Лидия Навталян - Отражение души

Отрывистый рокот пулеметной очереди заставил наступавших вновь залечь. На этот раз Максим стрелял короткими очередями, успевая поливать свинцом и тех, кто, как мухи, несмотря на потери, продолжали упорно карабкаться к нему, и тех, кто уже с меньшим рвением, но стрелял по его бойцам. Сухой щелчок вместо выстрела оповестил о том, что патроны все вышли. Оставалось еще несколько гранат, пара обойм к пистолету и один автоматный рожок.

Перекатившись к автомату, Максим перевел его на одиночный огонь. Выглянув из-за укрытия, он отчетливо увидел бородатые лица, которые были уже рядом. Человек пять-шесть пытались обойти его слева, по крутому склону. Выстрел, еще один, еще… Бежавший первым, так и не успел спрятаться за ближайшим камнем.

Что-то острое вонзилось Максиму в левое плечо, дробя на своем пути кости. Уже одной рукой Максим дострелял обойму, сумев поймать еще одного душмана в прицел, прежде чем откинул, ставший бесполезным куском железа, автомат.

− Теперь мне придется стать героем, – морщась от боли, процедил сквозь зубы он, сжимая рукоятку пистолета.

«Надо же было так попасться, позволить заманить себя в ловушку, в которую только что поймал врага. Столько людей положил. Успели ли наши хоть кого-то спасти?» – сокрушенно подумал Максим, лежа на спине и сжимая здоровой рукой пистолет. Боковым зрением он увидел, как кто-то из наступавших «духов», оказавшись совсем рядом, навел на него ствол с сияющей черной пустотой. Мгновение понадобилось Максиму, чтобы вскинуть руку и помешать врагу точно прицелиться, выстрелив в того несколько раз.

Тот упал, завалившись на бок, и уже через секунду, использовав тело в качестве защиты, другой душман попытался поразить цель. Выстрелы из пистолета развеяли его надежду, раскроив ему череп, но все же выпущенная им очередь достигла цели. Правый бок Максима обдало жаром, затем последовала невыносимая боль и он почувствовал, что одежда на нем моментально пропиталась кровью.

− Суки! – прошипел со злостью он, бросая здоровой рукой гранаты одну за другой, оставив себе две. Одну, с выдернутой чекой, кое-как он зажал в левой, почти безжизненной руке. Другую, правой рукой прижал к груди, решив подороже «продать» свою жизнь, прихватив с собой несколько «попутчиков».

Разрывы гранат заставили духов залечь в непосредственной близости от изувеченного, истекающего кровью, но все еще находившегося в сознании Максима, и открыть по нему шквальный огонь. Некоторые пули достигали цели, иголками протыкая, теряющее чувствительность, тело Максима.

«Только бы не вырубиться и успеть разжать пальцы», – судорожно пульсировала в его сознании одна и та же мысль. Душманы, поняв, что сопротивления больше нет, осторожно приподнимаясь, стали подкрадываться поближе. Их взору предстала печальная картина. За небольшим камнем, на спине, откинув в сторону левую руку, лежало изрешеченное тело того, кто доставил им столько хлопот. Решив, что все кончено, они в полный рост смело поднялись на небольшую площадку и, держа все же оружие на изготовку, неторопливо стали подходить. Чуть приоткрыв глаза, Максим, сквозь застилающую пелену, насчитал семь человек.

«Ближе, подойдите ближе», – твердило угасающее сознание. Вот уже кто-то пинает его в ногу, кто-то ткнул в живот стволом автомата, чтобы убедиться, что имеет дело с трупом.

«Пора», – промелькнуло в голове Максима. Собрав все силы и волю в кулак, он с усилием разжал одновременно обе руки. Хлопок, недоуменные возгласы уверенных в своей победе душманов, их попытка отбежать… и почти одновременно два разрыва выкатившихся на некоторое расстояние гранат. Крики раненых и темнота. Звуки становились растянутыми, картинки расплывчатыми и снова темнота, и резко наступившая полнейшая тишина. Последнее, о чем успел подумать теряющий нить жизни мозг Максима, за мгновение до конца:

«Так вот она какая, смерть. А умирать совсем не страшно…»

«Как можно познать самого себя? Только путем действия, но никогда – путем созерцания».

И. В. Гете

– Ну что, долго еще будешь любоваться на это безобразие? – небрежно спросил чей-то равнодушный голос, и Максиму показалось, как кто-то положил руку ему на плечо. Обернувшись, он не увидел ничего конкретного, говоривший с ним представлял собой нечто аморфное, какое-то бесформенное, бесцветное образование. Да и сам он был каким-то необычным, тело было таким легким, что казалось, совсем не имело веса и даже как-то парило, а не стояло на одном месте.

«Кто со мной говорит? Что происходит со мной?» – хотел было задать вопрос Максим, но тот, к кому он обращался, как будто, прочитав его мысли, отвечал все тем же безжизненным голосом.

− Я приветствую тебя, если, конечно, тебя радует быть свободным от своего бренного тела. Не удивляйся ничему, со временем все станет на свои места. Тебя только что убили, если это было бы не так, меня бы здесь не было. Кто я? Хороший вопрос, и что характерно, все спрашивают одно и то же.

Максим слушал говорившего и пытался сделать над собой усилие, чтобы разглядеть собеседника, что вероятно не осталось для последнего незамеченным.

− Не надо напрягаться, мой друг. Все равно то, что ты хочешь увидеть, к чему привыкли твои чувства, все лишнее. Здесь все не так, да, где я остановился? Тебя интересует вопрос, кто с тобой сейчас общается. В общем-то, ничего сложного, я просто проводник, один из тех, кто обречен вечно слоняться над поверхностью земли, подбирая людские души и направляя их в лоно «Создателя». Честно скажу, не знаю почему, но за тобой всегда посылают лучших, поэтому я здесь.

Это еще больше добавило неопределенности и растерянности в состояние Максима. «Проводник» или как там он себя называл, говорил беспрерывно, не делая привычные паузы на вдох.

− Э-э… не отвлекайся, – перебил его мысли говоривший, – понимаю, что трудно во всем этом разобраться, но такова суть происходящего, такой порядок, установленный свыше и все мы должны его придерживаться. Кстати, можешь напоследок посмотреть, что ты оставляешь, и мой тебе совет, не убивайся особенно, у тебя впереди много интересного. Ой, стоп. Кажется, я начинаю болтать лишнего. Ладно, давай прощайся, если хочешь, и пошли отсюда.

Голос замолчал, предоставив Максиму, вернее субстанции, оставшейся после него, немного разобраться в сложившейся ситуации. Несмотря на объяснения, трудно было что-нибудь понять. Максим продолжал воспринимать информацию всеми органами чувств, и в то же время все это происходило как-то по-новому. Он огляделся по сторонам. Вокруг вновь то же солнце, те же горы, только он сам находится где-то сверху, нависая над всем этим.

Взгляд его скользнул вниз, где на камнях распласталось изуродованное, растерзанное взрывами тело, его тело, то, что некоторое время было им самим.