Павел Рябцев - Империя добра. Книга вторая

История о сострадании.

И снова, спустя несколько лет, Беренг ворвался в его жизнь неожиданно и с помпой. Бах! И вот они уже едут на машине, которую Беренг только что получил в подарок от отца на день рождения, который, как выясняется во время поездки был не далее, как вчера. «Ну ты же понимаешь, только семьей собирались, никого больше не звали». Нахим не слушает, он первый раз едет в такой дорогой машине и смотрит на город из её окон, а не наоборот. Беренг предложил сходить в театр, Нахим в нём бывал пару раз, но почти не помнит, как тут всё устроено. Прекрасные места в первом ряду, по центру, лучше не придумаешь. Спектакль современный, но по классическому произведению, точнее осовремененный, американский автор, глубокие смыслы и поверхностные слова. Нахим периодически, когда затекала нога или рука, либо становилось совсем скучно, поворачивал голов в сторону Беренга, и тот, если замечал это, поворачивался в ответ и растягивал губы в легкой ни к чему не обязывающей улыбке. В зале было темно и немного душно, возможно от излишнего отопления, а может быть от излишнего количества в этом пространстве жадных до зрелища последних эстетов современности. Уж больно часто они кашляли и громко дышали. Вздохи облегчения послышались со всех сторон – актёры всей труппой выходили на сцену прощаться и собирать принятые здесь громогласные аплодисменты. Пару голосов тренированно выкрикнули «браво», остальные быстро покончили с восхвалениями и поспешили к гардеробу, а актёры, избавляясь от дежурных улыбок, сами поспешили удалиться за кулисы, чтобы приступить к переодеванию и мыслям о делах житейских. Беренг обернулся к Нахиму и произнес спокойно: «Здесь никого не осталось, только мы с тобой. Успеем!». После этих слов он схватил Нахима за руку и потащил на сцену, Нахим не сопротивлялся. Ему самому было интересно рассмотреть декорации вблизи, потрогать их руками, может быть почувствовать себя актёром. И вправду, ощущения были совсем другие, когда они бродили меж слоями искусственных стен, причудливой мебели, словно вынесенной с выставки современного искусства или малобюджетного бара, смотрели в зал и представляли себя в роли. Послышались шаги. Нахим и Беренг, одновременно бросились в противоположную сторону и скрылись между занавесью и стеной. Место для двоих оказалось маловато и они вынуждены были прижаться друг к другу как можно ближе. Беренг, ничего не говоря, начал первым и выиграл.

История о превращении.

Годы шли и Нахим, не поступив в институт, смог устроится, благодаря протекции бабушки, в библиотеку этого института. Бабушка надеялась, что определенный стаж и возникшие со временем знакомства позволяет внуку получить высшее образование и наладить свою жизнь. Но ожидаемое никак не смогло воплотиться в реальность. С каждым годом Нахим становился более замкнутым. Он проводил свободное время за чтением книг, доступ к которым он имел безграничный, но не как ожидала старушка, о науках, нет, ему нравилась сплошь художественная литература и только она. Он пробовал читать в академическом ключе, то есть по порядку, от мифов Древней Греции до наших дней, но быстро отказался от этого подхода, выбирая книги в свободном порядке, во время путешествий меж стеллажами, попеременно выбирал из бесконечного ряда ничем не примечательный корешок, тянул за него, открывал на середине перелистывал страницы то к концу, то к началу, словно качаясь на палубе судна, ставил томик обратно, и так до тех пор, пока не удовлетворялся подобной проверкой и заканчивал свой поход тем, что прижимал выбранную книгу к груди и удалялся с ней за рабочий стол. Во всех героях на бесчисленных страницах он видел одного человека – Беренга. Он не искал с ним встречи, хотя знал его номер телефона, не пытался найти его в социальных сетях. Он просто вспоминал его с какой-то теплотой и нежностью, отдавая себе отчет, что пока Беренг не будет заинтересован во встрече с ним, до тех пор подобная встреча не сможет состояться, хочет этого Нахим или нет, и обратно, как бы ни хотел Нахим такой встречи, она произойдет лишь по желанию Беренга.

История о тоске.

И вот она случилась. Ждал ли он её? И да, и нет. Надеялся ли он, что она произойдёт? Каждый день и никогда. Что это будет теперь? Всё и ничего. Нахим делает шаг, а Беренг успевает сделать круг – вот в чём штука. Это человек высокой энергетической силы. А он, Нахим, протягивая руку, надеятся получить частичку этого заряда, и ведь иногда получает. «Я всегда следовал в фарватере чьей-то воли» – вспоминает он себя и не противиться мысли следовать так дальше. Нет ничего странного в том, что они знакомы так давно. Это как магнит и скрепка – они совершенно разные, но скрепка устремляется к магниту, а магнит её крепко держит, и трудно наверняка сказать, кто из них в данный момент скрепка, а кто магнит – трогательные отношения двух предметов, подверженных коррозии. Нахим улыбнулся. Ему нравились странные аналогии, странные обобщения и выводы – всё, что было странно для других нравилось ему, он старался быть таким, чтобы казаться странным. Отчасти это была игра, а отчасти сама жизнь, кусочек его самого, который был для него важен. «Не так уж много таких кусочков, даже совсем немного» – подумал он, разглядывая собственное отражение в экране смартфона. Он жаждал удивительного приключения, а свадьбой это кончится или похоронами – об этом думать совсем не хотелось. На губах застыло отчаянное предвкушение удивительного.

Он смотрел на солнце через свои тонкие пальцы, отчего они становились почти невидимыми. Щедрое светило убаюкивало, но приходилось, прощаясь, вплоть до просьб простить его, за то, что он вынужден отказаться от его ласк. Обеденный перерыв закончился, ему нужно было возвращаться в институт на свое рабочее место. Ветер тянул облака на запад, птицы же летели на восток. Дел на сегодня осталось немного: проверить пару десятков книг, которые числятся пропавшими без вести, отсортировать коробку с новыми поступлениями и постараться оперативно принимать и выдавать книги немногочисленным посетителям – весной в библиотеку почти никто не ходит. Он встал, отряхнул брюки и направился на работу, думая, когда лучше отправится в гости к Беренгу, позабыв о самой цели визита, которую, разумеется Беренг определил без его участия.

Пыльная улица скрылась за массивными деревянными дверями с красивым сложной работы витражом. Квартира 12, вопреки ожиданиям, оказалась одна на этаже. Беренг был одет по-домашнему: в серых хлопковых штанах и кофте, на ногах красовались тапочки из коричневой кожи. «Прям, молодой папа!» – подумал Нахим, входя в покои.

– Добро пожаловать. Чувствуй себя, как дома!