Александра Васильева - Глазами маски

Какое сходство с милым ликом…

Осмелюсь ли поднять глаза?

Иллюзи: (со вздохом)

– Мой приказ… вы выполнить должны.

Пусть пыл любви умрет под черною вуалью.

Мирт:

– Под черною?

Вы уж меня похоронили и поете память?

Не в том беда, что я умру,

Вам траур не к лицу.

Одно спросить хочу…

Иллюзи:

– Не задавайте мне вопросов,

Ответы будут не мои.

Мирт:

– Ах, да: ответы чести…

Но вы забыли: не Творец я

И не создал мира,

И судьбами людей я управлять не властен,

Тем более, сердцами, наполненными ядом чувств.

Иллюзи:

– Так властна – я.

Мирт:

– Законна ваша дерзость.

Да. Делами могут души править, но не заставить…

Иллюзи:

– О том я не прошу.

Мирт:

– Вы милосердны.

О милосердие, мне ли не знать его…

Когда земля расступится пред тем, кого любили вы,

Увидит он его в пылающем жестокой истиною храме.

Все люди – жертвы приношения любви!

Иллюзи:

– Вы плачете?

Мирт:

– Улыбаюсь.

(Голос Квентина надломился)

А слезы, как и ваши слова, не мои!

То небеса надо мной пролетали и уронили нечаянно их.

Иллюзи:

– Уйдите.

Оставьте.

Ответьте. Останьтесь.

Мирт:

– Не многовато ли приказов? Прощайте.

Иллюзи:

– Скажите мне…

Мирт:

– Да, королева?

Иллюзи:

– Не королева, знайте…

Мирт:

– Мне ваша милость в сердце остриями боли…

Молчите, как вы смели? Я слов вам не давала!

Я вас…

Мирт:

– Не продолжайте!

Вы слов мне не давали.

Я слов вам тоже не даю.

(Уходит со сцены).

* * *

По дороге загрохотал мотоцикл. Заретта вздрогнула.

«Сон? – подумала она весело. – Оборвана фраза, о чем мы говорили…»

Заретта посмотрела на лавочку. Она сидела там же, где оставили ее Илвис и Найт. Под ногами валялись кисти.

«Правда сон – нет никого! – легкое, светлое чувство раздалось в душе, какое бывает только после пробуждения. – Ничего не было, – решила Заретта, вдруг задев что-то рукой. Рядом с ней лежала книга. – А, вот и было, – девушка тяжело вздохнула. – Не сон…» – Она поспешно спрятала книгу и подобрала упавшие кисти.

К ней навстречу шли Найт и Илвис, Джексон плелся позади, с трудом передвигая лапы и недовольно ворча про себя поводок оказывал на него дурное влияние: он время от времени фыркал и издавал какие-то угрожающие звуки.

– Ты не поверишь! – Илвис задыхался от волнения.

– Да, – угрюмо процедил Найт.

Заретта улыбнулась. Найт и Илвис сели по обе стороны от нее. Джексон лег к Заретте в ноги, в косматой его шерсти запутались несколько пушинок, что теперь переливались на солнце, отдавая серебром.

– Ну прости меня… – тихо начал Илвис.

– Ты не виноват, – перебила Заретта. – Да я и не обижаюсь.

– Странно… – пробормотал Найт в сторону.

Илвис наклонился к Заретте и прошептал ей на ухо, кивая на Найта:

– Никак успокоиться не может, что Джексона на мотоцикле догнать не сумел. Я, признаться, этого и сам не понимаю, – вздохнул он.

* * *

Занавес. Аплодисменты.

– Смотри не рухни в обморок, как тогда Азраил, – Гордас взглянул на Квентина, который заметно побледнел от этой громкой благодарности.

Хэпи потер переносицу:

– Даже для меня громковато.

– Да ну вас, – обидевшись, произнес Гордас. – А моду кто завел?

Азраил едва улыбнулся. Но тут занавес поднялся, и актеров попросили на сцену.

Барри выглянул в окно. Там, в холодном от поздней осени воздухе, сыпал дождь, походивший на мелкий снег.

– Зима.

– Что? – Переспросил Джайв.

– Зима, говорю, холодно, – повторил Барри.

За столом сидела маленькая девочка и играла в шахматы. Она выстраивала в ряд пешки, отбрасывая другие фигуры. К слову сказать, только пешки и помещались в ее маленьких пальцах. Девочка смеялась, что-то шепча брату на ухо.

– Тетя Салли приезжает. – Джайв смотрел на Барри, не отрываясь.

– А? – вынырнул тот из своих мыслей.

– Не слушаешь… – разочарованно произнес мальчик.

– Да нет, Джайв, слушаю. Тетя Салли скоро приезжает, – произнес Барри монотонно в подтверждение того, что слушает.

– Я не говорил, что скоро! – опять обиделся Джайв.

– Ну, так я добавил, – пояснил Барри.

Джайв скупо улыбнулся. Но потом Мэрси опять шепнула ему какую-то шутку, и он повеселел.

– Знаешь, Барри, нам с Мэрси кажется… – Что кажется?

Джайв замялся:

– Ну, как это… – он медлил с ответом, чем выводил Барри из себя.

Впрочем, Барри и без него уже давно был из себя выведен странными событиями, недавно произошедшими в его семье.

– Что ты мямлишь, ты мужчина или нет? – Он всегда так говорил, когда хотел добиться от Джайва решительных действий.

– Мужчина, – быстро среагировал тот.

– Ну, так что там тебе кажется, мужчина? – улыбнулся Барри, сложив крест-накрест руки на груди.

– Мне кажется, что она в тебя влюбилась, – смущенно выпалил Джайв.

Мэрси фыркнула и с укором посмотрела на брата.

– Что ты, Мэрси, это взрослый разговор, – важно осадил ее мальчик.

– Кто в меня влюбился? – не понял Барри.

– Тетя Салли. Она, когда о тебе говорит, такая сразу становится, ну…

– Ну? – шутливо потребовал Барри.

– Красивая, что ли…

– Ну ты и выдумал! – Барри обнял Джайва. – Хороший ты парень. Мэрси опять фыркнула.

– А ты, – Барри подхватил ее на руки и закружил, – моя хорошая девчонка!

Девочка звонко рассмеялась.

– Мне будет вас не хватать.

– Ты куда-то уезжаешь, Барри? – Джайв помрачнел.

– Не сейчас, – ответил тот серьезно. – Вот пройдет зима, тогда поеду.

* * *

Хэпи шел по коридору, сосредоточенно смотря перед собой. По привычке он свернул в репетиционную.

– О, Хэпи, я ждал тебя. – Руфус сидел за роялем и, казалось, мог прожечь своим проникновенным взглядом все, что было вокруг. – Как пьеса? Меня не было в зале.

Хэпи не стал выяснять подробностей.

– Не было? – Говорить ему явно не хотелось, но Руфус ждал ответа. – Пьеса? – Хэпи вытащил из кармана сложенный вдвое листок, вздохнул и с неудовольствием начал: – Опять сословная вражда. Она богата, он – поэт. Он молод, она немолода. И так интриге задан бег, и прост, наивен тот сюжет. Финал трагичен, как всегда, – заключил Хэпи на уверенных нотах, добавив вполголоса: – Какой же почерк неуклюжий.

– Ясно, – улыбнулся Руфус, о чем-то размышляя.

Хэпи его не прерывал и лишь спустя какое-то время решил продолжить.

– Но долг отдать спешу словам, слогам, созвучьям, поэзии в ней – безусловный дар. Она волшебно чувства в звуки пишет.