Рут Хартц - Бестиарий. Ногицунэ

(два года назад)

Дорогой Господь,

Прости за беспокойство,

Но я думаю, что я должен быть услышан.

Прекрати наши страдания,

Всех людей, которым ты даешь жизнь.

Заметь на улицах их драки,

Ведь у них разногласия

По поводу тебя,

Я не могу в тебя поверить. ©

XTC, «Dear god»

Мэйт останавливается отдышаться. После долгого пребывания в северных странах она уже отвыкла от изнурительной жары. Это будет достойной платой, если Мэйт добьётся того, зачем приехала.

После разрыва с Хани, Рэйес хочет лишь запереться в комнате и не видеть ни одной живой души. Мэйт стыдно признаваться в этом себе самой, но куда больше она переживает из-за влияния демона, чем из-за расставания. И не из-за задетых чувств близкого человека.

Полуденное солнце напоминает любознательного ребёнка, вооружившегося лупой. Люди для него – шустрые муравьи. Мэйт рывком срывает сумку, потому что ремень натирает плечо. Последние силы на исходе. По этим одинаковым улочкам, среди безликих крошечных домов она блуждает уже часа три. Те редкие прохожие, что встречаются в пути, чураются незнакомки и не могут подсказать, где искать нужный дом. Мэйт хочет изо всех сил пнуть увесистую сумку, будто это что-то исправит. Она вспоминает те дыхательные упражнения, которым её обучала Хани. Но в памяти всплывают только мягкие чуть пухлые губы, что трепетно целовали её веки. Мэйт вспоминает и лицо со смеющимися зелёными глазами, и родинку на нижней губе, будто след от чернил. От этого её только больше пробирает злость.

Рэйес подбирает волосы, подставляет вспотевшую шею безжалостному солнцу. Едва уловимый поток воздуха теряется в кудрях, но не приносит прохлады. Вода закончилась сорок минут назад, на час пути вокруг ни единого магазина. Мэйт прикусывает губу, чтобы не взвыть, закидывает сумку обратно на плечо и продолжает путь.

– Зря тратишь время, – уже не в первый раз говорит голос где-то на задворках сознания.

– Заткнись, – злым шёпотом советует Рэйес. Нет необходимости произносить эти слова, чтобы ногицунэ услышал её, но Мэйт плевать. Здесь не перед кем стыдиться этой шизофрении.

– Незачем снова обвинять меня.

– Закрой рот, – сквозь зубы шипит Мэйт. В ушах звучит её собственный голос, бросающий те гадкие слова в лицо Хани. Никогда прежде она не видела на этом лице слёз. – Ты заставил меня это сделать.

– Если бы ты этого не хотела, ничего бы не случилось, – отвечает ногицунэ. Рэйес уже теряет контроль над телом, чувствует, как на произнесённых лисом словах, по его воле пожимает плечами.

Древний демон продолжает жужжать над самым ухом, но Мэйт не поддаётся. Все силы теперь уходят на то, чтобы контролировать собственные конечности.

Ещё через пятнадцать минут блужданий она натыкается на огромного чёрного петуха. Тот выскакивает из подворотни, врезается в тоскливо-жёлтые кирпичи и несётся прямо на Мэйт, которая с трудом подавляет позыв пнуть птицу. Разочарованное урчание демона даёт понять, откуда пришло это желание. Петух оглушительно кричит и мчится дальше, ничего перед собой не видя.

С забора, в том месте, где останавливается Рэйес, за бешеной птицей наблюдает жирный рыжий кот. Выражение морды у него такое, будто каждый день котяра поджидает на этом месте очередного петуха-самоубийцу. Мэйт прогоняет кота громким шипением и мигающими жёлтым огнём глазами. Не привыкший к такому обращению, рыжий отступает. Она не могла позволить ему сожрать птицу – та девушка, которая рассказывала о Матильде, упоминала так же чёрных петухов, что гуляли по широкому двору.

– Ну-ка, безмозглое создание, – склоняется к птице и бурчит Рэйес. – Веди меня к своему дому.

– Вам помочь? – раздаётся над её головой ломающийся голос мальчика-подростка. Мэйт ощущает, как от стыда вспыхивает лицо. – Вы ищете Матильду?

Долю секунды Рэйес разглядывает чумазого мальчишку лет тринадцати, он говорит на ровном испанском и пугающе похож на одного из её братьев. Мэйт отмахивается от воспоминаний и молча кивает.

Мальчишка умело подхватывает петуха, будто только этим и занимается целыми днями, и исчезает в той же подворотне, откуда недавно выскочила бешеная птица. С секунду Рэйес стоит в ступоре, но тут же бросается вслед за проводником.

– Я здесь уже… – Она смотрит на наручные часы. Тоже подарок Хани. Чёрт! – Уже почти четыре часа. Никак не могла найти ваш дом.

– Бывает, – бросает в ответ лохматый мальчишка.

Он ведёт Мэйт, петляя между зданиями, будто юркая маленькая рыбка, что хочет избавиться от преследователя. Шагает широко и быстро, и Рэйес успевает запыхаться. Останавливается он до того резко, что Мэйт врезается в его грязно-жёлтую футболку с оторванным воротником.

Заборчик, перед которым они стоят, едва достаёт мальчишке до плеча, краска выгорела, дерево иссохло, железо заржавело. Дверца со скрипом открывается, когда проводник пропускает Мэйт перед собой и бросает под ноги несчастного петуха. Рэйес чуть не спотыкается через птицу, косится на мальчишку, но тот лишь запирает за её спиной щеколду и тем же путём, что пришёл, уходит обратно. Слова застревают в пересохшем горле Мэйт, и ей остаётся только оглядываться по сторонам.

– Зачем ты здесь? – скрипит голос где-то неподалёку.

Рэйес ошибочно принимает его за ногицунэ, но понимает, что заговоривший реален и стоит на огромном крыльце расплющенного деревянного дома. Это пожилая женщина, голову которой покрывает оранжево-жёлтый платок. Седые волосы прядями выпадают из-под него, и обрамляют худое смуглое лицо. Хозяйка дома выходит из тени, и солнце играет на монетках платка. Глаза Матильды смотрят ясно, не щурясь. Отсюда она кажется высокой, стоит уверенно, сложив руки на подоле чёрной юбки, поверх белой блузки наброшена жилетка. У Мэйт в голове не укладывается, как женщина не задыхается от жары.

– Мне посоветовали вас, – пожевав губу, произносит Рэйес. Матильда подставляет руку к уху, делает вид, что не расслышала.

– Я говорю, – уже более уверенно и громко повторяет Мэйт, – мне посоветовала вас знакомая.

– Я спросила не об этом, – отвечает Матильда. Даже с такого расстояния Мэйт замечает в её оценивающем взгляде сухость и неприязнь.

Рэйес отворачивается, осматривает просторный двор. Старая сгнившая телега с одним колесом, иссушённое дерево, несметное количество кур и петухов, шумно копошащихся вокруг, из-за дома выбегает рыжий пёс, который сжимает в пасти какой-то чёрный комок. Подбежав к хозяйке, собака выплёвывает свою ношу, и та оказывается очередной курицей. Она немного растрёпана, но встаёт на ноги, расправляет крылья и, как ни в чём ни бывало, продолжает прогулку по двору. Пёс садится подле Матильды, сосредоточенно смотрит на Мэйт. Когда Рэйес делает к ним шаг, собака скалится и утробно рычит.