Светлана Люция Бринкер - Исток бесчеловечности. Часть 2. Творец, создай себя

– Хм, это на самом деле ты.

Хозяин дома криво, как паралитик, улыбнулся, не раскрывая рта. Но тут же вернул своему жуткому лицу выражение строгое, недовольное, какое имеют выпавшие из садка, забытые на пристани лещи. И заявил, вещая прямо в сознание ключника:

– Признаюсь, я озадачен. Тебе всегда удавалось сбить меня с толку, Финн. Или слухи об амнезии правдивы? Нет, не куплюсь на такой бред. Или думаешь, что после всего, что о твоих подвигах рассказывают, я размякну и предложу помощь? Ха! И эльфа зачем-то привёл…

Штиллер показал главе цеха некромантов несколько передних зубов, как делается вежливыми людьми.

– Лорд Родигер! Вы меня тоже удивили: открываете дверь сами. Не можете себе позволить привратника-шушуна? Извините, я совсем не то хотел сказать. Вы меня приглашали в гости: давно уже, в начале осени, помните? Сожалею, что раньше не воспользовался столь любезным предложением.

– Меня зовут Оаль, – сообщил с достоинством эльф.

Некромант помолчал, размышляя. Визитёры скромно мокли.

– Так, значит, поведём дела? – проскрипел, наконец, Родигер, подхватив длинным острым языком ускользающую по щеке мушиную личинку. – Что ж, я готов. Добро пожаловать, Финн… Штиллер.

Рен вошёл, стряхивая с плаща тяжёлые холодные хлопья, задержался на мгновение, ожидая, что дверь с устрашающим грохотом лязгнет засовами за его спиной. Но ничего подобного не услышал. Лёгкий сквозняк из приоткрытого на ладонь входа ерошил ему волосы на затылке. Ключник кинул недоверчивый взгляд через плечо и сразу проклял своё любопытство.

– Два-один, – усмехнулся хозяин Маяка. – Мне тоже удалось вас удивить, уважаемый ключник. Но больше никаких сюрпризов. Вы уйдёте отсюда, только если каким-нибудь немыслимым трюком убедите меня, что не опасны. Иначе придётся задержаться. На сей раз я прослежу, чтобы никакая психованная ночеградка не увела вас в другой трактир.

– Да, ясно, – решительно отказавшись от имитации вдохов, отвечал обонятельно травмированный Рен. Он только что осознал, что некроманты и не пытаются что-то сделать с основной проблемой, своим несравненным «ароматом». Гробокопатели носили его с достоинством, как гвардейцы – королевское знамя.

Легендарный Светлый Дом, где во время войны с тёмным чародеем происходили советы объединённых сил Противостояния Архиврагу Биццаро, много лет назад утратил роль неприступного бастиона. Теперь тут был трактир, правда, не совсем обычный. Посетитель Старого Маяка попадал в просторный зал с выбеленными стенами и низким сводчатым потолком. Разнообразные кости и многочисленные черепа декорировали его. Но в чудовищной избыточности своей не создавали гнетущую атмосферу страха и безнадёжности, а казались подделкой, причудой безумного художника. Непонятно было, как на них смотреть: с отвращением или с интересом. Зловещая мозаика включала также хитиновые надкрылья, выбеленные раковины, позвонки рептилий и останки, обладателей которых вообразить не получалось.

– Элементы человеческих и нелюдских тел столь же распространены, как и камни, дерево и прочие материалы, – прокомментировал хозяин, неспешно следуя к центру круглого зала, основания Маяка. – Зато кости, кожа и прочая роскошь исполнены смысла, вызывают эмоции по своей натуре. Их не обязательно покрывать узором, шлифовать или раскрашивать. Каждая сама по себе – уникат, легенда, драма, событие. Стать частью архитектурного шедевра – не лучше ли, чем пойти на корм червям? Ещё больше смысла было войти в состав другого живого организма. Но мы, к сожалению, не всегда успеваем помочь…

Говорил некромант монотонно, безо всякого интереса к мнению собеседника. Желания спорить с ним не возникало. Нечто подсказывало: в подобной дискуссии живительной правде не родиться.

Тем вечером трактир оказался пуст, и ясно, почему. Погода не располагала к долгим прогулкам, а добраться до Маяка возможно было только, проблуждав по извитым переулкам Верхнего города через два кладбища, древнее и новое, яблоневый сад и окраины, не пользующиеся славой респектабельных и безопасных. К тому же большая часть жителей столицы отправилась в Амао, где накануне Последней Зимней Ночи Король и вампирка назначили свадьбу. Так что в глубоких тёмных нишах по стенам за массивными столами из морёного бука обнаруживались три или четыре неподвижные фигуры. Гости отличались редкой необщительностью: на приветствия не отвечали даже взмахом руки. Напротив каждого стояла пузатая бутылка или массивный кубок, но никто не прикасался к напитку, полностью погружённый в раздумья. Они могли быть и покойниками. Элементами декора. Статуями из плоти. Штиллер поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы один из них обернулся.

– У меня наверху побеседуем, – предложил Родигер, выбрав одну из узких лестниц и широким движением приглашая гостей вверх за собой. Трое неторопливо поднимались мимо закрытых дверей, мимо окон, куда заглядывала то ущербная Луна, то тёмная гавань, то кладбище, освещённое огнями десятков дрожащих на ветру свечей. Лорд Могильщик, опираясь левой рукой на перила, время от времени странно взмахивал ладонью, отгоняя тени. И Рен не видел, но понимал, что свита некроманта следует за ними.

Когда эльф принялся недовольно бормотать под нос о подъёмниках, которые вежливые люди строят для невысоких, пожилых посетителей, граф и гости вышли на узкий балкон, нависающий примерно в метрах двадцати над могилами. От непогоды его защищал деревянный навес. Родигер задвинул ставни, превратив балкон в уютную комнату.

И тут Рен понял, что уже бывал тут. В этой комнате он однажды умер.

– Что-то не так? – осведомился Родигер, заглядывая в лицо. – Воды? Покрепче чего-нибудь?

– Спасибо, я после вашего прошлого гостеприимства и сыт, и пьян, – не совсем понимая сам, что имеет в виду, отказался Штиллер. И, кажется, ответил правильно.

Некромант сел у приставленного к стене длинного стола, которые в ходу у плотников и гробовщиков. Гости заняли табуретки, предназначенные, вероятно, для шушунов-подмастерьев.

– Вы помните, – констатировал вслух граф, – значит, способны представить себе меру моего милосердия. Можно было обойтись с рыбаком Бартоломео иначе.

– Почему вы, собственно, граф? – стараясь не выглядеть обеспокоенным, поинтересовался ключник. – Выходцы из Старого Мира были равны по статусу и добровольно присягнули Королю как наиболее талантливому магу. Элмшский барон (я прочитал об этом) фамилию носил похожую, Бар-он, и шутник был изрядный. Дворянства, значит, никакого. Что же тогда за нелепый фольклор?

– И это я слышу от того, кто поселил эльфов в пустыне и позволяет звать себя богом!

– Финном! – возмущённо поправил Оаль, белый лучник.