Эпоха Век - Бабы дуры

– Ты винишь меня в аварии? – последовал вопрос Максима, он явно дался ему с трудом.

– Опа, гонишь что ли? Это было лучшее, что могло со мной произойти, ну, не руки же на себя накладывать?

– Что ты говоришь? Почему?

– Да у меня опухоль в мозгах росла, неоперабельная, я горстями таблетки жрал, чтобы боль заглушить, а когда и они уже перестали помогать, на морфушу присел.

– Мы же вместе соскакивали?

– Я потом опять начал, боли жуткие, на стенки лез. Тебе-то эта дурь зачем нужна была, у тебя же со здоровьем всё нормально. Вот только по-чему у тебя крышу после аварии двинуло, не пойму. Обиду на тебя я всё-таки имею.

– Я так и знал.

– Да не за аварию, за то, что ты в дурашке прозябаешь, я-то думала, ты будешь жить на полную катушку, за себя и за меня.

– Гека, без тебя всё мрачно и тоскливо стало.

– Ты что из себя и меня п… ров лепишь?! Мы – нормальные мужики, а ты о тоске какой-то толкуешь. Запомни, Макс, существует достаточно света для тех, кто хочет видеть и достаточно мрака для тех, кто не хочет.

– Запомню, братан, – тихо ответил Максим, – скажи, про тот свет много чего говорят, есть там что-нибудь?

– Как тебе сказать, я ещё сам до конца не разобрался, а вот возможность увидеть тех, кто раньше меня помер, у меня была. Помнишь Надю-ху из параллельного класса, ну та, которая повесилась? Видел я её, плохо бабе, но сама виновата. Всё, Макс, береги Маришку, детей делай, жизнь, даже полноценная, ох и коротка. Надеюсь, не скоро тебя здесь увидеть.

Мадам сама пребывала в состоянии полной прострации, только вымораживающий её внутренности холод не давал ей покоя. «Что ж я так околела? Будто сама на том свете побывала? Слушай, мать, да ты и вправду покойничка в себе держала, в книжках же так и описывают „при контракте с аморфными субстанциями вы ощутите могильный холод“. Чёрт, как же согреться, не попрыгаешь, на руки не подуешь. Так, Максим, чего это ты затих?». И вдруг по телу Мадам прокатилась жаркая волна, будто дверцу топящейся печки перед ней открыли. «Ух, ушёл, что ли этот Гека, царствие ему небесное?» предположила Мадам.

– Гека, ты ещё здесь? – ровным, спокойным голосом спросил Максим.

– Нет.

Максим вздохнул полной грудью, но даже не пошевелил пальцем. «Он же ещё под гипнозом, давай-ка, выводи его» опомнилась Мадам и громким, монотонным голосом начала говорить то, что когда-то слышала на сеансах Иосифа Эдмундовича. Не забыла упомянуть и о нормальной работе нервной системы пациента. Надеяться на моментальный эффект Мадам даже и не пыталась, у Эдмундовича и то с первого раза не получалось.

– Сознание ясное, подсознание глубинное, третий глаз закрылся. На цифру «один» вы очнётесь, три, два, один, – Мадам щёлкнула пальцами над головой Максима.

– Как вы себя чувствуете? – она ликовала и едва сдерживалась, чтобы не захлопать в ладоши – Максим смотрел на неё взглядом нормального человека!

– Я чувствую себя на все «сто», нет, даже на «двести», вы же слышали, мне за двоих надо жить.

– Вы помните слова своего друга?

– Да, я помню весь разговор, это не правильно, так не должно быть? – насторожился Максим.

– Всё в порядке, – улыбнулась Мадам.

– Если бы сам не столкнулся с такими чудесам, в жизнь бы не поверил в силу…, – Максим запнулся, не мог подобрать нужное определение.

– Думаю, второй сеанс нам не понадобиться, – самоуверенно ответила Мадам.

– Я думаю так же.

– Идите, мне нужен отдых.

