Джон Хост - Сезон кошмара

– А… – раскрыл рот Рафаэль.

Этого одного звука из уст аргентинца хватило, чтобы Генри уловил смысл. Он закатал левый рукав и показал внутреннюю сторону предплечья. Рафаэль, как зомбированный, рассматривал очертания шрама. Двенадцать иероглифов были выстроены в ряд, обрамлённые прямоугольной рамкой, которую оставило жгучее покрытие.

– Вы не станете возражать? – спросил Рафаэль, потянувшись к руке немца.

Он прикоснулся и всячески теребил кожу, убеждаясь в том, что это не липа. Шрам действительно выглядел очень давним. Аргентинец сфотографировал шрам и сохранил изображение, чтобы у него была изучить его, если он сумеет вернуться из Альп.

В составе восьми человек они прибыли на вертолёте к подножию горы Симилаун в девять утра. Первые два дня восхождение не приносило забот участникам экспедиции, впрочем, как и результатов. Рафаэля это нисколько не огорчило. Соседние регионы Альпийского хребта также входили в его маршрут.

На пятый день группа сделала привал на высоте почти в тысячу восемьсот метров над уровнем моря. Погода стояла спокойная. Ночь прошла тихо. Утром все начали собираться. Группа была почти готова, и лишь Стэнли Ингс так и не показался. Его палатка, с изображением орла на фоне цветов национального флага США, оставалась нетронутой. Прессуя ботинками хрустящий альпийский снег, Луиджи подошёл к брезентовым покоям американского скалолаза. Он поднял бегунок и раздвинул две половинки молнии с брезентовым покрытием. Стэн крепко спал и никак не реагировал на голос итальянца. Он не пошевельнулся и после того, как Луиджи подёргал его за плечо. Он убрал одеяло и сморщил лицо изо всех сил. Спина Стэна была вся бледная. Луиджи медленно перевернул тело, а затем резко убрал руку от трупа, чтобы прикрыть рот, через который, казалось, вот-вот покинет живот всё, что было съедено на завтрак. Луиджи на четвереньках стремительно выползал из палатки. Желудок всё-таки не сдержал завтрак. Рафаэль одним из первых подбежал к палатке Ингза. Его лицо не выглядело так выразительно и многословно, как у пяти остальных, собравшихся у него за спиной. Аргентинский экс-миллиардер смотрел с какой-то сдержанностью, будто он как раз и ожидал увидеть в этих местах нечто подобное. Кожа на лице Стэна была содрана, в буквальном смысле, аккуратно, в форме идеального овала, через виски, над бровями и переносицей, и до самого подбородка. Вместо кожи была только засохшая полузамёрзшая окровавленная плоть. Идеальные контуры ранения нарушили лишь несколько расплющенных кровавых пятен на правом краю. Но самым пугающим в этой картине было то, что глаза остались нетронутыми. Они были лишены век, и поэтому постоянно куда-то смотрели, и хуже всего, если этот взгляд застывал на ком-то из альпинистов.

Рафаэль в какой-то степени был доволен той картиной, которая предстала перед ним. Что бы это ни было, оно здесь, и теперь Рафаэль понимал, что он идёт правильным курсом.

Закрыв палатку, он вновь почесал свой шрам в виде кола, поднялся с колен и в очередной раз рассказал участникам похода об условиях сделки. Он напомнил о двадцати миллионах долларов в качестве оплаты за их услуги, из которых десять уже было выплачено авансом. А также Рафаэль напомнил о главном условии – он не несёт ответственности за их здоровье и жизни. Он рассказывал об этом столь же сдержанно, как и рассматривал освежевлённый лик Стэна.

Никто не имел возражений. Восхождение продолжилось на той же самой горе. Рафаэль нашёл следы изведанного, что указывало на правильный курс, которого придерживались альпинисты.

Через пять часов настало время очередного привала. На обед все ели консервы из тушёных креветок. Все, кроме Луиджи. Его организм всё ещё не смог справиться с последствиями отгрузки завтрака.

– Эй, не подождёте меня. Я отойду ненадолго – сказал Франсуа Гамон.

Приняв всеобщее молчание за знак согласия, Франсуа тронулся.

– Стой – прозвучал голос Рафаэля, который уже стоял с рюкзаком на спине, собравшись раньше остальных. Он несколько раз прокашлял, затем твёрдо указал пальцем на рюкзак, который Франсуа готовился одеть на плечи, и сказал приказным тоном:

– Положи рюкзак.

Франсуа опустил собранное снаряжение на снег.

– А теперь можешь идти – добавил Рафаэль, и снова почесал шрам.

Шли минуты. Позади остались полчаса, а француз не торопился возвращаться. За ним отправился Луиджи. После случившегося с Ингзом, Анна не захотела отпускать мужа одного, и отправилась вместе с ним.

Прошло ещё десять минут.

Терпение Рафаэля иссякало. Он отправился по следам Анны и Луиджи, а остальных попросил оставаться на месте.

Силуэт Лопеса исчез за снежным горизонтом небольшой возвышенности на горе.

– Эй, может, того? – промямлил Руди, ткнув локтем сидящего рядом Оливера.

– Да, не знаю. Он же заплатит нам ещё столько же, если доделаем работу до конца.

Полушёпотом Руди ответил:

– Я открою тебе страшный секрет – трупам чеки не выписывают.

После недолгих сомнений Оливер согласился на предложение.

– Генри? – окликнул немца Руди. – Подойди.

Генри осматривал альпийские просторы в двадцати метрах от Руди и Оливера. Услышав голос Руди, он развернулся и направился к двум австрийцам.

– У нас есть к тебе дело.

– Я весь внимания.

Обеспокоенный взгляд Руди ткнул лицо Оливера, затем снова направился на немца.

– В общем, ни для кого из нас не секрет, что здесь ищет латинос, и мы все знаем, чем это закончится. А судя по тому, что Франсуа уже долго не возвращается, и той же дорогой отправились итальянцы, они уже на обратном пути. Поэтому мы с Оливером хотим предложить вернуться с нами к подножию.

Ответ Генри последовал сразу:

– Не думаю, что Франсуа решил сбежать. Без снаряжения далеко не уйдёшь. До подножия больше двух тысяч метров. Ведь мы знаем, зачем сюда приехал латинос. Так что, я не думаю, что Франсуа успел повернуть назад.

– Тогда это ещё более веский повод убраться отсюда.

– Мои слова это всего лишь догадка. Будем ждать, и узнаем, что произошло на самом деле.

– Пойми Генри, мы подохнем, и тогда не успеем потратить даже то, что мы уже получили.

Генри с подозрением посмотрел на двух австрийцев, один из которых активно уговаривал его нарушить условия договора, а другой послушно молчал.

– Мне помнится, Лопес сразу обрисовал условия каждому из нас. Он ясно сказал, что никому не платит шальных денег. Плата огромная, и риск соответствующий. А если вас это не устраивает, то надо было отказываться от этой работы. Но раз уж согласились, то выполняйте свою часть сделки. Он своё слово сдержал. Теперь ваша очередь.

– Так, послушай – вдруг заговорил Оливер тихим тоном, но с вполне уверенными жестами – если хочешь, оставайся, а мы поворачиваем.