Наталья Любимова - Наследство старого аптекаря

– А зря, на вашем месте я бы думал об этом в первую очередь, – оторвался от стола Рябинин, и опять стал ходить взад-вперед. – Похищают, кстати, тоже по разным причинам, – стал читать лекцию «студентам-переросткам» оперативник: Первая – любовь, – стал загибать он пальцы. – Юноша может быть не из вашей среды, без достатка, без родословной, а посему вам явно неугоден. Поэтому и нашел выход украсть невесту, заметьте она наверняка с ним в сговоре. Вторая – выкуп. Здесь все не так романтично, а скорее наоборот. Ваша семья не из бедных, очень значима, а потому кто-то хочет урвать кусок вашего пирога. Третья – шантаж. Ты – мне свое, я – тебе твое. Четвертая – шпионаж. Тут все еще прозаичнее, разработка новых лекарств, технологий и другая лабуда. Очень доходный бизнес, между прочим, – остановился Рябинин напротив отца пропавшей.

– Тем более насколько я знаю у вас ведь сеть аптек «Чародейка», несколько химических лабораторий, несколько предприятий по производству лекарственных и косметических средств, косметические салоны, салоны красоты, магазины косметики, склады, оборудование и другое, – сложил руки на груди Рябинин и немного наклонив в бок голову стал смотреть в глаза Самохину старшему.

Еремеев поперхнулся и закашлял. Его глаза чуть не просверлили затылок оперативника. Он опять набрал полную грудь воздуха и хотел остановить Рябинина, но не успел.

– А потом, вы депутат законодательного собрания, меценат нашего города, почетный член какой-то там ассамблеи…– стал дальше перечислять его регалии Рябинин.

– Достаточно! – прервал его Самохин. – Я не знал, что вы на столько осведомлены о моей персоне. Но, с другой стороны я рад, что вы человек знающий.

Еремеев одобрительно затряс головой и облегченно выдохнув вставил:

– Я же сказал, что это мой лучший специалист.

– Кстати откуда вы это знаете? В прессе этого не было, – тоже стал пристально рассматривать оперативника Самохин.

– Работа такая, – ответил тот. – Но если вам это интересно я могу пояснить.

– Да, мне интересно, – настоял Михаил Юрьевич.

– Хорошо. – пожал плечами Рябинин. – Раньше я занимался делом пропавшего студента Романа Антонова. Он учился в медицинском институте вместе с вашим племянником Максимом Самохиным. Они вместе были на практике в Латуринске. Поэтому я наводил справки о нем, но и соответственно о его семье. Тогда правда был еще жив его дедушка, ваш отец. Теперь после его, – Рябинин специально выделил особой интонацией слова, – скоропостижной смерти, его наследство поделено в разных пропорциях . Вам старшему сыну досталось практически все, вы теперь как Мистер Твистер, «…делец, банкир, владелец заводов, газет пароходов…», – процитировал он Маршака. – А ваш брат по сути просто работает на вас. Да вы ему хорошо платите, но в бизнес не пускаете. А вот племянник у вас пользуется гораздо большим авторитетом, чем брат. У вас нет сыновей. Ваша старшая дочь больна и в бизнесе вам не помощник. Младшая еще не имеет ни знаний, ни опыта, да и вообще еще неизвестно захочет ли она заниматься семейным бизнесом. А вот Максим, – парень не промах. Умен, хваток, предприимчив, думаю у него большое будущее, – с каким-то грустным сарказмом закончил свое повествование Рябинин.

– Найдите мою дочь! – Как приказ изложил свою просьбу оперативнику Самохин. – С моей стороны – любые деньги, любая помощь…

– Я работаю за идею, а не за деньги, – произнес Рябинин и чуть было не был испепелен взглядом Еремеева. – Мне зарплату государство платит, но вы можете оказать помощь нашему отделу, – поймал он взгляд начальника, – в виде автомобилей или «волшебных палочек» для товарища майора, но только после того, как мы найдем вашу дочь.

Еремеев снова зло взглянул на своего подчиненного, но вслух сказал, протягивая руку для рукопожатия:

– Всегда рады помочь! Очень будем стараться! Обязательно найдем! – тряс он руку Самохина, как будто бы волшебная палочка у него уже была в кармане, и ему осталось ею взмахнуть, чтобы дочь олигарха-миллиардера оказалась у него в кабинете жива и здорова.

Когда были выполнены все формальности и заданы все вопросы, и Самойлов наконец-то уехал. За окном было уже светло и народ собирался на работу. Еремеев потянулся, позевал, сообщил Рябинину, что ему срочно нужно в Главное управление и тут же испарился. При этом строго-настрого наказав тому искать и к вечеру доложить о проведенных мероприятиях по поиску «золотой девочки», остальные дела отложить на потом.

– Ищи Рябинин, ищи! Найди мне эту девчонку! Хоть из-под земли достань! Если ты ее найдешь, мы процент раскрываемости поднимем, нас по телевизору покажут, Самойлов машины новые купит, а мне звание повысят.

– А, мне что с того? – съехидничал оперативник.

– Ты же идейный. Тебе либо премия, либо нагоняй. Иди работай! И смотри у меня! – погрозил он своим толстым как сарделька пальцем. – Не умничай!

– Как же я тогда искать буду? Если не умничать? – усмехнулся Рябинин.

– А ты, приятеля своего кликни на подмогу, – пошевелил он пальцами-сардельками, приставив их к своей голове в виде рогов.

«Спать сволочь поехал. А я работай, а потом все лавры ему», – шел по коридору в свой кабинет и мысленно возмущался Рябинин.

К полудню он был в гимназии где училась Лиза Самойлова. Классный руководитель в виде женщины средних лет, приятной внешности и такими же манерами рассказала, что девочка старалась, но ставили ей пятерки скорее не за знания, а за то, что ее отец материально помогал гимназии в виде ремонта, стройматериалов и другой спонсорской помощи. Сама девочка была стеснительной и замкнутой, ни с кем не дружила, после занятий ее всегда ждал автомобиль с шофером. Ее никогда не задерживали и не вовлекали в школьные мероприятия, так как она и так была загружена кружками и репетиторами.

К вечеру картина не прояснилась. Рябинин ни на шаг не продвинулся в своем расследовании. Все репетиторы и тренеры девочки говорили одно и тоже. Девочка не была не выдающейся танцовщицей, не певицей, не гимнасткой, рисовала неплохо, но и не блистала. Учеба тоже давалась тяжело, особенно химия и математика. Но все знали ее папу, и поэтому не скупились на похвалу.

Единственной зацепкой, был мальчик по имени Гриша, со смешной фамилией Зайчик. Преподаватель художественной школы сообщила, что когда они ездили на этюды, то Лиза с Гришей ставили свои мольберты рядышком и тихо перешептывались. Иногда Гриша угощал девушку конфетами, помогал нести этюдник или смешивал ей краски.

– Лиза всегда сильно смущалась и краснела до кончиков ушей, но ее глаза светились счастьем, – улыбнулась преподавательница, подкатив глаза и на ее щеках образовались милые ямочки. Она подмигнула бровями Рябинину и стала накручивать свои и без того вьющиеся волосы на указательный пальчик.