Анна Власова - Сказки с окраин

В другом конце помещения, за годы потерявшего все межкомнатные перекрытия, стоял большой сундук. Толстый амбарный замок давно проржавел и валялся рядом. В сундуке лежали истлевшие ткани. Возможно, когда-то они служили занавесками или покрывалами-чехлами на стулья.

Но было здесь одно место, которое ничуть не изменилось со времен своего существования. В самом центре здания, куда проникали косые лучи солнца через большой провал в дряхлой крыше, на уцелевшем паркетном пятачке стоял красивый белоснежный рояль.

Паркет был словно новый. Он блестел и сверкал чистотой, будто его только что натерли. Яркий белый инструмент с клавишами из слоновой кости и позолоченными педалями сиял отполированной поверхностью. Крышка рояля всегда была открыта, а нотный стан всегда был пуст.

Светившие солнце и луна четко попадали именно на это место, освещая музыкальный инструмент и днем, и ночью. Рояль стоял словно в ожидании музыканта, который вот-вот должен выйти из леса, чтобы нарушить привычную тишину старинной нежной мелодией. Он стоял и ждал, но музыкант все никак не приходил, и тогда рояль сам начинал играть симфонию…

Степана всегда привлекали старые заброшенные здания. Чем древнее они были, тем лучше. И неважно, что это было когда-то: столовая или конюшня, церковь или усадьба, больница или постоялый двор. Ему нравилось ощущать время и историю, угадывать, какие события и деяния происходили в стенах зданий, как они повлияли на ход истории или в чьей судьбе сыграли ту или иную роль.

Степан любил слушать тишину. Ведь она могла так много рассказать о постройке. Скрип половицы или оконной рамы на ветру, хруст ветки и мусора под ногой, шорохи на крышах и в темных углах, писки мышей и крики сов. Царапанье суков о гнилые стены и осыпающаяся крошка каменных кладей, тяжелое звяканье цепей и глухой звон случайно задетого колокола. Все это отголоски времени, которое завораживало и заставляло мечтать, думая о вечном и нетленном.

Из своих путешествий Степан приносил не только множество красочных, ярких, а порой мрачных и ужасающих фотографий, рисунков и поэтических зарисовок, но и кучу интересной информации об изученном объекте. Его исторический сайт, посвященный этим заброшенным зданиям, пользовался большой популярностью и у студентов разных направлений, и у ученых, и у простых обывателей, ищущих вдохновения для своих работ или просто интересующихся мистическими феноменами. Каждый находил здесь что-то свое, что-то интересное.

Однако Степан не считал себя ни блогером, ни ученым. Он путешественник по времени. История, природа и загадки насыщали его сильной положительной энергетикой. А если удавалось еще и выяснить, что за объект он исследовал, то это граничило с состоянием легкой эйфории. Этой жизненной энергии и вдохновения Степану хватало на все рабочее время, проводимое в офисе. Ведь путешествовал он только во время отпуска…

Зима в этом году выдалась снежная, но теплая.

Снег блестел и переливался всеми цветами радуги под ранними лучами солнца, окутывая ветви деревьев. Из нетронутых сугробов и наносов чернели корявые суки кустов и засохшие стебли трав. Там, где летом петляли тропы, на снежном настиле виднелись звериные следы. Стайки птиц облепляли рябины, уничтожая богатый урожай. Другие пернатые лакомились остатками семян из замерзших растений.

На невысоких холмах и на склонах оврагов снег порой и вовсе отсутствовал. Серая замерзшая земля с остатками опавшей листвы и сухой травой, запахами почвы и тлена, тонкими и толстыми полосками просматривалась среди могучих и изящных деревьев.

Степан остановился возле горбатого мостика, перекинутого через неширокую спокойную речку. Егерь сказал, что вода здесь никогда не замерзает. Даже в самые лютые морозы! А сейчас стояла хорошая зимняя погода. Немного морозная, но приятная. Степан пожалел, что одел на прогулку слишком теплый свитер. В сочетании с хорошей зимней курткой он оказался излишним.

Дойдя до середины моста, путник посмотрел вниз. Темные воды не спеша текли по своему привычному пути. Изредка в реке можно было заметить упавший сук или соринку. У противоположного берега речка сильно мельчала. Подводные камни выступали на поверхность. Одни из них непрерывно омывались водой. Иные, особенно крупные, оказались припорошенными сверху снегом. Вода тихо журчала, сливаясь с гармоничной лесной тишиной.

Постояв некоторое время на мосту и сделав несколько фотографий, Степан прошел дальше. Перейдя мост, он снял лыжи, на которых сюда добрался, и, воткнув их в снег вместе с палками, поднялся по ступеням на прогулочную площадку.

Пройдя вдоль заснеженного парапета, не привлекшего его внимания, молодой человек перешел в лесной сад. Здесь снега было больше. При первом же шаге Степан по колено провалился в сугроб. Однако возвращаться за лыжами не стал. Впереди виднелось несколько невысоких бесснежных холмиков, и он надеялся, что дальше сугробы окажутся не такими глубокими.

Но он жестоко ошибался. Отойдя от первого же холмика всего на пару метров, Степан по пояс провалился в снег! Путник на какое-то мгновение даже не понял, что произошло. Он просто шагнул, а в следующее мгновение снежный наст оказался чуть ли не под носом. Испуганная белка, наблюдавшая за ним с низкой ветки березы, стремглав рванула на макушку дерева. Любопытная сорока молча склонила голову набок.

Степан рассмеялся, поражаясь своей наивности. Ведь егерь предупреждал его, что в лесу полно больших ям и оврагов, ныне хорошо замаскированных снегом. Как он мог об этом забыть?

Выбравшись из ловушки, Степан отряхнулся и, вооружившись длинной палкой, продолжил свой путь…

Наконец впереди показались серые стены старого здания. Путник остановился сделать несколько фотографий. Уж больно выигрышно смотрелась разрушенная подсобка на фоне темных деревьев, украшенных шапками снега и высохшими плодами.

Степан продолжал фотографировать лесной сад и подсобку, когда ему показалось, что он слышит музыку. Тихую, спокойную и гармоничную мелодию, безумно красивую и завораживающую. Он прислушался, опустив фотоаппарат и перестав щелкать затвором. Может, ему померещилось? Кто мог так красиво играть в лесу на рояле? В местах, настолько удаленных от жилых поселений, что сюда редко кто добирался даже из чистого любопытства?

Нет, мелодия слышалась отчетливо. И доносилась она из уцелевших стен подсобки! Не раздумывая, Степан поспешил на звук симфонии, сгораемый от любопытства увидеть, что же все-таки происходит…

Он остановился в проеме огромной дыры в стене, некогда оставленной боевым снарядом, угодившим в здание в годы войны. Его взору предстал яркий пятачок света, внутри которого стоял рояль. Покрытый тонким инеем паркет блестел в лучах полуденного солнца. Гладкую крышку инструмента покрывали опавшие сухие желто-коричневые листья, небольшие тонкие веточки и гроздочки черноплодной рябины. На табурете воздушной горкой покоился снег.