Мария Артемьева - Время последних

Туров, удивленный, обернулся: среди синих стволов кремеров мелькнула грузная фигура Унбегауна. Немец приближался к поляне, он бежал – если это можно назвать бегом – в тяжелом скафандре и страшно запыхался. Он кричал Турову через внешний громкоговоритель.

Туров нажал кнопку стереофона – оказывается, внутренний канал был отключен – включил его и глянул на хронометр: до взрыва неба оставался 1 час 23 минуты. Уже не успеть.

– Ты псих, Туров! Ненормальный. Гаденыш. Гнусная ты гадина.

– Я тебя слышу, – сказал Туров. – Я включил стереофон.

– Ах, включил! Включил он. Ну и прекрасно. Я и в лицо тебе то же самое скажу. Идиот. Псих. Да и сволочь к тому же.

– На себя посмотри, – равнодушно ответил Туров.

– Ты понимаешь, что мы на станцию уже не успеем?! – взвился Унбегаун, уязвленный спокойствием Турова.

– Понимаю. Теперь. Сам-то зачем пришел?

Унбегаун злобно запыхтел, зафыркал.

И обнаружив, что ответить по сути нечего, принялся бессмысленно ругать Турова – за вранье, за подмену карточки-идентификатора, за то, что ничего не сказал, не поделился с напарником.

– Как-никак, а все-таки… – кипятился Унбегаун.

– Будет тебе, толстяк. Уймись! – попросил Туров. – Скажи лучше, что делать будешь?

– Я?!

– Нет, принцесса Генриетта Английская!

Унбегаун вздохнул. Пожал плечами.

– А может, скафандр выдержит?

– Может быть? – усмехнулся Туров.

– Слушай, а если нам того…

– Чего – того?

– Ну, не знаю. Пожелать, например, что-нибудь? А? – Толстяк в скафандре сделал неопределенный знак рукой, указывая на поляну с цветами счастья.

Туров рассмеялся.

– Только не говори мне, что ты всерьез на это рассчитывал. Здесь ведь не утренник с Дедом Морозом. Здесь, знаешь ли, все по-взрослому.

– Ну, ладно. А ты? Ты что будешь делать?! – требовательно вопросил Унбегаун.

– Я? – сказал Туров и, прищурившись, закинул голову вверх, чтобы взглянуть в небо. С каждым разом это становилось все проще: неземная красота Гайи уже не казалась ему такой чужой, как прежде, и он все меньше пугался ее.

Ему показалось, что небо как будто светлеет, словно оболочка воздушного шара, когда его надувают слишком туго.

– Давай-ка, шуруй отсюда, напарник. – сказал Туров. – А я, пожалуй, останусь. Устал я.

– Слушай, ладно. Такое дело… В общем, у меня есть транспорт, – закашлявшись, сказал Унбегаун.

– Да ты что?! И вправду? Вот номер! – засмеялся Туров. – А то я не знаю. Колесная энергорама, небось?

– Откуда ты знаешь? – запыхтел Унбегаун.

– Торстен Свёдеборг был весьма занудным скандинавом. Со своими занудными скандинавскими привычками записывать каждый чих, – сказал Туров и сел. – Получил генератор на складе – записал. Сварил рамку газовой горелкой – тоже записал. Ну и так далее.

Рассказывая, Туров опустился рядом с краем поляны, осторожно подвинулся ближе к цветам. Лег на спину, подложив руки под голову, и стал глядеть вверх, на уплывающие в вышину искры цветочных пушинок – прямо в полыхающие на небе созвездия.

Унбегаун пыхтел и топтался рядом.

– Колесная рама Свёдеборга с трудом выдерживает вес одного человека в скафандре. А уж двух… Ну что ты стоишь? Иди. А то скоро начнется. Двигай! – сказал Туров.

– А ты?

– А у меня дела тут. Зря, что ль, я столько сил потратил, чтоб добраться сюда, как по-твоему? Ну, иди! – рассердился Туров.

Унбегаун запыхтел и зафыркал, топчась на месте, словно гигантский еж.

– Знаешь, Туров, что я тебя хочу сказать напоследок?

– Что?

– Сволочь ты, вот что! – взвизгнул Унбегаун и грузно ступая, побрел прочь в своем скафандре. Сине-зеленая губка жалобно застонала по всему лесу от его шагов.

Туров усмехнулся и остался лежать, поглядывая на хронометр на рукаве термокостюма.

Это было словно день премьеры в самом лучшем, самом чудесном и прославленном театре страны. Лежа среди цветов счастья, головы которых обратились вверх, к небесам, Туров чувствовал себя особенно важной, невероятной величиной и персоной – grata в высшей, превосходной степени.

Здесь и сейчас, в присутствии всего Мироздания, будет разыгран грандиозный спектакль, свершится событие вселенского масштаба – и все для него, для Турова.

Произойдет Чудо, которого он ждал и на которое надеялся всю жизнь. Пусть он погибнет – но та, из-за которой он претерпел уже столько мучений, возможно, будет спасена. И теперь неважно – верит он в это или не верит.

Можно больше не думать ни о чем. Не страдать. Не жаждать. Вся его жажда вскоре будет утолена. Он уже свободен от своих страстей.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.