутки, шагал довольный Терентий вместе с отрядом на восток, сердечно радуясь, что обошлось все, как нельзя лучше. И лишь один Пантелей, понимал тогда, что не только этому радовался земляк. Он знал, просто был уверен, что кроме них двоих, тайна эта никому не открыта. И лишь Терентий, улыбаясь шепелявым ртом, по прежнему считал, что он и только он, единственный владелец таинственного груза, которого в его отлучку так никто и не хватился.

За недели, что скрывался Терентий в тайге от возможных преследователей, он так и не смог открыть, оказавшийся на той подводе, добротно сработанный, старинной работы сейф. Спасаясь бегством он, и представить не мог, что за его спиной упакован секретный груз атамана Войтовича. В конце концов Терентий успокоил себя тем, что займется этим позже. А сейф надежно спрячет до поры. И коли уж Красные не хватятся, то и сокрытый в глухом, недоступном лесу тайник, стало быть его добыча…

Однажды на привале, после затяжного и трудного перехода через Качинские болота, командир, собрав все передовые группы бойцов, растянувшегося по тайге измотанного отряда, обратился к Красноармейцам с воодушевляющей речью. Долго говорил; все по делу, все правильно. И вдруг, так внезапно, словно он один и ждал этого удобного момента, попросил бойцов, какие сражались тогда на стороне одного из разбитых Колчаковских отрядов, зайти в его палатку. Речь шла об исчезнувшем обозе, который тщательно охранялся белыми при отступлении, просил немедленно и добровольно сообщить о всех фактах имеющих отношение к этому делу. Свидетелей и очевидцев тогда не нашлось.

Однако Пантелей не преминул тут же воспользоваться этой ситуацией. А коли не захочет земляк поделиться с ним, то припугнуть можно: теперь само-собой, найдется чем. Терентия тогда словно обухом по голове; как только устоял. Ходил он настороженно; а вдруг да знает кто, что и он при том обозе служил, или еще чего-нибудь припомнят. Примерялся хитровато, то к одному мужичку, то к другому; с беседами да расспросами лез, дабы уверенней себя чувствовать: «Врете мол, не взять вам меня. Не знаете ничего. Не ваше это – мое…» И действительно, кроме Пантелея, некому было, в ту пору, Терентия напугать.

– Ну так как, Тереха, пришла пора тебе меня отблагодарить, я так думаю, – начал было Пантелей, отойдя с приятелем немного в сторону от лагеря, где им предстояло встать на ночлег.

– Да ты же знаешь Пантелей, я тебе завсегда благодарный буду, – недоумевал поначалу Терентий. Хотя тут же неуютным, колким ежом закралась под полу тревожная мысль, жаль вот только времени для размышлений совсем не осталось.

Пантелей продолжал.

– Э,.. друг! Вижу тебя так просто, по свойски, не проймешь. Не смекаешь ты, по жадности своей, видать. А уж коли уговоры нашего командира на тебя не подействовали, то я на нужный путь и наставлю.

– О чем ты, в самом деле? Не пойму я что-то, – по прежнему, разыгрывая недоумение, тревожился Терентий.

– Так и не смекнул? Так вот, – после некоторой паузы, приступил навязчивый Пантелей. – Есть у меня к тебе одно выгодное предложение. Коли в согласии будем, то и при барышах останемся и жалеть, потом, я думаю, тоже не станем.

У Терентия от видимых намеков, во рту пересохло; он стал жадно глотать воздух. Глаза забегали: «Ох уж Пантелей, ну и сволочь…» – скрипел он зубами. Должно ждал сильного удара со стороны, со страхом глядя на земляка, но чем защититься не знал.

– Все одно без моей помощи с тяжелой поклажей тебе не управиться, – резанул наконец Пантелей. – Ведь ты телегу утянул… Знаю, я все видел… И, что в тайге упрятал, тоже понятно.

Терентий как услышал слово поклажа, так и уселся на трухлявый пень, едва устоявший под тяжестью его грузного тела. Затрясло земляка мелкой дрожью. Пантелей это почувствовал: «Значит попал в точку», – подумал он.

– Где спрятал? Ну а если упрямиться станешь, то командующий наш сегодня же все и узнает. Что он с тобой сделает, сам знаешь. Тогда придется все отдать. А так поделим добро и разбежимся; не жадничай, на наш век хватит…

Некоторое время Терентий не двигался, в нем словно множилась, роилась злость на неприятеля, столь больно ужалившего его.

– Ох и гнида же ты, Пантелей, – только и сумел выдавить из себя Терентий, наповал сраженный напастью.

Долго сидел он еще в раздумьях на том замшелом пне, слепо глядя в даль лесную, мимо Пантелея, словно не замечал его присутствия, словно не стало от ныне существовать для него земляка. Одна лишь злость и желание взвыть переполняли и больно ели душу: «Только вот незадача, – вертелась беспокойная мысль, – Коли эта вражина командиру донесет – быть беде…»

Страшно хотелось пить. Шевельнув наконец несколько раз пустым шепелявым ртом он выдавил.

– Хорошо, Пантюша, коли так, будь в доле. Об одном прошу – язык не распускай, не то обоим худо будет. Я ведь хоть и случайно в этой игре, но все одно – козырная карта… А за добро, добром платить надо – это ты правильно заметил.

На том и порешили тогда земляки. Коли живы будут, обоюдную свою тайну хранить станут, а коли нет, каждый при своем останется. Как-то на привале, у Терентия с Пантелеем вновь о тайном разговор вышел.

– Ты знаешь, – обратился Терентий, – коли уж мы вместе, то и думать давай сообща будем. Может что доброе на ум придет, сгодится после.

Пантелей прислушался.

– А что тебя так тревожит? Сейчас главное домой живыми воротиться, с войной покончить… А там и соображать начнем.

Немного помолчав, Терентий продолжил:

– Да я все о сейфе размышляю, что на бричке той был.

– А что вообще на подводе той хранилось? Расскажи, не таись теперь то…

– Да в том- то и дело, что кроме этой кубышки и ничего. Только вот больно тяжелая, зараза. Да и заперта, к тому же, так, что и не подобраться. Это, я тебе скажу, не простая шкатулка. Старинная работа, мастерски сделана; тут подход и понимание проявить нужно.

Пантелей слушал внимательно. Впервые, за все время их совместной службы, товарищ его вдруг так разговорился.

– Спросить тебя хотел, – продолжил Терентий.

– Слышал ли ты что- нибудь о ключе к этой штуковине? Без него, чует мое сердце, ее не взять, хитра уж больно. Может догадки имеешь, у кого он мог храниться. Ведь без ключа – это загадка. Понимаешь? И не ты, ни я, разгадки не знаем. Сдается мне, что нужный ключ, должен был у атамана Войтовича храниться. Где еще, как не у него? Отряд охранял обоз – это факт. Откуда этот сейф взялся, нам не ведомо, да лучше и не знать. За ним охота идет, сам видишь, что Красные им уже интересуются. Тайну хранить надо – иначе просто конец нам; дознаются, а после уберут и всего делов…

Пантелей, в душе, во всем соглашался с Терентием, но своего, вдруг возникшего соображения относительно ключа от сейфа, ему не высказал. Решил повременить, с собственными мыслями разобраться…