Анна Власова - Сказки с окраин

Степан прошел внутрь здания и приблизился к инструменту. Клавиши из слоновой кости и позолоченные педали опускались и поднимались сами собой, извлекая из рояля чарующие звуки. Нотный стан был пуст.

Околдованный симфонией, путник сел на табурет, стряхнув с него мокрый липкий снег. Он прикрыл глаза, наслаждаясь волшебной музыкой, не прерывающейся ни на мгновение.

Так шло время. Степан не заметил, как сгустились сумерки и наступила ночь. Как похолодало, и как посыпал снег крупными кружевными хлопьями. Как усилившийся ветер завывал в стенах здания. Он не видел, что луна, вышедшая из-за туч, осветила путь огромному серому волку, бродившему неподалеку. Волк неспешно прошествовал к роялю и лег рядом с путником, так же покорившись звучанию симфонии…

Его нашел егерь.

Обеспокоенный долгим отсутствием туриста, Борис на рассвете отправился на его поиски. За ночь навалило много снега. Все следы оказались заметены. Даже видавшие виды опытные псы не могли взять след. Единственное, что знал Борис, это то, куда именно хотел попасть его гость. Борис подробно объяснил маршрут Степану и снабдил его точной картой. Егерю оставалось надеяться только на то, что путешественник никуда не свернул с пути, ничего себе не сломал и на него не напали дикие звери…

Егерь нашел гостя в старой подсобке. Степан спал, свернувшись калачиком на заледенелом полу в обнимку с волком. Их обоих прилично припорошил снег.

Услышав лай собак, волк встрепенулся и навострил уши. Встречаться с еще одним человеком и его питомцами зверю совсем не хотелось. Потянувшись и сладко зевнув, волк отряхнулся, прогоняя остатки колдовского сна. Оглядевшись по сторонам, волк потрусил в чащу леса.

Борис придержал собак. Он знал этого волка.

Когда-то давно егерь спас его от браконьеров, устроивших подпольную охоту на диких зверей. Браконьерам было все равно, кого стрелять – волка или лисицу, зайца или косулю, белку или лося. Тогда Борис, заручившись поддержкой в верхах и призвав на помощь разные службы, денно и нощно прочесывал лес в поисках бандитов. Наследили те немало! Поломанные кусты и деревья, растерзанные туши животных, кровь, пепелища костров и горы мусора. Браконьеров нашли здесь же, в стенах подсобки музыкальной школы. Все они спали крепким сном. Никого из них разбудить не удалось. Спустя несколько месяцев бандиты скончались в больнице, не приходя в сознание. Какой вывод и заключение сделали правоохранительные органы, Борис не знал. Для него было важно только то, что браконьеры понесли наказание за содеянное.

А волка егерь тогда вытащил из капкана. Худого, изможденного и обессилевшего. Борис выходил зверя и отпустил на волю. Но волк часто захаживал к нему. В основном, чтоб поживиться в курятнике…

Егерь подошел к спящему Степану и попытался его разбудить. Он толкал и пинал путника, пока тот не открыл глаза.

Степан с удивлением смотрел на бородатое лицо егеря, не понимая, как тот здесь оказался. И где, собственно, это самое «здесь»? Почему он лежит на снегу? Он спал?

Борис помог путнику встать. Ноги Степана дрожали и подгибались от слабости. Он еле шел, поддерживаемый Борисом, ругающимся на чем свет стоит…

Первое, что сделал Степан, вернувшись в город, это кинулся к компьютеру, чтобы лучше рассмотреть и распечатать фотографии.

Все они были потрясающими! Четкие, красочные, насыщенные. Все! Кроме фотографий старого здания. Эти снимки были немного странными. Природа, животные и птицы, попавшие в кадр вблизи разрушенной подсобки, выглядели мрачно и зловеще. Деревья, получились более темными и корявыми, с кривыми стволами и сучьями, торчащими в разные стороны. Само здание скрывалось в плотном тумане. Его очертания не просматривались. Дневные и вечерние снимки ничем не отличались друг от друга по контрасту и четкости. Смазанные, размытые пятна и серый бледный фон присутствовали на каждой такой фотографии.

А еще оставалась симфония. При взгляде на туманное облако, окутывавшее древнюю постройку, в голове начинала играть мелодия. Но не та нежная и чарующая, которую смутно помнил Степан, а совсем иная – грубая, прерывистая, глухая и зловещая. Она проникала в сознание, вызывая панический ужас, заставляя внутри все сжиматься и трепетать, вздрагивать от малейшего шороха и пытаться забиться в какой-нибудь угол от беспричинного страха.

Придя в себя после подобной панической атаки, Степан обнаружил себя сидящим в шкафу. Он зарылся в старое постельное белье, которое давно хотел выбросить, но все забывал, потому и сложил его в это место. Выбравшись из своего укрытия, Степан прислушался.

Нет, никакой мелодии не было и в помине. Через приоткрытое окно в комнату проникал холодный зимний воздух. Где-то на улице через небольшой лесопарк шумела трасса. Ее даже можно увидеть, если выйти на балкон. Внизу у подъезда лаяли собаки. Это соседка Марина вывела своих питомцев на прогулку – трех красивых породистых хаски. Мимо окна пролетела ворона, приземлившись на соседнем балконе. Там тетя Глаша оставляла для этих птиц миску с угощением.

Степан закурил и вышел на балкон. Холодный воздух сотнями колючек пронзил его разгоряченное тело. Но это было даже приятно. Он не докурил, затушив сигарету о бортик. Сложив руки на груди, Степан устремил взгляд к закатному солнцу. Кроваво-красному, в обрамлении розовых и фиолетовых облаков, плавно меняющих цвет на бежевый и золотистый, на фоне нежно сиреневого постепенно темнеющего неба.

Он прикрыл глаза. Ему вспомнились тихие и неспешные воды темной вертлявой реки и горбатый мостик, занесенный снегом. Чистота и девственность природы, свобода и простор, но вместе с тем дикая безысходность и отчаяние.

Симфония. Та самая. Нежная, волшебная, чарующая. Она родилась в отдаленных уголках сознания Степана. Но он не мог вспомнить ее целиком, хотя очень этого хотел. Основной мотив непрестанно ускользал от него, мучая томительными и бесплодными попытками воспроизвести в памяти лесную симфонию.

Окончательно измучавшись и замерзнув, Степан вернулся в квартиру. Он поспешил стереть и сжечь неполучившиеся фотографии, оставив только снимки дикой природы в окрестностях здания.

Однако это не помогло…

С каждым днем, проведенным в городе, Степану становилось все хуже.

Когда-то любимая работа не приносила удовольствия. Начальство требовало идей и креатива, но у Степана их не было. Он чувствовал себя выжатым и уставшим. Все идеи по работе, приходящие на ум, казались серыми и бессмысленными, избитыми и абсолютно ненужными. Молодой человек часами сидел перед экраном монитора и не мог написать ни строчки.

В голове постоянно крутились отрывки симфонии. То мелодичные и красивые, которые хотелось слушать и слушать, соединив в единую музыкальную композицию, то резкие и грубые, вызывающие беспокойство и панику.