Анна Вулф - Проклятая карусель

И все охотно верили и называли его убийцей. Но это было не так, никто не знает, что вызвало возгорание, и виноват ли он никто уже не сможет доказать. Власти не стали расследовать это дело, пожар дело обыденное в больших домах.

– ЕСЛИ БЫ БИЛЛИ ТЫ РАБОТАЛ И НЕ ПРОВОДИЛ ВСЕ ВРЕМЯ В ТРАКТИРАХ И БОРДЕЛЯХ, ТЕБЕ БЫ НЕ ПРИШЛОСЬ СВОДИТЬ КОНЦЫ С КОНЦАМИ! ТВОЯ ЖЕНА, БИЛЛИ, РАБОТАЕТ ДЕНЬ И НОЧЬ, ПЫТАЯСЬ ПРОКОРМИТЬ ТЕБЯ И ПЯТЕРЫХ ДЕТЕЙ! А ТЫ ТРАТИШЬ ДЕНЬГИ НА ЖЕНЩИН ЛЕГКОГО ПОВЕДЕНИЯ!

– СКОРО МОРГАН, Я ОБЕЩАЮ, ТЫ ОТПРАВИШЬСЯ К СВОЕЙ ЖЕНЕ И ДЕТЯМ! И К ЭТО ЧЕРТОВОЙ ПСИНЕ! – Прошипел Билли, и плюнул в лицо мистеру Галлахеру. Развернувшись, он ушел прочь.

Дети подбежали к Моргану Галлахеру, в то время как тот вытирал лицо платком.

– Мистер Галлахер, кто это был? – Спросила Софи.

– А, это? Это мой старый друг и приятель, – протирая лицо ответил Морган.

– Разве друзья кричат на своих друзей? – Спросила Софи.

– Разве друзья давят на больное? – Спросил Чарли.

– Разве друзья оскорбляют друг друга? – Спросили хором ребята.

– А друзьям можно плеваться? – Снова спросили они.

– Какие же вы любознательные ребята! Почему вы не на работе? Миссис Дикинсон наверно ждет вас.

– У миссис Дикинсон сегодня гости, она дала нам выходной, – ответил Чарли.

– И почему же вы тогда не идете домой?

– Дома скучно и нечего делать, – ответил Чарли.

– На улице же холодно! Может зайдете? – Предложил Морган Галлахер.

– Нет, спасибо, мы лучше погуляем, – ответил Чарли.

– Ну Чарли, я замерзла, – сказала Софи, дергая Чарли за рукав рубашки.

– Смотри боец, сестра то замерзла! Проходите в магазин, я угощу вас чаем, – произнес он открыв дверь.

Чарли и Софи зашли в магазин. Все стены, полки, столы, витрины, все было занято часами, которые беспрестанно тикали.

– Идите за мной, – позвал их часовщик.

Мистер Галлахер привел их в маленькую комнатку, в которой лежал матрас, покрытый пылью, постельное белье, стиранное в последний раз примерно месяца три назад, маленький обеденный стол, четыре шатких деревянных стула, небольшая, почерневшая от времени печь и множество портретов его семьи на стенах.

– Сейчас ребята я приготовлю нам чай, а пока присаживайтесь, и чувствуйте себя как дома!

Софи и Чарли сели за обеденный столик, Морган поставил чайник в печь, и ушел куда – то за прилавок.

– Софи, тебе не стыдно пользоваться гостеприимством? – Спросил шепотом Чарли, легонько пнув сестру.

– Ай! – Воскликнула Софи.

– Что – то случилось детишки? – Встревоженно спросил Галлахер.

– Нет, все в порядке, – ответила Софи.

– Ну хорошо, я закрою магазин и вернусь, – отрезал часовщик.

– Чарли, больно же! – Шепотом сказала Софи.

– Раньше думать надо было! А ты «Чарли, мне холодно, Чарли мне скучно», мы пользуемся гостеприимство мистера Галлахера! Ему и так тяжело, а мы навязались на теплый прием! – Отчитывал сестру Чарли.

– Да ладно тебе Чарли, погреемся и уйдем, ничего страшного, – ответила Софи.

Чарли отрицательно покачал головой, и еще раз пнул сестру.

