Олег Чеснаков - Амперсанд

Виктор постучал. Со стороны светлого мира послышались шаги. Захрипел затвор. Маленькое окошко открылось и ослепило светом. Даже Юля прищурилась и заскулила ненадолго.

– О, бродячий пес пожаловал? – Усмехнулся грубый голос. Виктор кивнул, прикрыв лицо рукой, чтобы не щуриться. – Номер! – Пес поднял рукав и показал старую, уже слегка позеленевшую от времени татуировку «№278». Окошко закрылось. Замки на двери начали открываться.

Не много пригнувшись, бродячий под номером «278» вошел на шахту имени Кирова.

– Это мертвый мир. Обреченный

мир. Сама древняя смерть владеет

им. Зачем мы здесь? Героически

погибать?

Екатерина флат.

Двойники ветра.

За дверью пропускавшую манящий свет казалось, что за ней скрыт от нового, серого мира – солнечный островок, где люди счастливы и полны жизни. Где дети бегают и улыбаются, а не оставляют кровавые следы на домах города. Но, как и всегда, реальность полна разочарований. Вход, как оказалось, состоит из двух частей: Главной двери «земного» тоннеля и железной комнаты, где сидели трое мужчин. Сторожил шахты. Именно они сдерживали то, что рвалось снаружи. Проверяли, можно ли впустить того или иного человека внутрь. Но в основном, все время отдыхали, травя друг другу похабные анекдоты и разговаривая о своих некрасивых бабах. Вы бы их только слышали. Даже говорить стыдно, но один сторож рассказывал, как сильно выросла его дочь, что он даже начал посматривать на неё. Наверное, из-за того, что шахта имени Кирова была отрезана от всех остальных, люди здесь и правда могли делать, что хотели. Особенно те, кто имел, хоть какую-то значимую власть среди народа.

Знал бы этот сторож, как сладко кости его дочери будут хрустеть под ногами. Я, кажись, не соскочу с этой темы.

В коморке этих сторожей стоял только один наполовину сгнивший деревянный стол и два стула без спинок, которые сделаны «умельцами» шахты из кусков старых досок. Странно, но или их делал какой-то косой на глаз мужик, либо от своей древности и веса сторожей они прогибались на один бок. Одному из хранителей анекдотов приходилось стоять. Виктор стал между столом и сторожем, что впустил его. За плечом у него было ружье. Почти такое же, как и самого бродячего. Такое двуствольное, наполовину деревянное ружье пользовалось спросом в Новошахтинске. Ты мог переделать, доделать и вообще полностью изменить вид и характеристику ружья под свой лад. Поэтому это ружье так и любили.

– Сдавай оружие. – Сказал тот сторож, что встретил его. Виктор начал разряжать двустволку, боковым зрением поглядывая за охраной.

Никто даже не удивился, что пес разряжает ружье. Ведь глупо было отдавать заряженное оружие первому встречному. Или я не прав? Чего-чего, а уж резни Виктор точно не желал. Мало ли, что твориться в голове у этих мужиков. Один так пристально следил за ним, что становилось даже не по себе. На пальцах правой руки у этого коварного типа была татуировка «Катя», по букве на палец. Может это его жена, а может и дочь. Да, скорее всего дочь. А почему коварный тип, спросите вы? Потому что по его глазам можно было прочитать: «я хочу и даже смогу обмануть весь мир», «вы все еще попляшете под мою дудку». Такой взгляд редко где встретишь. Обычно, в последнее время, можно было увидеть в глазах у человека только страх.

Отдав ружье, бродячий, наконец-то, смог покинуть это странное, манящее смертью ради смеха и похотью комнату. «Кордон Кирова», как его любили называть жители.

***

Шахта представляла собой один протяженный угольный тоннель, в стенах которого были двери, а по всей его протяженности был базар. Таких «улиц» в шахте было три, все на разных этажах: Верхний – базар, средний – завод, нижний – администрация и «сливки».

Где-то там, вдалеке, была видна еще одна бетонная стена с железной дверью, которая по рассказам жителей вела в «братский тоннель». Разные истории рассказывали по поводу этого места. Например, одна из них, что будто если ты один в тоннеле, вырежешь имя свеже-погибшего родственника, и проведешь по нему рукой со своими слезами, то в конце увидишь свет. Бред это все! Вот, что Виктор думал по поводу этих историй. Бродячий столкнулся с одним молодым парнем плечами, и мельком увидел его лицо.

– Извините, я не специально. – Развернувшись, сутулый невысокий парень ушел. От него пахло табаком, будто только потушил сигарету.

Может, маленькие семилетние девочки, проходя мимо этих людей и не замечали, но Виктор видел, что творится у них внутри. Хотя, это можно было увидеть и по выражению лица этого парня.

Да, с одной стороны, например он, был счастлив, что находится под защитой, что у него есть какая-никакая еда, работа, общение с людьми, и даже, можно сказать, спокойная жизнь. Но это лишь вершина айсберга.

Задумывались ли вы когда-нибудь, что после тяжелой смены на заводе, а в данном случае именно на нем, ты приходишь в свою квартиру-комнату, если повезет – поешь, ложишься спать и боишься умереть? Нет? А этот парень да. Грунтовые воды, как это случалось раньше, из-за чего шахты и закрыли, обвал, всякая нечисть с поверхности. Люди давно забыли, что такое нормальный сон. И поэтому молодому человеку, а точнее по мешкам на его глазах точно можно было сказать, что и он тоже забыл. Самое смешное, как по мне, было то, что это был глава общины.

Виктор подошел к первому прилавку рынка, где серьезный на вид мужчина, курящий сигарету, продавал мясо. Разные мясные изделия, и даже что-то, что на вид напоминало колбасу. Везли это все с Шахты имени Горького, где находился мясокомбинат, если его можно было так назвать. Просто место, где рубили и выращивали, хоть какой-то, скот.

– Палку колбасы. – Он все-таки назвал этот розово-красный фарш, формы скалки для теста колбасой. Я никогда не пойму этот мир и этих людей. Так, кажется, говорили раньше бабки у подъездов, обсуждавшие молодежь? О, к ним в компанию надо было позвать того сторожа. Интересно, смог бы он назвать свою дочь шлюхой, если бы она надела короткий топик и юбку, или сам бы кинулся на неё? Хотя… Где бы она взяла топик, и где бы сторож взял бабушек?

Заросший густой щетиной, как и сам пес, мужчина протянул ему палку колбасы и чуть дальше свою раскрытую ладонь, показывая тем: оплати! Виктор залез в карман своей старой коричневой куртки и достал оттуда меленький, еще советский набор пилок для лобзика, который достал в старом гараже, похоже, какого-то слесаря.

Продавец посмотрел на это, положил колбасу на разделочную доску возле себя, и ножом отрезал две трети всей колбасы. Похоже, посчитал, что это недостойная плата. Но Виктору было все равно, ведь это не для него. Отломив маленький кусок, он протянул его Юле, которая молча сидела в рюкзаке, и которая проглотила этот фарш, даже не заметив. Только фыркнула. Продавец, по желанию бродячего, выдал талончик.