Денис Игнашов - Memento Finis. Волосок Ангела

– Да, – откликнулись на другом конце линии.

– Они похитили их, – в мрачном отчаянии только и смог произнести Руслан.

Несколько секунд тишины и прерывистое дыхание в трубке.

– Я буду завтра, ничего не предпринимай и не выходи из дома, – сказал Полуянов и отключился.

Утро понедельника для генерала Костылева опять началось с телефонных звонков, и все они были связаны со смертью швейцарского юриста. Генерал заметно нервничал, ходил хмурый вокруг стола, сцепив за спиной руки. Никогда ранее в его практике не возникало столь нервной и напряжённой ситуации, связанной с рядовым, как казалось сначала, уголовным делом.

– Ну, чего там с этим Келлером? – недовольно буркнул он, когда в его кабинет вошёл Сарычев.

Полковник подробно изложил все известные ему факты. Костылев слушал молча, ходил из стороны в сторону и периодически кивал, бросая угрюмые взгляды на полковника.

– И как думаешь, кто его? – в итоге спросил генерал, когда Сарычев закончил свой доклад, и тут же уточнил то, что имел в виду своим вопросом: – Заказ или ограбление?

– Сейчас об этом трудно говорить. – Сарычев неопределённо пожал плечами. – Мы проводим все необходимые следственные мероприятия…

– Ваня, мне нужны результаты, – не дослушав своего подчинённого, резко перебил Костылев, – очень быстро нужны результаты. Я не знаю, кем был этот Келлер, но его гибель разворошило осиное гнездо. По этому поводу по негласным каналам МИДа и разведки уже обращались не только первые лица Швейцарской Конфедерации, но и важные люди из Госдепартамента США, руководящих структур Европейского Союза, ООН и отдельных государств… Такое впечатление, что Келлер был, если уж не главой государства, то министром в каком-нибудь правительстве во всяком случае! – в сердцах воскликнул генерал, нервно поведя шеей, а потом задумчиво добавил: – А ведь он был всего лишь одним из многих швейцарских адвокатов.

– Без полной информации о тех делах, которыми занимался Келлер, мы вряд ли сможем расследовать это убийство, – с сомнением вставил Сарычев.

– Об этом можешь забыть! – категорично отреагировал Костылев. – Нас к нему так близко не подпустят.

– Тогда что же мы можем сделать? – развёл руками Сарычев.

Генерал помолчал, сосредоточенно, словно стараясь стереть невидимую засохшую грязь, поскрёб ногтём подставку настольной лампы.

– А может, это всё-таки было ограбление? – не понятно, то ли с надеждой, то ли с рекомендацией, спросил Костылев и прямо посмотрел в глаза Сарычева.

Полковник тоже выдержал паузу, а потом как-то туманно ответил, имитируя догадливость либо, наоборот, несообразительность, или пытаясь за неопределённой фразой скрыть свои истинные мысли:

– Всё возможно.

– Ну, а раз «всё возможно», – генерал расценил ответ подчинённого, как готовность следовать его пожеланиям, – значит, нам нужны быстрые результаты. – Костылев сплёл пальцы рук в замок и сказал, как будто вспомнив нечто важное: – И вот ещё что… Есть два момента, связанных с этой темой. Во-первых, необходимо исключить любую публичную огласку этого дела и хода следствия. А, во-вторых, у тебя будет помощник… из Интерпола.

– Но… – удивлённый последней новостью, хотел было протестовать Сарычев.

– Это не обсуждается.

– Но наши законы и практика… – продолжал настаивать Сарычев.

– Это не обсуждается, – более категорично повторил генерал и прибавил разочарованно, словно оправдываясь: – Вань, я сам был против. – Костылев виновато вздохнул. – Одна немаловажная деталь: наш западный друг должен иметь беспрепятственный доступ ко всем материалам дела, но не имеет права проводить самостоятельное расследование. Присматривай за ним.

Генерал связался с приёмной по громкой связи и сказал:

– Пусть господин Кристенсен зайдёт.

В кабинет быстро вошёл высокий, крупный мужчина лет пятидесяти в светлом дорогом костюме. Абсолютно лысый загорелый череп резко контрастировал с его пышными чёрными усами, которые не могли скрыть широкую, неподвижную, словно приклеенную к лицу, белозубую улыбку. Генерал Костылев представил полковника ФСБ и сотрудника Интерпола друг другу по-русски. Кристенсен стремительно подошёл к Сарычеву и крепко пожал ему руку. Сарычев в ответ одарил его тусклым недоверчивым взглядом.

– Очень рад нашему знакомству, – немного растягивая русские слова, дружелюбно проговорил Кристенсен, благодаря преимуществу своего роста с откровенным и смелым любопытством взглянув на полковника сверху вниз.

Сарычев буркнул что-то в качестве приветствия в ответ, совсем не желая скрывать свои недовольство и удивление появлением столь загадочного помощника.

– Иван Прокофьевич, – Костылев перешёл на официальный тон, – господин Томас Кристенсен направлен в Москву центральным, Лионским офисом Интерпола и будет участвовать в расследовании убийства Келлера. Просьба организовать все условия для работы и ввести в курс дела.

– Я думал, Интерпол в основном занимается информационным обменом, – с сомнением сказал Сарычев.

– В основном, да, – подтвердил Кристенсен и широко улыбнулся, больше ничего не добавив к своим словам.

– Ну, ладно, – Костылев посчитал свою задачу на текущий момент выполненной и сделал вид, что его ждут другие важные дела, – я вас больше не задерживаю. – Далее последовало совсем дежурное замечание, в котором Сарычев услышал очередной повтор генеральского пожелания: – Надеюсь, ваше плодотворное сотрудничество приведёт к быстрым результатам.

Сарычев и Кристенсен вошли в кабинет полковника. Сотрудник Интерпола по-хозяйски устроился на небольшом диване, стоявшем в углу, и закинул ногу на ногу.

– Вы же не первый раз в Москве? – спросил Сарычев чтобы как-то начать разговор.

– Конечно, не первый, – ответил Кристенсен. – Я учился в Москве в своё время, в Университете дружбы народов. Раньше в Москве обучалось немало студентов из ГДР.

– Ваша фамилия не похожа на немецкую.

Кристенсен рассмеялся.

– Я типичный европеец. Моя мама – немка, а отец – датчанин, но родился и вырос я в Восточной Германии.

– Что ж, перейдём к делу. – Сарычев достал из сейфа папку с копиями документов и протянул её сотруднику Интерпола. – Здесь, господин Кристенсен, всё, что мы успели узнать на настоящий момент о последних часах жизни адвоката Келлера.

– Томас… Зовите меня Томас, – сказал восточно-германский датчанин и погрузился в чтение бумаг.

Сарычев не успел докурить сигарету ожидания, когда Кристенсен уже отложил папку в сторону и стал задумчиво рассматривать пол.

– Зелёный «фольксваген» так и не нашли? – спросил Кристенсен, не поднимая глаз.

– Пока нет, господ… Томас, – поправился Сарычев, вспомнив о просьбе Кристенсена.