– Кажется чайник кипит! – Воскликнул Морган, возвращаясь в магазин.

Прибежав в комнатушку, он открыл печь, достал чайник, и разлил кипяток по чашкам.

– Вот ребята ваш чай, родители вас не потеряют?

– Нет, они сегодня до ночи работают, – ответил Чарли. – Что только не сделаешь, чтобы прокормить двух детишек как мы.

Чарли всегда искусно лгал, в отличие от своей сестры поэтому когда надо было солгать, Софи сразу замолкала и поддакивала Чарли.

Когда это пыталась сделать Софи, их всегда настигали неприятности. Не потому что их семья проклята, а потому что лгать она не умела от слова совсем, и это сразу отражалось на ее лице и мимике.

Поэтому пока Чарли рассказывал очередную «легенду», она осматривала стены. Ее взгляд упал на черно – белую, выцветшую фотографию с двумя мальчиками, одному из них было примерно столько же лет, сколько Софи и Чарли, а второй был поменьше ростом и выглядел лет на восемь.

– Мистер Галлахер, а кто эти два мальчика на фотографии? – Спросила Софи, продолжая рассматривать фотографию.

– СОФИ! – Воскликнул Чарли.

– Ох, прошу, зовите меня просто Морган, – сказал часовщик, вытирая руки о свою белую рубашку в тонкую черную полоску.

– Софи, это некультурно, – Молил Чарли.

– Ничего Чарли, все в порядке. Это я и мой младший брат Том, – ответил Морган.

– А где он сейчас? – Спросила Софи.

– СОФИ! – Крикнул Чарли.

– ЧТО? Мне правда интересно, – ответила сестра, отпив глоток горячего чая.

– Ах, он исчез без вести много лет тому назад. Веселый мальчуган был. Однажды, мы украли арбуз с рынка. Вот это потеха была! Я отвлек продавца, доставая его вопросами. Эх, глупые вопросы были, очень глупые! Том, взял арбуз и спрятал его под рубаху. Продавец заметил и побежал за нами. Том запнулся и арбуз под ним скажем так, взорвался.

Ох, и шуму было! Все жители сбежались! Подумали, что это кровь! А Том подыграл, высунул язык и притворился мертвым, и все поверили. Стали ругать продавца, а мы потом долго рассказывали историю о его чудесном воскрешении! – Рассказывал он легко и непринужденно, но в его глазах читались боль и сожаление.

– А какой это год? – Спросила Софи.

– Эта фотография была сделана летом 1862 года. Это последняя фотография моего младшего брата, – ответил Морган, с болью в глазах рассматривая фотографию.

– Сколько вам тогда сейчас лет? – Спросила Софи.

– Софиии, – отчаянно молил Чарли, он знал, что такие разговоры до добра не доводят, и совсем не хотел попасть в неприятности.

– Мне 62 года ребятишки, вся жизнь уже позади, – ответил он едва улыбнувшись.

– Значит, прошло 50 лет, когда ваш брат пропал без вести, – проговорила Софи, отпив немного чая.

– Да, так и есть. Он пропал без вести в 1862 году, прямо в Рождество. Теперь, это самый ужасный для меня праздник, – ответил он, нервно поворачивая чашку, и рассматривая чаинки.

– А как это случилось, вы знаете? – Продолжала допрос Софи.

– СОФИ! ПРЕКРАТИ НЕМЕДЛЕННО! КАК ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ЭТО ГРУБО? – Вышел из себя Чарли.

– Карусель. На Рождество построили карусель, и Том очень хотел прокатиться, я не мог ему отказать.

Мы пошли на площадь. Как сейчас, помню, он воскликнул: «Я хочу прокатиться на белой лошадке!». Ничего не предвещало беды, и я посадил его на белую лошадь, а сам испугался. Дурак! Знал же, что нельзя оставлять его одного.

Карусель кружилась, издавая веселую мелодию. Том хохотал, махал мне ручкой, а я махал ему в ответ. Потом карусель стала кружиться быстрее. Да так, что нельзя было различить кто и где сидит. Я начал волноваться, и как оказалось не зря.

Карусель остановилась, но Тома нигде не было, как и еще двух детей. Я метался, спрашивал людей, осматривал карусель, но так и не нашел его там.