Райан Роуз - Ритуал

Завершает тяжелый день не менее тяжелый вечер, потому как его не встречает своей прекрасной улыбкой любящая супруга и маленькая дочка не бежит радостно, протягивая ручки, чтобы отец ее поднял и покружил. Теперь его ждут мертвая тишина и остывший ужин на деревянном столе, в то время как возлюбленная все так же продолжает сидеть в комнате на втором этаже и молча страдать.

Каждый следующий день похож на предыдущий, словно он попал в мертвую петлю своего самого кошмарного дня. Одно и то же, одно и то же изо дня в день…

Каждый вечер, возвращаясь домой, первым делом он приступает к еде, совсем не чувствуя ее вкуса. Потом моет тарелку. Несколько минут проходит, прежде чем он собирается с силами и идет наверх. Он останавливается еще на минуту возле их супружеской спальни, держа руку на ручке двери. Тяжело вздохнув, мужчина открывает дверь. Он прекрасно знает, что вновь увидит пустую постель, но все же надеется, что любимая в этот раз легла спать. Но кровать пуста, она всегда остается в том же виде, в каком ее оставляют с самого раннего утра. Пройдя дальше по коридору, он открывает дверь детской и видит сгорбленную спину. Как же они оба устали от этого. Барнел осторожно подходит к супруге и берет ее за руку, но ничего не происходит, на него совершенно не обращают внимания. Тогда он берет другую руку, которой Алисия гладит волосы дочки. Только теперь на него поднимают взгляд заплаканных глаз.

– Пойдем спать. Ты устала, – шепчет мужчина.

– Но Сильвия… – беспомощный взгляд в сторону кроватки.

– Она уже спит, но я посижу с ней. Пойдем.

С трудом стоя на ногах от слабости, женщина поднимается и при помощи мужа идет в спальню. Он помогает ей переодеться и лечь, а потом укрывает одеялом.

– Сильвия…

– Я уже иду к ней. Отдыхай, – целует в лоб и, когда супруга закрывает глаза, выходит.

Он знал, что каждый день к ним наведывались соседи, стараясь оказать посильную помощь, кто словом, а кто делом. Именно поэтому его супруга не потеряла себя от горя, а на их столе всегда была еда, которую она готовила вместе с другими женщинами. Так же, как работа отвлекала Барнела, домашние обязанности немного помогали Алисии. Исключением был сад, которого супруга не позволяла касаться соседкам. Сама следила за ним и каждый день поливала. Это Сильвия попросила разбить перед домом сад, чтобы она могла любоваться прекрасными цветами, когда будет просыпаться и смотреть в окно или гулять во дворе. Это она выбирала цветы, которые вместе с матерью и сажала, а потом заботливо за ними ухаживала.

Действия позволяли им ощущать себя живыми, будь то готовка, разбор документов или просто ласковое поглаживание по голове их маленького солнышка, которое с каждым днем только угасало и рисковало больше никогда не взойти.

Это продолжалось долгие десять дней, пока он не принял решение обратиться к Теням. Деревенские лекари выбились из сил и разводили руками, извиняясь. Но к чему ему эти извинения?! Они не помогут! Пустое сотрясание воздуха! Оставался лишь один шанс, к которому он не хотел прибегать, но иного пути не было, и… ему пришлось. Пришлось поступиться всеми своими принципами. Пришлось унять бурю чувств. Пришлось скрыть отвращение ради призрачной надежды.

И теперь впервые за столько дней у его семьи выдался спокойный вечер. Больше нет ощущения безнадежности, не гложет чувство полной беспомощности. Можно с облегчением вздохнуть, освободившись от страшного ожидания беды. Отчаявшаяся супруга все никак не могла поверить в это счастье. Она порхала, окрыленная этой новостью.

– Дорогой, это действительно так? – она постоянно задавала этот вопрос.

– Да, родная, это правда, – повторял он, улыбаясь и крепко ее обнимая.

– Хвала всем Богам! Они услышали наши молитвы и послали спасение! – она смеялась и плакала одновременно. Слезы чертили дорожки по ее бледным осунувшимся щекам, а в глазах бушевало море невысказанного счастья. Оно переполняло ее настолько, что она не знала, как его выразить, и то само стало выплескиваться слезами.

– Завтра, как только малышка проснется, я пойду в Храм и воздам хвалу Богам за их щедрость, – уверенность в каждом слове. – Нужно обязательно их отблагодарить. Как же хорошо, что они указали тебе путь.

На радостях она даже не стала сопротивляться предложению мужа поужинать вместе с ним. Но из-за долгого пребывания в стрессе, а также отсутствия аппетита вследствие этого он не решается дать ей ничего более существенного, чем булочка и стакан молока.

Алисия продолжала говорить, строя большие планы на далекое и ближайшее будущее. Барнел внимательно слушал и кивал в знак одобрения. Ему приятно видеть оживление супруги, ее суету, улыбку, сияние глаз. Как же сильно он любит ее.

Они просидели до самого вечера, теперь уже держась за руки и смотря друг другу в глаза. Говорили, говорили, говорили… Впитывали в себя эти покой и тепло, которыми вновь стал наполняться дом. Болезнь будто убивала все вокруг: их драгоценного ребенка, их самих, семью, дом. Ее губительное воздействие витало в воздухе, но теперь рассеялось. В легкие поступала не тяжелая удушливая субстанция, оседавшая тягучей склизкой мерзостью на языке и в глотке, а чистый воздух с запахом свежей еды, ароматов трав и цветов, теперь дольше блиставших свежими, а не увядшими бутонами. Все преобразилось, переменилось, стало ярче и краше. Или это он стал воспринимать все иначе, после того как чуть не потерял самое ценное? Возможно, изменился не мир, а он сам?

Супруга начала чаще зевать, дольше задумывалась над ответом, а иногда соскальзывала с мысли. Все переживания, давившие на нее и вытягивавшие силы, схлынули. Радость, на которой она держалась, тоже поутихла. Осталась одна пустая оболочка, но эта пустота успокаивала. Просто ей стоило немного отдохнуть, чтобы набраться сил для заполнения себя приятными и счастливыми эмоциями и воспоминаниями. Можно сказать, начать жить с чистого листа.

Барнел отводит жену в комнату, та самостоятельно переодевается и, как только ложится, сразу засыпает с улыбкой на лице. Она действительно устала. Можно надеяться на крепкий сон без кошмаров, в которых она хоронит свою дочь. Говорят, смерть во сне означает долгую жизнь наяву. Как бы ей хотелось в это верить. Впервые за эти десять бесконечных ночей наступает та, что сможет пройти незаметно и быстро.

Хозяин дома спать пока не хочет. Он решает провести немного времени рядом с дочкой. Присаживаясь в ее комнате на стул, на котором так часто сидела его супруга в течение всей болезни, он все никак не может наглядеться на маленькое чудо, которое сейчас так безмятежно спит. Лицо расслабленное, его не искажают невыносимые страдания. Грудь мерно вздымается в такт дыханию, а не судорожно и через силу. Вены приобрели синеватый оттенок и почти не просматриваются, а кожа в скором времени избавится от шелухи и разгладится. Теперь это вполне здоровый ребенок. Мужчина дает себе слово, что будет больше времени уделять дочке.