Райан Роуз - Ритуал

Только сейчас, когда он чуть не потерял ее… Только в этот момент… Он осознал, что ему ничтожно мало тех мгновений, что они проводили вместе. Слишком много времени он тратил не на то, что действительно важно. Слишком много сил потрачено впустую.

«Кажется, она еще прошлым летом просила сделать качели, – вспоминает мужчина. – А еще хотела научиться плавать…»

В его памяти начинают всплывать просьбы, которые дочка повторяла постоянно, но он не находил времени на их исполнение. Хотя, что может быть проще? Он столько раз обижал ее своим отказом или несдержанным словом, но она все прощала и каждый раз, улыбаясь, давала еще один шанс. А после него еще… и еще… Продолжала верить ему и любить.

– Ладно, нужно все же поспать, – шепчет мужчина, потирая слипающиеся глаза ладонями. – У нас с тобой впереди еще много времени.

Он осторожно наклоняется к лицу дочери, чтобы не разбудить, и легонько целует в лобик. Барнел замечает, что кожа Сильвии немного влажная.

«Кажется, ей жарко».

– Я вернусь завтра, золотко, – говорит он едва слышно. – Отдыхай.

Прежде чем выйти, мужчина останавливается у окна и слегка приоткрывает створку, впуская свежий ночной воздух, который, несмотря на глубокую осень, по-летнему теплый. В комнате действительно душно от испарений многочисленных отваров и скопившегося затхлого воздуха.

«Да и запах болезни нужно вывести».

Еще раз бросив взгляд на дочку, мужчина выходит, тихо притворяя дверь. Он не мог заметить, да и почувствовать, что в комнате есть кто-то третий. Кто-то неосязаемый, неслышимый, но очень могущественный. Этот кто-то слышал все, что мужчина говорил. Слышал все, что тот не смог высказать. Что шептали чувства… Что отстукивало сердце… Что напевал разум…

Она уходила, но вернулась. Многое ее манило в этот дом… в эту комнату. Темный прогнал ее, но человеческая ошибка, еще до того, как была совершена, привела ее обратно. Желание лучшего очень часто способно привести к худшему. Не стоит забывать слова, пусть даже они сказаны тем, кто вам ненавистен. Истина не выбирает форму.

Многоликая пожирала своим жаждущим взглядом все действия мужчины, не упускала ничего. Она говорила, что возьмет свое, и она пришла. Как бы Черный Лекарь ни старался, он не способен исцелить человеческую глупость.

Человек так и не замечает самого главного.

Сегодня все вместе они выбрались на природу. Сильвия очень любила прогулки, а особенно сильно она любила своих родителей, и провести время с ними обоими было для нее самым лучшим подарком. Мама собрала небольшую корзинку, наполнив ее хлебом, ломтиками вяленого мяса, зеленью, овощами и фруктами. В корзинке был еще плед, в который родители завернули глиняный чайничек с чаем. У него была специальная пробочка на носике, чтобы чай случайно не пролился, а крышка закреплялась веревочками, не давая той открыться. Благодаря пледу чай останется горячим к тому моменту, как они дойдут до полянки. Полная корзина была тяжелой, поэтому ее нес сам папа, чтобы мама не устала.

Погода стояла волшебная. Птицы порхали в небе, прыгая по веткам деревьев, и чирикали наперебой. Их песни были разными, но одинаково красивыми. Мелкие животные трусливо перебегали с места на место, боясь показаться на глаза, но люди все равно слышали их суету в шуршании кустов и травы. Ветерок, который успел наполниться прохладой от озера, расположенного немногим дальше, поднимал с земли листья и разноцветные лепестки цветов, что так неосторожно были зацеплены животными и сброшены на землю.

Малышка радовалась всему. Кажется, она позабыла о тех страшных днях, когда и мать, и отец терялись в тревожных чувствах, когда не видели будущего, утрачивая смысл существования, который медленно угасал в маленькой комнатке на втором этаже. Угасал в страшных муках, и их никто не мог прекратить.

– Папочка, а где мамочка? – спрашивает маленький ангел своим звонким голоском.

Бабочка, за которой она с таким энтузиазмом гонялась, чтобы словить и показать родителям, все-таки улетела, оставляя надувшего от негодования губки ребенка ни с чем. Но это солнечное создание не умело долго обижаться, поэтому легко переключило внимание на божью коровку, севшую на лепесток ромашки. Ткнув в нее пальчиком, чтобы подтолкнуть букашку к центру цветочка, где находится, по словам мамы, вкусная пыльца, девочка хотела таким образом помочь. Но крохотное существо не оценило этого и улетело. Пораженно уставившись на такое вопиющее безобразие, малышка проводит кончиком указательного пальца по сердцевине цветка, собрав несколько крупинок пыльцы, и кладет его в рот, но мгновенно кривится и, высунув язык, начинает его тереть, чтобы убрать этот горький привкус, но ничего не получается. Тогда она подбегает к папе, чтобы взять из корзинки, которую он разгружает, пару ягодок малины.

– Пыльца этого цветочка невкусная! – возмущается девочка. – Теперь ясно, почему жучок улетел.

Она задавала вопрос, когда гонялась за бабочкой, но папа не отвечал ей, ожидая, когда она будет готова его слушать.

– Мама собирает цветы, чтобы сплести тебе венок. Ты же любишь венки?

Барнел несказанно счастлив, наблюдая за суетой своего полностью здорового ребенка. Ее непоседливость, неспособность долго обижаться и дуться, умение радоваться даже самому простому восхищают его.

– А где она? – малышка оглядывается по сторонам.

– Вот здесь, – отец указывает вправо.

– Папочка, там никого нет.

– Значит, цветочки закончились, и она отошла в другую сторону, где их много, – легко объясняет он.

Теперь ему нравилось пояснять такие мелочи, учить своего ребенка. Как жаль, что раньше подобное он всегда оставлял на жену, ссылаясь на усталость.

– Папочка, но ее нигде нет.

– Надо посмотреть повнимательнее, – с улыбкой пожурил он.

Поставив чайничек на покрывало, мужчина начинает оглядываться. Но дочка оказывается абсолютно права, супруги нигде нет. – Не может… Я же только что ее видел…

Он озирается по сторонам, стараясь не паниковать, чтобы не напугать малышку. Лес негустой, поэтому заметить тонкую фигуру в ярком синем сарафане не составило бы труда, но нигде вокруг никого не было.

– Алисия! – зовет мужчина. – Не волнуйся, золотко, мама сейчас найдется, – не оборачиваясь к ребенку, говорит он. – Она просто решила поиграть с нами в прятки. Алисия! – позвал еще громче. – Милая, ты где?

Внезапно раздается истошный крик, полный боли и отчаяния. Барнел сразу его узнает и уже хочет помчаться на выручку, но оставлять дочь одну нельзя. Обернувшись к ней, он с ужасом видит, как тело малышки покрывается трещинами, словно сделанное из стекла. Сквозь эти трещины тут же начинает просачиваться кровь. Сначала это были небольшие дорожки, словно легкие порезы, но постепенно… от тела откалываются крошечные кусочки, тут же рассыпаясь прямо в воздухе и исчезая, а из черных дыр потоком хлынула кровь, которой с каждым разом становится все больше. Она устремляется по телу вниз, к земле и стремительно растекается в стороны.