Лола Роуг - Гемоглобин. Bleed For Me

– У тебя веснушки…

Я подняла руку и осторожно дотронулась кончиками пальцев до его лица. Он снова улыбнулся. Под верхней губой по-прежнему виднелись две пары клыков.

– Ты как? – спросил вампир после того, как высосал, наверное, половину моей крови.

Он все еще держал меня за прокушенную руку, переплетая наши пальцы.

– Странно… Шрамы останутся?

Уж не знаю, почему меня это так заботило, но мне не хотелось расхаживать по городу в открытых платьях и четырьмя дырками в венах.

– Вот…

Он поднес свой палец к губам, прокусил его, и выступившей капелькой крови накрасил мне губы.

Со стороны выглядело, наверное, очень по-декадентски.

– Оближи губы. Это поможет…

Я послушно провела пересохшим языком по губам и почувствовала странный вкус. Это не был привкус железа и меди, как в человеческой крови… Это было что-то древнее и более густое.

Головокружение замедлилось, взгляд сфокусировался, а в сгибе локтя начало саднить и чесаться так, как будто рана затягивалась.

– Кровь вампира – весьма полезная штука. Регенерация. Наутро шрамов не останется… Но мне бы не хотелось поить тебя ей постоянно. Тогда ты уже не будешь собой. Да и кроме того… Мне нравится смотреть на эти отметки…

Вот зараза…

Я поняла, кого он мне напомнил. Регенерация. Юный Логан. Росомаха из «Людей Икс». Нечто такое же звериное.

Мой первый вампир…

– А теперь слушай внимательно… Ты слышишь меня? – он осторожно убрал прядь волос с моего лица, выбившуюся из идеальной прически. Его уже теплые пальцы очертили линию скулы, скользнули по шее, и нашли кулон в форме буквы «В» на моих ключицах. Задержались на темном золоте и жемчуге подвесок.

– Ты должна будешь четко выполнять все мои указания. Для начала… – он усмехнулся, – бросай курить. И… Ради всего святого, прочти наконец чертов контракт, – он выпустил подвеску из пальцев.

– Значит, я тебе подхожу? – меня все еще мутило. Он просто кивнул. И я провалилась в сон.

Я очнулась в лимузине по дороге домой. Неужели я все проспала? Неужели кто-то вынес меня из шикарных апартаментов, уложил в машину и везет домой?

Я приподнялась на сидении и увидела в зеркальце заднего вида глаза Леонарда. Похоже, он заметил, что я очнулась.

– С возвращением, мэм.

За тонированными стеклами лимузина просыпался город.

– Как вы себя чувствуете?

Хреново я себя чувствовала, поэтому в нарушение всяких правил Леонард транспортировал меня на руках прямо в мои апартаменты.

И уложил в постель.

Странно все это было, когда он стаскивал с меня платье и накрывал одеялом. У него был такой взгляд… Может, он охотник на вампиров?.. Бред.

А потом, проваливаясь снова в какой-то легкий обморок, я почувствовала чьи-то губы на своих. И еще я ощутила запах дорогого мужского парфюма, кожи, немного бензина…

И как чьи-то сильные руки обнимают меня…

И вот потом-то я и вырубилась окончательно с одной твердой мыслью – вампиры существуют.

> *уход в черное*

> *провал*

> * тишина *

Вы когда-нибудь просыпались голая и в колье Анны Болейн на шее?

Нет? Странно.

Я бы хотела сказать, что рекомендую, но не буду.

Нет, я конечно понимаю, что это подделка, снабженная электроникой, но в зеркале выглядело, черт побери, эффектно.

Особенно с размазанной тушью под глазами.

Отрубите мне голову.

Я автоматически почесала сгиб локтя и отвернулась от зеркала.

Я – зомби. Я зомби Анны Болейн.

> *с нижней точки под острым углом*

> *в кадре только босые ноги, которые шлепают по полу в ванную комнату*

Я аккуратно расстегнула замочек, и положила колье на раковину, пока набиралась вода. Серьезно, я не знаю, что они туда напихали, а вдруг меня током дернет?

А укусы мочить можно? Или это, как с прививкой?

Я залезла в ванну по самый подбородок, и просто смотрела, как из крана капает вода. Звук капель отражался от кафельных стен, и казалось, что капает из двух кранов.

Кап – кап…

Кап – кап…

В голове было пусто.

Кап…

Мои шикарные белые волосы намокли, а тушь потекла по щекам черными слезами.

Интересно, на какой из степеней отрицания неизбежного я прямо сейчас?

Отрицание, гнев, торг, депрессия или смирение? Или я уже на какой-то шестой, неизвестной мне стадии?

Я сидела в ванной, по шею в остывающей воде, и не чувствовала ничего .

Что должен чувствовать человек, укушенный вампиром?

Что чувствует человек, укушенный вампиром?

Ни в одном фильме, сериале и книге этого не было. Мне не у кого было спросить. Как должен себя чувствовать, и вести человек, укушенный вампиром? Есть ли вообще какие-то нормы поведения? Нормы чувств и ощущений?

Ну, ладно, не нормы. Как это у других? Что чувствуют они?

Гнев? Бессилие? Опустошение… Эйфорию ?

Я не чувствовала ровным счетом ничего.

Апатия?

Интересно, существуют ли специальные группы, для людей, покусанных вампиром? И стоит ли сходить к психологу? С такими проблемами вообще принимают?

Я же должна что-то чувствовать.

Но у психолога мне придется рассказать о том, что произошло. И это не вариант. Во-первых – это же не подлежит разглашению, а во-вторых…

Тебя должны понимать, а как меня поймет человек, который никогда не чувствовал, как из тебя по глотку, уходит жизнь?

Кому я могу рассказать?

Подвал церкви, запах плесени плохо скрывается запахом благовоний, и увядающих цветов. На полу выщербленный кафель, некоторые плитки менялись, но успели истереться. Плохой холодный кофе. Жирные бесплатные пончики с огромным количеством сахарной пудры, как на собрании анонимных наркоманов. Мигающие зеленые лампы, гудение под низким потолком. Встречи после заката. Куратор группы, неброский белый мужчина средних лет, в очках, и небольшой растительностью на лице, в мягком свитере.

Безопасность.

Никто не знает имен друг друга. Только бледные лица, и ввалившиеся глаза.

– Я не могу уснуть. Мне все время кажется, что он найдет меня.

– У меня до сих пор болит там, где меня укусили.

– Я не могу никому рассказать, мне никто не поверит…

Как вообще чувствуют себя эти люди? Ведь я же не одна такая… Прокручивают ли они произошедшее в голове раз за разом? Думают ли о том, что бы они сделали по-другому…

Я сама пошла на это. Добровольно.

По своей воле. Мне некого обвинять, кроме себя.

И мне еще крупно повезло.

На меня никто не нападал в темной подворотне, и не бросал мой обескровленный труп в мусорный бак. Не нападал в ночном клубе, затаскивая в туалетную кабинку, и закрывая рот ладонью, чтобы никто не услышал моего крика о помощи.

Каждый со своей болью, и своими шрамами.