Эпоха Век - Бабы дуры

– Училка не постеснялась, хотя вижу, чего ей стоило рассказать нам, каким дерьмом её ученик оказался.

– Да я и не стесняюсь, просто странно, как я, – Мадам ткнула себя пальцем в грудь, – могла попасться на такую «лажу».

– «Я», – Павловна состроила ехидную гримасу, – вот если бы ты по-меньше себя пальцем в грудь била, самонадеянность свою себе, сама зна-ешь, куда, засунула, глядишь бы и по другому всё сложилось.

– Скорее всего, – улыбнулась Мадам, – но тогда бы судьба не свела ме-ня с вами, Павловна, а теперь вот и с Таисьей и Марковной. За всё в жизни надо платить и мне кажется, я заплатила сейчас не самую дорогую цену. А на югах, как вы говорите, со мной вот что приключилось…

Но начать рассказ помешал звонок мобильного телефона Марковны.

– Да – да, Димочка, нет, не занята, – отвечая, Марковна улыбалась, – прямо сейчас? Конечно, конечно я тебя жду. У меня в гостях… коллеги по работе. Ты ненадолго? Нет-нет, ничего не надо, у меня всё есть, ну зачем бы я тебя обманывала?

Марковна выключила телефон и смущённо улыбнулась:

– Это мой племянник, едет сюда с сыном.

– Так, девоньки, нам пора, – Павловна хлопнула в ладоши, – такси успеем дождаться?

– Зачем вам уходить? Не надо, не думаю, что мои гости помешают мо-ему племяннику, – замахала руками Марковна, – это даже кстати, Павлов-на, я говорила – Алешка не знает о доме, вот и прекрасная ситуация, мы скажем, что вы – хозяйка, а я у вас живу.

– Лады, – Павловна кивнула головой.

Марковна вышла встречать.

– Бабулечка, как я рад тебя видеть!

– Господи, да куда ж ты тянешься? – всплеснула руками Марковна, обнимая внука, – за полгода ещё подрос.

– Стараюсь, мужчина должен быть высоким и здоровым, да и есть в кого, – Алешка показал рукой на вылезающего из машины отца и оглядел поляну огромный двор, – ух, ты, вот это хоромы, прямо дворец. Пап, вот бы нам такой!

Марковна с Дмитрием переглянулись.

– Пойдёмте в дом, у нас там девишник, – Марковна смущённо посмотрела на Дмитрия.

– Это хорошо, полезно посидеть, повспоминать, мы не помешаем? – спросил Дмитрий.

– Ну что ты, – Марковна чувствовала себя неловко, но поцелуй племянника в щёку приободрил её.

– Здравствуйте.

Алексей вошёл первым и, со свойственной юности откровенности, стал разглядывать гостиную.

– Красиво у вас, уютно.

– Спасибо хлопчик на добром слове, – усмехнулась Павловна.

– Добрый вечер, извините за беспокойство, – Дмитрий вошёл следом за Марковной, – стало быть, Марковна, здесь и живёте?

– А что, мы с Марковной – давние приятельницы, скучно мне одной в таких хоромах, – Павловна прекрасно играла свою роль хозяйки, – присаживайтесь к столу, гостям мы всегда рады.

– Увы, времени в обрез, – развёл руки в стороны Дмитрий, – Марковна, мне надо тебе кое-что сказать.

– Да, Димочка, пойдём на кухню, – Марковна закивала головой, – Лё-шенька, пока мы с отцом поговорим, ты садись, покушай, как чувствовала, купила сегодня твои любимые пирожные.

– Что-то случилось? – встревожено спросила Марковна, закрывая за собой дверь кухни.

– Не волнуйся, всё в порядке, – улыбнулся Дмитрий, но глаза его были грустны, – меня отправляют в командировку, месяца на четыре, не писать, не звонить не смогу.

– Батюшки, да что за командировка такая? – разволновалась Марковна.

