Любовь Паршина - Юноша и Зверь. [история чёрного серебра]

– Любой богослов скорее повесится, как Искариот, чем согласится с вами.

– И правильно сделает. Библию, особенно Ветхий Завет, не стоит понимать буквально. Все древние тексты, легенды, мифы построены на символике и метафоре. Они лишь скрывают смысл…

Слушая, Саша выпил еще один глоток и отправил в рот следующую конфету.

– Ей-богу, мистер Лорел! Вас бы к нам в гимназию. Вас так занятно слушать!..

Филипп усмехнулся и, пряча улыбку, на мгновенье опустил взор на свой бокал. Все это время он держал его, не выпуская. Саша даже удивился – как он не обжигается.

– Право, Александр, вы преувеличиваете мои риторские способности. Впрочем, я люблю рассказывать и рассуждать.

– А вы верите?

– В то, о чем говорю? Разумеется. Просто я не могу поверить в то, что истинное блаженство доступно лишь малому кругу избранных, которые хорошо вызубрили правила и исправно соблюдают их. Какой громадный мир – сколько народов, эпох, великих идей – лежит за пределами Христианства! И лишь поэтому сей мир должен погибнуть? Вот эта мысль мне противна…

Переводя дыхание, Филипп задержал взор на котелке – в центре стола, в центре гостиной – тот стоял между собеседниками, словно общий котел с темным варевом.

– Александр, хотите ли услышать одну историю о древнем, нехристианском зле? – спросил Филипп через несколько мгновений, вскинув хитрый взор на Антона.

Почему-то именно от этого его тона Сашу пробрала легкая, будоражащая жуть.

– Очень, – признался он.

– Знаете, есть множество – о, превеликое множество! – всевозможных мифов и сказаний, повествующих о том, как сложились основы нашего нынешнего бытия. Как и откуда появились всевозможные «темные» силы… Лично мне нравится одна, мало известная широкой публике. Может быть, наш друг Антон и слышал ее прежде, но легенды и предания для того и существуют, чтобы, слушая их, мы лучше узнавали самих себя. Так, Антон?

Антон подлил себе еще горячего вина.

Вдруг стали слышны отзвуки внешнего мира, доносящиеся из приоткрытого окна: звонки трамваев, мерный рокот колес, цокот лошадиных копыт, единый говор толпы и чьи-то резкие выкрики.

Затем Филипп заговорил, отчетливо вспоминая каждое услышанное когда-то слово и пробуя впечатления юного гостя на вкус, как тот пробовал конфеты…

***

На заре мира юные боги пришли на Землю. Новый мир был подобен саду, населен зверьми, птицами и рыбами, и все покорялось богам, потому что лишь у них был разум.

Боги забавлялись, играя с Землей, поднимая со дна морей острова или погружая их в пучину, протягивая по долинам ленты рек или сталкивая друг с другом пласты земли и вздымая к небесам горы. И всякая тварь бежала и ползла прочь, а после покорно стремилась к новым пастбищам и водопоям.

Тоскливо стало богам в молодом мире, и от тоски они решились играть с тем живым, что уже было на Земле.

Боги разбрелись по миру, и каждый взял что-то земное, что любил более всего и что-то от себя, от самого своего сердца. И из этих двух элементов боги создали людей.

Так и вышло, что люди оказались разного сорта и масти: кто-то был создан из размолотого зерна, кто-то из дерева, кто-то из глины – много материалов взяли от Земли боги.

А одно божество решилось воплотить свои помыслы, вложив разум в диких зверей. И случилось небывалое – твари пробудились и увидели мир вокруг себя и самих себя внутри этого мира.

Люди, лишь недавно бывшие стадами и стаями животных, теперь жили в хижинах на развалинах древнего города. Когда-то в этих чертогах жили боги, и там служили им бестелесные духи.

Теперь, оставшись без собратьев, разбредшихся по свету, божество ушло в глубину подземных пещер.

Пищу и подношения ему подавала юная дева. Ее выбирали среди дев племени, а когда она расцветала и становилась готовой к рождению сыновей, ее отдавали в жены мужчине из семьи вождя.

Эта же дева поддерживала жизнь Огня в светильнике над входом в храмовые пещеры. Когда-то на свет именно этого Огня и пришли первые звери, ставшие людьми, от него были зажжены все очаги и лампады в селении. Люди чтили Огонь и с трепетом берегли его, ибо божество сказало им, что Огонь – суть разум. Стоит ему погаснуть, и душа погрузится во тьму.

Люди возделывали поля и сады, разводили скот, и радовалось божество, видя, как долгие лета уходят в прошлое, как сменяются поколения и его народ процветает.

Однажды дева, служившая божеству, навеки покинула пещеры, чтобы стать женою брата вождя. Вместо нее жрецы выбрали иную деву, едва вступившую в пору своей юности. Она была подобна бутону, но никто тогда не мог помыслить о том, какая чернота, какой тлен скрываются в его сердцевине и лишь ждут своего часа.

Неизвестно, что за имя дали деве при рождении, но столетия спустя у нее появилось множество имен, и одно из них было «Мара 2 2 В русском, как и в британском фольклоре словом «мара» (mare) обозначались демонические существа, обитатели потустороннего мира. До наших дней сохранились в качестве составных частей слов «кошмары» или «nightmares». ». Волосы ее были, как кровь или как темный огонь, а глаза – как две черные ониксовые капли.

Вождь выбрал ее в будущие жены своему сыну Аспиру. Хотя он и не был старшим сыном, зато был храбр и силен, и именно его вождь называл своим наследником.

Старший сын вождя, Нер, не был ни воином, ни охотником. С детства любил он бродить по руинам города, всматриваясь в узоры, в рисунки, в письмена богов. И божество благословило его, вложив в его разум знание древнего языка. Нер смог не только читать письмена, но и создавать их сам и учить им других. Но мало кто внимал его словам, а многие и вовсе презирали его страсть к выбоинам на пыльных камнях.

Как-то утром Мара вышла из города в поля нарвать цветов, чтобы украсить храмовую пещеру. Собрав такую охапку, что с трудом могла удержать, она пошла к ручью напиться воды. Едва она склонилась, как увидела в сверкающей водной глади еще чье-то отражение. С криком она отскочила в сторону, решив, что это дикий зверь пришел к водопою. Но мгновенье спустя она уже радостно засмеялась – то оказался лишь ее нареченный, Аспир.

– Чего же ты напугалась, моя дивная лань? – подивился он, не отрывая от девы пристального взгляда.

– А зачем же ты, сын вождя, крадешься, как хищный зверь? – отвечала Мара, уже без страха садясь рядом с ним.

– Я охотник и воин. Я должен перенять повадки хищника, чтобы, как и он, добывать мясо. Или тебе милее мой брат?

Мара рассмеялась:

– Я не помню его лица. Все дни он проводит вдали от людей и дневного света, в пещерах с единственным светильником. Разве можно сравнить его с таким великим и сильным воином, как ты?