Арман Цыбульский - Цыганка во тьме

– Почему ты так поздно? – недовольно спросила Тамара. Этот вопрос обрадовал Ваню: «Неужели заревновала?».

– С ребятами сидели. А что?

– Да ничего. Мог бы обо мне подумать. Ты же знаешь, что мне не уснуть, когда я знаю, что ты придёшь. – В ответе Тамары не прозвучало ни капли ревности. Ваня разочарованно продолжил:

– В казино были. Представляешь, снова выиграл. Много! Очень много!

Ваня достал пачки денег из карманов и бросил их на кровать.

– Смотри сколько! – пытаясь обрадовать Тамару, он уже забыл о своём разочаровании и переключился на другую тему.

– Это хорошо. – сдержанно ответила Тамара. Она села на кровать и сложила пачки купюр в одну большую пачку. Она и сама любила деньги, но понимала, что эту удачу нужно использовать правильно. – Ваня, я думаю пока деньги есть, мы должны вложить их во что-то. Не должны всё протратить.

Молодой человек тоже сел на кровать и задумался, через несколько мгновений ответил:

– Ты права. Нужно подумать о будущем. Вдруг эта удача однажды закончится. У тебя есть мысли, куда вложить?

– Я думала квартиру нам купить. Мы же не можем всегда жить с родителями. Потом будет ребёнок, его тоже нужно жильём обеспечить.

– Да ну… Солнышко, ну зачем нам сейчас квартира? Пока можно с родителями пожить, открыть какой-то бизнес, встать на ноги, а потом спокойно покупать квартиру. Важнее себя обеспечить, чем сидеть без заработка, так же, как мы сидим сейчас с родителями.

– Ну почему без заработка? По крайней мере, ты не прогоришь. Уже хорошо. А если совсем всё плохо будет, сможем переехать к родителям обратно, а квартиру сдавать. Вот и заработок.

– Да какой там заработок? Ты подумай сама – копейки, а вложения огромные! Я в магазин вложу, так получать буду оттуда так, что и накопить сможем на квартиру. Я уже всё просчитал.

– Ваня! Ну что ты просчитал? Ты иллюзиями живёшь! Сам себе сказку придумываешь, как будет всё хорошо, и веришь. Люди с магазинами разоряются, вообще потом вернуть не могут вложенных денег! А ты вот такой особенный? Быстренько станешь состоятельным бизнесменом? Что за бред? – Тамара начала нервничать, потому что предпочитала более надежные варианты вложения денег, Ваня же по натуре был авантюрист и мог легко пойти на риск. Он был убеждён в том, что это единственный верный вариант сохранить лёгкие деньги. Парень рассердился:

– Ты ничего не слышишь, – только себя! Всё должно быть по-твоему! – и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

13

Тётка вышла на улицу и вдохнула прохладного, свежего воздуха. Уже привычный запах больницы вдруг заметался вокруг цыганки. Он въелся в её одежду и теперь, выветриваемый порывом воздуха, не хотел её отпускать. Его истерический трепет неприятно обжёг ноздри. Захотелось снять всю одежду и сжечь. Впрочем, чтобы избавиться от запаха, наверное, нужно было бы снять кожу.

Когда Тётку выписали, племянницы хотели встретить её и отвезти домой, но она отказалась, уверенно и грубо. Она пошла по улице, от больницы к остановке маршруток. Жалкая, худая, немного сгорбленная. Её длинная «в пол», темно-синяя юбка вся была в волосах и катышках, короткая куртка из кожзама местами рваная. Выглядела цыганка ослабшей и бледной. Но ни одного седого волоса в голове.

Погода была грязная. Тётка ещё помнила те времена, когда в феврале выли метели, скрипел морозный снег под ногами, а влага в носу замерзала от ледяного воздуха, но погода в мире изменилась. Все краски времён года словно смешивались между собой, образуя буро-серую массу. Февраль – это грязный асфальт с лужами и островками из серого, прогнившего снега. Чёрная, мягкая и тёплая земля на газонах. Ветер. Пронизывающий, нескончаемый ветер. По улице вдоль – машины. Погода изменила даже их. Раньше здесь ездили лакированные иномарки, теперь в основном грязные внедорожники и ободранные, тонированные корыта, битком набитые мужчинами в камуфляже. Люди, как локомотивы, идущие навстречу, так и норовили столкнуться лоб в лоб. Видимо, погода повлияла и на них. Ожесточила, высушила, заморозила их души. Грязь накрыла весь город, всю страну, весь мир. И во всём была виновата эта мерзкая погода.

Тётка дошла до остановки. Подкатила полупустая маршрутка. Цыганка залезла в неё и тяжело села у окна. Голова её немного кружилась от свежего воздуха и короткой прогулки. Она облегчённо выдохнула и уставилась в окно на мелькающие грязные штрих-коды деревьев. Удивительное спокойствие воцарилось в её душе: будто впервые за много лет море внутри неё успокоилось. Шторм, который уже воспринимался как должное, стих, и изумила красота спокойной воды. Не было раздражения и злобы на окружающих. Все толкались, давились, злились друг на друга, но ей было всё равно. Она не хотела ничего никому объяснять, вразумлять и доказывать. Тётка просто сидела у окна среди кишащих в железной коробке людей, но не была среди них. Кто-то раздраженно задел её ногой на выходе и навсегда исчез за дверями. Исчез вместе со своей злостью, не стоящей внимания. Тётка просто смотрела в окно, даже не потрудившись узнать, кто это был. Покой приходит из тьмы.

Нечто извне проскользнуло в глубину мыслей цыганки. Тонко и отвратительно пропищал сигнал не в голове, а по всему телу одновременно, неприятно передавив дыхание, насильно возвращая в реальность окружающей маршрутки. Ощущение пристального взгляда в спину. Фокус зрения Тётки поймал в стекле автобуса, прямо перед её носом, отражение человека из глубины салона с очень знакомыми чертами лица. Это была женщина. Старая цыганка обернулась и увидела между пассажирами в конце маршрутки, у дверей, смотрящую на себя… Саму себя. Женщина была похожа на неё, как отражение в зеркале, только волосы все до одного были седыми. Их взгляды встретились. Это словно парализовало Тётку, она не могла сдвинуться с места, а рот её непроизвольно приоткрылся. Мурашки пробежали по спине, плечам и коленям. Седая не отводила глаз. В её взгляде не было ничего укоряющего, злобного или неприятного, наоборот, он был насыщен внутренней открытостью, нежностью и добротой.

Происходящее вызвало у Тётки ощущение диссонанса между реальностью и вымыслом. Всё вокруг задрожало, завибрировало. Цыганка не понимала, что происходит. Это не было похоже на ощущение, когда увидишь себя в зеркале. Казалось, что некто захватил её тело и теперь управляет им, в то время, как она сама сделать уже ничего не может. В любом случае ощущение было ярким, неоднозначным и трудновыразимым. Тётка понимала, что видит не просто очень похожего на себя человека, а своего рода посланника. Седая отвела взгляд и нажала на кнопку над дверью, требуя остановки. Автобус остановился, задняя дверь открылась, и женщина вышла. Она встала на тротуаре и снова посмотрела на Тётку через окна. Маршрутка поехала, а Седая, стоя на месте, провожала её взглядом, пока не скрылась из виду.