– Я – офицер, – Дмитрий нахмурился, – и вот что, если со мной что слу-

читься…

– Ох, – Марковна медленно опустилась на стул.

– Все мы под богом ходим, тётка, – Дмитрий тоже сел на стул, – только дурак думает, что он вечен. Могу задержаться и на больший срок, как карта ляжет. Нашу с тобой тайну позволяю открыть Алёшке только тогда, когда моё тело в гробу увидишь.

– Господи, – Марковна закрыла рот рукой, – как же так? Неужели ты не можешь отказаться? У тебя семья, ребёнок, разве это невеские аргументы?

– Я на службе, когда-то давал присягу, это мой долг.

– Да отбрось ты пафос, Дима, сейчас мирное время и мужчины не должны погибать, – шопотом сказала Марковна и расплакалась.

– Отставить слёзы, Алёшку я сюда специально привёз, пусть навещает тебя. Так, вот карточка, – Дмитрий протянул Марковне банковскую карточку, – на твоё имя я положил двадцать тысяч, на всякий случай. Извини, больше не могу, семье тоже надо на всякий случай оставить.

– Да зачем? У меня всё есть, да и что будет со мной, если ты…, – Марковна утирала слёзы платком, – вам жить и жить.

– Пешеход и тот не знает, перейдёт ли он дорогу благополучно, а я – военный человек. Вот этот пакет положишь в сейф и опять же, откроешь его в том случае, о котором я тебе уже говорил. Прекращай плакать, не хочу сейчас отвечать на Лешкины вопросы, прошу, будь терпимее к обстоятельствам.

– Терпимость – пол шага к равнодушию, – качая головой, сказала Марковна, – я постараюсь держать себя в руках.

– Вот и правильно, а то давление подскочить, я говорю с тобой, как со взрослым человеком и единственным, кому я могу сказать хоть половину правды. Прости, что приходиться впутывать тебя во всё это. Но лучше пе-ребдеть, чем недобдеть.

Дмитрий улыбнулся и, придвинув стул, обнял Марковну за плечи:

– Милый ты мой человечек, ты прожила большую жизнь и знаешь, какие она может подкидывать сюрпризы. Я люблю тебя, как родную мать, поэтому не огорчай меня своим упадочным настроением, может, я сгущаю краски, понадеемся на русское «авось».

Проводив Дмитрия и Алексея, Марковна, пошатываясь, вернулась к гостям.

– Слушай, училка, да на тебе лица нет, – нахмурилась Павловна, – сезонное обострение? В нашем возрасте это обычное дело.

– Да-да, – еле ворочая языком, согласилась Марковна.

– Пульс у вас ни в какие ворота, язык вязкий? В голове шум? – Мадам держала Марковну за руку, считая по часам сердцебиение, – мушки чёрные в глазах летают?

Марковна смогла только кивнуть головой.

– Так не годиться, – покачала головой Павловна, – что-то наш вечер перестаёт быть томным.

– Может, «скорую» вызвать? – предложила Таисья.

– Мадам, сама справишься? – Павловна ждала ответ.

Мадам кивнула головой, достала из своей сумки пластмассовый флакончик с таблетками, налила в стакан сок и, протянув Марковне, вытряхнула на её ладонь таблетку.

– Пейте, минут через пятнадцать-двадцать всё должно прийти в норму.

Мадам встала позади Марковны и положила свои руки той на виски, Павловна и Таисья молча наблюдали за происходящим. Через короткое время лицо Марковны, искажённое болью, разгладилось, появился даже лёгкий румянец. Она открыла глаза и вздохнула. Мадам убрала свои руки с висков Марковны и села на стул, снова проверяя пульс женщины.

– Вроде, отпустило, – Марковна покачала головой.

– Вот так визитёры, родственнички, бабку чуть в могилу не свели своими разговорчиками, – хлопнула себя по коленям Павловна, – чего он, негодник, тебя так расстроил?