Максим встал:

– Вы меня проводите, пожалуйста, чтобы я не плутал по комнатам, сюда меня привели дебилом.

Мадам насторожилась, слишком уж разительные перемены произошли с Максимом. «Может, это ловушка и он или из налоговой или из финансовой, накроют нас с поличным, деньги меченые подсунули. Да не дрейф, мать, смотри, у него все руки исколоты, даже на запястьях, видать, все вены уже забились. А, будь что будет, в тюрьму, думаю, не посадят, как – нибудь отмажемся».

Марина, Таисия и Марковна встретили Мадам и Максима любопытными взглядами.

– Что, Маришка, на Канары слетаем?

Максим, улыбаясь, смотрел на жену. Марина беззвучно ойкнула, при-крыла рот ладошкой и, сделав шаг к мужу, всё-таки не решилась кинуться ему на шею. Максим засмеялся и сам подошёл к жене:

– Ну, чего ты плачешь? Иди ко мне.

Марина припала к груди мужа, он обнял её за плечи и поцеловал в макушку. Марковна украдкой, промокнула слезу, но Таисия не могла по-зволить себе сентиментальностей.

– Марина, будьте добры, нам нужно поговорить.

Таисия похлопала молодую женщину по плечу и жестом позвала за собой в другую комнату. Максим, нехотя, отпустил жену.

– Да-да, я всё принесла, – Марина схватила сумочку и проследовала за Таисий.

– У меня своя фирма, вином торгую, настоящим, не порошковым, могу привезти столько, сколько скажете. Кто пьёт, не знает о вреде вина, а кто не пьёт, не знает о его пользе.

– Такого выражения в моёй записной книжке нет, – Марковна щёлкнула пальцами и постучала себе указательным по лбу, – надо записать.

– А где Мадам? – огляделся Максим, – хотел поблагодарить её ещё раз.

Марковна, застигнутая врасплох вопросом, быстро сориентировалась:

– Ей надо отдыхать, сам понимаешь, дело она сделала нелёгкое. Я передам, что ты доволен и кланяешься ей в почтении.

– Да-да, именно так и передайте, – Максим приложил руки к груди.

Марина довольная и счастливая, вбежала в комнату и сразу бросилась к мужу. Так, обнявшись, они и пошли к дверям, Марковна и Таисия следом. После обменов словами благодарности и пожеланий долгой и счастливой жизни, клиенты уехали, а Марковна с Таисией, наперегонки, броси-лись допытывать Мадам. И откуда у Марковны прыть взялась? В комнату Мадам, оттолкнув Таисию, она вбежала первой.

– Так, я первая к тебе на сеанс, а то таблетками меня пичкаешь, одно лечишь, другое калечишь, меня тоже в гипноз и опа, я здорова!

– За это платить надо, – вмешалась Таисия, – бесплатно ничего не получиться.

– Сама знаю, – нахмурилась Марковна, – бесплатно, значит, бес платит.

Всю пенсию отдам.

Обе рассмеялись, но Мадам, почему-то, не поддержала их веселье.

– Ты чего это, девонька? – спросила Марковна, оглядывая Мадам, ко-торая, укутавшись в одеяло, лежала на кровати, – правда, что ли устала?

– Марковна, Таисия, сегодня я, правда, что-то чувствовала, может у меня действительно какой-то дар есть, как говорил Эдмундович? Или тут вмешалось что-то ещё?

Мадам не ждала уговоров, в подробностях описывая и сеанс и свои ощущения, рассказала своим товаркам произошедшее. Таисия слушала, выпучив глаза, а Марковна, не глядя Мадам в глаза, качала головой.

– Вот это да – а, – протянула Таисия, – слушайте, это же полный улёт, мы озо-ло-тим-ся!

– Я думаю, Мадам, сюда вмешалось твоё «или», – нахмурив брови, предположила Марковна, – ведь ты о нём ничего не знала, а имена назва-ла. Ты потом уточнила у него достоверность?