Нико Воронцов - Она зомби

– Я знал, что когда-нибудь настанет день, когда мы расстанемся уже окончательно. Я всегда к этому мысленно готовился… И вот этот день настал.

По причине опьянения мужчина с трудом держал равновесие, а язык его заплетался.

Но, не смотря даже на заплетающийся язык, мужчине, видимо, очень сильно хотелось поговорить.

– Вернее, расстались-то мы с тобой еще до этого, когда ты сбежала от меня, но все равно… – сказал он. – Просто сейчас мы расстаемся уже навсегда. Пусть земля тебе будет пухом… Или что там обычно говорят в таких случаях?!

Видимо, последняя фраза его некоторым образом смутила, после чего он в раздумье сильно наморщил лоб.

Эта его задумчивость длилась недолго и вскоре снова сменилась на минорную пьяную эмоцию.

– Конечно, я вовсе не идеален, – сказал он. – У меня как и у всех, есть свои недостатки. Я немного вспыльчив, немного ревнив, немного несдержан в словах и поступках… И я прекрасно знаю это. Но, все же, среди других я был лучшим. И ты должна признать это.

Мужчина изобразил скорбно-энигматический взгляд, после чего пообещал:

– Я непременно забуду тебя, – и попытался выжать из глаз слезы, но, так и не сумев это сделать, продолжил: – А может быть и нет. Ведь разве можно тебя забыть?! Никак невозможно. Ты была такая…

Он скрючил пальцы, пытаясь, видимо, изобразить какая была при жизни та, которая сейчас была придавлена металлическим стеллажом.

– Да я уже много раз пытался это сделать… – сказал он. – Много раз пытался тебя забыть. Но так и не смог.

Мужчина снова поднес бутылку ко рту, сделал глоток, после чего приложил стеклянную емкость к бритой башке так, будто пытался унять жар. Все еще выдавливая пьяные слезы, он зажмурился, после чего в приступе истерии достаточно громко всхлипнул:

– А ведь я так любил тебя, Лика!

После этих слов, бутылка выпала из его дрожащей руки и, упав на бетонный пол с грохотом разлетелась на осколки, покрыв ботинки и бесформенные затасканные джинсы мужчины мокрыми пятнами.

И тотчас же, словно в ответ на этот грохот где-то в дальнем конце коридора что-то глухо хлопнуло, будто упала на пол какая-то доска или коробка.

Мальчик испуганно вздрогнул и насторожился на этот звук.

Все еще зажимая глаза ладонью, пребывавший в состоянии слезливого отчаяния мужчина, казалось, этот шум даже и не заметил.

– И к чему привела эта твоя свобода? К чему? Что ты теперь? Что?! Жалкое зрелище, – скорбно произнес он и, глядя при этом на придавленную стеллажом особь, презрительно сплюнул на пол: – Жалкое зрелище.

Лика после этих слов злобно зашипела и снова с силой заскребла по перекладинам стеллажа перемазанными бурой запекшейся кровью руками. От ранее имевшегося ранения в грудь черная футболка с принтом чебурашки на груди и кофта ее порвались и пропитались бурыми, почти совсем черными, пятнами. Черные джинсы на колене от выстрела из дробовика также зияли мелкими дырами.

Особь тянула руки к этим двум живым: к мужчине и к мальчику, видя в них только лишь добычу, средство утоления голода, и тщетно пыталась высвободиться при этом из-под навалившегося на нее громоздкого стеллажа.

В какой-то миг она дернулась чуть сильнее, стеллаж качнулся и чуть было не перевернулся на другой бок, но тут же вернулся на прежнее место, достаточно громко скрежетнув при этом по бетонному полу одним из металлических углов.

Электрический свет в коридоре от перепада напряжения моргнул.

– Дядя Вова, генератор, – тронув мужчину за руку и показав рукой в коридор, произнес мальчик.

– А знаешь, что ни делается все к лучшему, – не обратив никакого внимания на ребенка, неожиданно резко вдруг успокоился мужчина. – Помнишь, раньше так все говорили?! Еще до этой гребаной пандемии. Золотые были времена. Все наши те проблемы, как то: ипотеки, незаконные увольнения и поиски работы, и еще разные там обнуления и изменения в конституцию теперь по сравнению со всем этим бардаком кажутся такой пустяковой ерундой.

Он театрально вздохнул и продолжил:

– Просто теперь я уже совершенно точно буду знать, что ты никогда не будешь с кем-то другим. Хотя, при этом ты никогда уже не будешь и со мной…

Все еще пытаясь обратить внимание на шум в коридоре, мальчик снова лихорадочно похлопал мужчину по руке.

– А за пацана можешь не переживать, – опять же не обратив никакого внимания на эти его знаки, скорбно пообещал Лике мужчина. – Воспитаю как родного, сделаю из него настоящего мужика.

Он непроизвольно рыгнул или всхлипнул, что по звуку было почти одно и то же, после чего снова закрыл глаза ладонью и жалобно произнес:

– Вот зачем я сейчас разговариваю с тобой? Ты же все равно ни черта не понимаешь. Ни единого моего слова. И ты даже не можешь мне ничего ответить…

– А знаешь, я почти все время разговариваю с тобой. И днем и ночью. Но чаще, конечно, ночью. Только не думай, что я сошел с ума. Я психически здоровый. И физически и психически. Просто это что-то другое, что-то на уровне чувств… Но тебе это не понять.

В полном, казалось, оцепенении он так и стоял так еще какое-то время, после чего снова принялся тереть мокрые глаза пальцами.

– Ладно, пора кончать со всем этим, – решительно произнес он, после чего тут же добавил: – Это же ясно как белый день. Самое мерзкое на этом свете теперь именно то, что после смерти можно стать ходячим трупаком. Вместо обретенного вечного и достойного покоя бродить по улицам и разлагаться у всех на виду… Это самая жуткая вещь на свете. Лично я, узнав, что превращаюсь в трупака, сразу же застрелился бы. Я не хотел бы такой участи. И никто, думаю, не хочет. И ты тоже не заслужила этого.

Он чуть более спокойно вздохнул, не спеша воткнул в ствол патрон, нацелил на вытянутой руке ствол дробовика на все еще безуспешно трепыхающуюся, придавленную стеллажом особь, а точнее в ее голову, после чего свободной рукой закрыл глаза мальчику и нажал курок.

– Пф, – будто играя в войнушку, презрительно произнес он, ожидая видимо услышать кроме своего голоса еще и грохот выстрела, но никакого выстрела не случилось, произошла осечка.

Мужчина даже и удивиться этому казусу особо не успел и все потому, что тотчас же из коридора на него набросился мертвец в белом халате и следом от укуса на шее.

По причине того, что бородач был хорошо развит физически, он, не смотря даже на изрядный хмель, успел-таки среагировать на шум и со всей силы врезал стволом дробовика по башке зомбака снизу вверх.

Мальчик испуганно вскрикнул и, отбежав от рыжебородого, забился в угол комнаты.

Зомби-врач от удара чуть было не завалился на пол, но все же как-то сумел удержаться на ногах, после чего снова кинулся на мужчину. Он просто тупо рвался на живое, желая только рвать и жрать. И тут же снова получил удар прикладом дробовика по скуле, на этот раз куда более мощный и теперь уже сверху вниз, отчего челюсть его, тошнотворно хрустнув, моментально свесилась криво набок. Трупак в злости попытался защелкать зубами сломанной челюсти, однако, не смог этого сделать. Выглядело это отвратно. В общем, укусить при таком раскладе он уже никак не мог, однако, желание нападать все равно не утратил, в связи с чем снова кинулся на бородача.