Мария Артемьева - Время последних

– Нет, дорогая. Я сегодня устал, – Яков, как мог, напустил на себя измученный вид.

Алена наклонила голову, улыбка ее растаяла. Яков не знал, что пугало его больше: ее оскал или плотно сжатые губы.

– Ты больше не любишь меня!

Яков сообразил, что попал в ловушку. Алена, если не знала, то чувствовала, что он не может сказать обратное. Яков почувствовал себя, как собака, запертая в клетке.

– Конечно, люблю, – он полностью отдался власти жены. Алена крикнула:

– Тогда докажи мне это!

И распахнула ему объятия. Яков схватил жену за талию и опустил подбородок ей на плечо. Влажные, скользкие пальцы вцепились в его ягодицу с такой силой, что он едва не вскрикнул.

– Сделай это как можно жестче, дорогой! – изо рта Алены дохнуло смрадом.

Шел седьмой день его заключения. Яков ждал увидеть очертания родной планеты в обзорном окне. Но их не было. Ничего не изменилось и на следующий день. И на следующий.

Как бы ни стучал он по экрану монитора, тот упорно показывал, что судно движется. Оно и вправду могло двигаться, но куда? Что, если удар астероида повредил навигационное оборудование, и корабль взял курс в другую сторону? Или навигация изначально работала неправильно…

Яков осунулся – штаны с трудом держались на ремне. Если в первые дни живот у него урчал как бешенный, то теперь он уже не напоминал о себе. Одним неудобством стало меньше. Но жажда продолжала мучить. Трупным смрадом провоняло все, включая медные кабели и работающие тумблеры на панели управления. К этой вони невозможно было привыкнуть. Силы покинули Якова, и большую часть дня он спал, уже не пугаясь, когда во снах приходила она.

Яков привык, что младенцы орут без конца, требуя мамкину сиську или испортив памперс. Малыши в руках супруги в его присутствии не издали ни одного звука. Все трое только качали гладкими, без волосинки, головами и сосали большие пальцы. Тонкая кожа их была испещрена венами и отдавала синюшным оттенком. Один ребенок из троицы – вроде бы мальчик – вынул палец и уставился на Якова черными белками глаз.

– Ты выбрал имена для них?

Яков собрал все силы. Он хотел высказать давно терзавшую его мысль. Тело не слушалось, но он все же выдавил сквозь зубы:

– Ты точно моя жена?

Реакция Алены шокировала его: женщина покачала головой.

– Тебя зовут Аленой?

Она и это отрицала. Тяжелый, смрадный дух, исходящий от нее, словно бы стал слабее.

– Я похитил тебя у магазина, – Яков поначалу говорил медленно, но голос его набирал силу. – Ты была похожа на мою умершую через день после свадьбы жену. Я затащил тебя на «Солнечный ветер», чтобы ты отправилась со мной в свадебное путешествие. Которое не состоялось с моей настоящей женой.

Смутные детали в памяти Якова расцвели новыми красками, будто к ним прикоснулась кисть художника. Он не знал, почему эти факты стерлись из его сознания, почему в свое время он поступил так, а не иначе.

– На середине пути мне стало легко и хорошо, и я решил: не хочу чтобы это путешествие заканчивалось. Я разбил панели управления. Оставшись без контроля, корабль попал в метеоритный дождь.

– А я разбила голову об угол во время аварии, – закончила Алена. Ее взгляд изменился: раньше он был отрешенно-холодным, а сейчас в нем появились намеки на теплоту.

– Что ты собираешься делать дальше? – спросила женщина.

Яков долго думал над этим. Мучился, напрягал мозги. Решение же было рядом – простое и логичное. Но, чтобы выполнить его, требовалась могучая сила воли. Раньше, в далекой прошлой жизни, Яков не смог бы этого сделать. Но последние события его изменили.

– Я хочу быть со своей семьей, – Яков поднес к горлу железную полоску, которую затачивал несколько последних часов. Ему не пришлось прикладывать особенных сил – острое лезвие легко рассекло кожу. Все вокруг заволокло туманом, ноги ослабели и подкосились. Во рту надувались и лопались кровавые пузыри. Каждый вдох давался с неимоверным усилием.

– Я иду к вам, – просипел Яков, прежде чем сердце его остановилось.

Валерий Тищенко

Тьма в чреве корабля была густой и непроницаемой. Она не ждала гостей, не желала раскрывать перед ними свои тайны. Она наблюдала. Кравченко помотал головой, отгоняя неприятные мысли, и включил размещенные в подошве ботинок гравитационные подушки. Работать предстояло в невесомости, а он этого не любил – долго и неудобно. А задерживаться на «Деметре» не хотелось.

– Мужики, что встали? – Агата включила фонарик и уверенным шагом переступила границу тьмы. Внутри, должно быть, холодно и пахнет пылью. Герметичная маска, конечно, не позволяла этого почувствовать, но Кравченко и так знал. Коридор был безжизненен и пуст, свежий воздух не нагнетался сюда уже много лет.

Следующим в шлюз вошел Юркевич. Внутри корабля заплясали круги света от фонариков.

Обнаружение «Деметра», кружащего у орбиты Юпитера, стало небольшой сенсацией. Журналисты с азартом просматривали архивные записи, выискивая исторические справки: «Деметр» оказался судном с интересной судьбой. Все началось с чудацкой мечты одного миллиардера (ни имени, ни фамилии его Кравченко не запомнил) – узнать, что творится за краем нашей галактики. Миллиардер купил концерн по производству космических кораблей с большим штатом хороших инженеров и квалифицированных рабочих. И поставил цель своим сотрудникам: создать уникальный корабль, способный достичь края галактики. По качеству и точности навигационного оборудования «Деметр» мог и сейчас поспорить с современными образчиками. Быстроходность у него была и вовсе невероятная, недостижимая для большинства кораблей даже теперь.

Но производство космического судна было только первым этапом в реализации масштабного проекта. Далее встала задачка большей сложности: для полета требовался опытный экипаж, лучшие специалисты в своих областях, причем с соответствующей психологической подготовкой. Экипаж для «Деметра» подбирали несколько лет.

Судя по сохранившимся фрагментам видеоинтервью, людей заманивали в миссию различными способами: штурман за свои услуги потребовал предоставить больному раком сыну срочное лечение в лучших клиниках мира. А вот капитан, Карл Штольц, – тот был добровольцем. Кравченко врезался в память образ высоченного тевтона с мудрыми голубыми глазами. Штольц говорил на камеру неторопливо, тщательно подбирая слова: «К чему молодым идти на такой риск? Интересных занятий им хватит и на Земле. В следующем году мне стукнет пятьдесят, старушка моя погибла в автомобильной аварии шесть лет назад. Сын давно вырос, живет далеко. Отношения мы с ним практически не поддерживаем. Что мне осталось? Спокойная старость с огородом и рыбалкой? Это не по мне. Я здоров, силен, у меня профессиональный и жизненный опыт. Не раз бывал в критических ситуациях, когда одна ошибка означает смерть. В миссии от меня будет больше пользы, чем от какого-нибудь юнца».