Кристина Ставрос - Там, где Челябинск. Место, соединяющее миры и рождающее сущности

Темнота в доме Агафьи была густая и враждебная, свет от свечей не справлялся с ней. Казалось, весь воздух здесь напоен затхлостью, болезнью и смертью. Ваське неожиданно стало страшно и тяжело дышать.

– Болезнь так называют: «священный огонь», – пояснил, пождав губы приведший врачей городничий, – люди и скот от нее буквально вспыхивают, как лучинки, и сгорают за пару дней без следа. Наказание божье за наши грехи…

– Не мелите ерунды, – лекарь Андреевский склонился над больными, – Бог никого не наказывает, тем более болезнью. Тут что-то другое, и мы это выясним.

– Что вы выясните? – вскинулась Агафья, – все из-за вас, дохтуров! Холера из-за вас и другие напасти! Зачем вы приехали? Детей моих забрать? А потом похоронить их без креста и имени и известкой засыпать? У меня мать так похоронили, она холерой болела. Сначала в барак холерный силой свезли, уморили там, а потом известкой засыпали! Даже оплакать не позволили! Не дам! Ничего вам не дам!

Бедную женщину пытались успокоить, но Агафья не слушала слов. Пришлось в спешке покинуть дом.

Столичные лекари отправились ужинать и советоваться.

– Я не верю, Василий, что этот город проклят, все это бабьи сказки, – рассуждал за едой Андреевский. – Болезнь почему-то цепляется за людей и быстро их сжирает. Что дает ей возможность переходить с одного на другого?

– Может быть прикосновения? – Васька встряхнул руки, как бы отгоняя от себя болезнь. – Или ветер.

– Может, и вода, и земля, – задумчиво протянул штабс-лекарь. – Где-то сидит древнее зло, а люди, подхватив его, передают друг другу. И вместо того, чтобы лечиться, молятся, что вообще без толку. Невидимое древнее проклятие… Где оно прячется?

Дверь резко растворилась, и с морозного воздуха в избу вошел взволнованный городничий.

– Померли! Варька и Сенька померли! Агафья с горя в полынью кинулась!

– Дура-баба, ведь и сама подхватила мор от детей, а сейчас весь город через воду перезаражает! – всколыхнулся Степан Семенович.

Они накинули тулупы и выскочили на мороз.

– Аааа, – голосила какая-то баба на реке. – Агафья, ведьма чертова, утянет теперь за собой!

– Что случилось? – подбежали к ней лекари и прохожие.

– Я за водой пришла, а сквозь полынью под тоненьким ледком на меня лицо смотрит. Черное, страшное, ухмыляется своим оскаленным мертвым ртом! Я и не сразу признала Агафью-то, – рассказывала баба собравшимся зевакам, – только закричала, а она тронулась и поплыла подо льдом, только волосы черные распущенные в полынье остались, на воде покачивались, как дьявольские водоросли, а потом и они пропали. Не жить мне теперь, утянет за собой Агафья, ведьма проклятущая!

– Ничего с тобой не будет, перестань голосить. Все живы будем. Ну-ка тащите багры, будем ее в воде искать, – распорядился Степан Семенович, – а всем челябинцам отныне запрещаю на реке воду брать. Колодцы в городе есть?

– Есть, да вода в них не такая вкусная, – покачал головой городничий. – Не согласятся на это люди.

– А жить они согласятся или помереть хотят? Три дня запрет на воду из реки! Скажите людям, ведьма воду отравила. А если не найдем Агафью, так и дольше еще. Поставьте караул у полыньи.

Утопленницу вытянули, и каждый горожанин приходил взглянуть ей в лицо и плюнуть на покрытый ледяной коркой труп.

– Ну зачем же так глумится над мертвой? – воспротивился было Васька.

– Ни-ни, не лезьте, господин хороший, – остановил его городничий. – Люди так свое отношение к отравительнице выражают и себя от нее защищают. Вмешаетесь – порвут вас на мелкие кусочки, подумают, что вы с ведьмачкой заодно.

– Тогда давайте-ка в нашем доме комнату выделим. Покойницкую. Мне для работы трупы умерших нужны, так что комната пригодится. Перенесем туда Агафью. А вы потом солдат нам отрядите, и мы ее со всеми предосторожностями похороним.

Так и сделали. Труп под проклятия горожан перенесли в дом, а ночью похоронили за городом, недалеко от реки.

– Место это огородите, будем тут от мора скончавшихся хоронить.

– Без отпевания? – испуганно перекрестился городничий.

– Почему же без отпевания, все, как положено. И Агафью отпойте заочно, никакая она не ведьма. Просто надо, чтобы кладбище было подальше от города. Да, и мертвую известкой засыпьте. Для дезинфекции.

– Господи, грехи наши тяжкие, – перекрестился еще раз в ужасе городничий. – Все знала бедная, так по ее словам и сделали.

Огромная белая луна лила свет на застывшее снежное поле и маленький скромный холмик земли над могилой Агафьи. Вслед за светом на землю опускался плотный белый туман. Сквозь него, казалось, просвечивал абрис старой женщины с длинными седыми косами.

– Души умерших приняли ее к себе, – перекрестился городничий и, глядя на подползающий к ногам туман, сделал шаг назад. – Уходить надо, а то и нас заберут.

– Ну что же вы тут в Челябинске все такие суеверные, – скептически покачал головой Андреевский.

– Жизнь учит, – философски тихо ответил городничий, – иначе духи всех нас найдут. Рядом ведь они совсем. Каждый день их чувствуем и, видно, мешаем.. Вот и бегут отсюда люди. А тех, кто не хочет, того мором добивают.

– Выкиньте дурные мысли из головы, и все наладится, – отшагнул от подползающего тумана Андреевский.

***

Всю ночь думал штабс-лекарь как лечить мор, и наутро план был готов.

– Всех умерших от заразы везти ко мне в покойницкую, не важно дети, старики или животные.

– Зачем, батюшка? – Испугался возможных беспорядков городничий.

– Будем резать трупы. Надо понять, как лечить эту язву.

– Господи помилуй, виданное ли дело: резать трупы! Может, лекарства какие или заговоры помогут? Я бабку одну сильную знаю, в доме у реки живет, – предложил последнее средство городничий. Но, увидев, суровое, темное и скорбное в неверном свете свечи лицо Андреевского, взмолился об одном:

– Только никому об этом не говорите!

– Колдуны проклятые, – бормотал городничий, возвращаясь на тройке домой, – еще неизвестно, кто опаснее священный огонь или лекари эти странные.

По Челябинску поползли темные слухи, что приехавшие столичные врачи учатся воскрешать мертвых. Люди на руках несли в дом у реки умерших детей, умоляя спасти и исцелить. Солдаты на подводах везли и везли усопших, складывая их в сарай возле дома. В покойницкой трупы уже давно не помещались.

Больше 200 покойников вскрыли, изучая болезнь, Степан Семенович с Василием. Каких только язв не насмотрелись.

– Не могу больше этого терпеть, мне кажется, я весь пропитан смертью, она осела на мне каплями как белый туман, – доктор Андреевский после рабочего дня был измучен. – И труднее всего надежда. Исцели! Спаси мертвого! Да чтобы этого не слышать, я любые магические книжки бы изучил, если бы они помогли воскрешать. Выход вижу только один. Остается умереть самому и воскреснуть, чтобы завершить начатое. Картина мне примерно ясна, остается самому заразиться и исцелится. Ты будешь помогать.