Максим Долгов - Кровные узы

Помимо Лизы за столом сидела еще одна девочка, в темно-фиолетовом платье. Она, не поднимая головы, смотрела в свою тарелку с ужином, а по серебряному гребешку в волосах, Чернов понял, что это была Екатерина. За пять дней мужчина впервые увидел вторую сестру Софии, которая, как и ожидалось, была точной копией Лизы, только в отличие от близнеца, Екатерина не излучала столько жизнерадостной энергии.

– Мне нужно поесть, – сказал мужчина, садясь за стол и ставя свечу рядом с собой.

Женщина, являющаяся здесь, видимо, единственной прислугой, сразу же принялась накрывать на стол гостю, в то время как Лиза продолжила диалог:

– Мы всё ещё ждем пробуждения Софии. Она скоро вернется к нам?

Чернов несколько секунд изучал взглядом девочку, которая игриво смотрела на него в ответ, словно они уже были старыми приятелями. Эйфория от первого знакомства прошла, теперь Николай более предвзято относился к юной хозяйке поместья, которая, по всей видимости, заправляла здесь абсолютно всем. Помимо Елизаветы и служанки, мужчине не довелось никого встретить. Никто не приходил в спальную Софии, чтобы проведать её и вскоре Чернов стал серьёзно беспокоиться о своем положении.

Особенно сильно он ощутил себя затворником, когда обнаружил, что дверь спальни каждую ночь кем-то запирается на ключ.

– За те дни, которые я нахожусь в Вашем доме, мне не довелось познакомиться со взрослыми. Где Ваши родители и почему в доме практически нет прислуги?

Женщина, подававшая еду, в этот момент замерла на одном месте. Слова доктора привели её в ступор. Чернов вдруг увидел неподдельный ужас в глазах. Она смотрела на Лизу, трясущимися руками держа тарелку с едой, стоя в паре шагов от стола. Екатерина произнесла сухим, практически безразличным голосом:

– Поставь её и выйди.

Женщина моментально подчинилась, поспешив покинуть столовую.

Чернов глядел на всё это действие с нескрываемым любопытством и смятением. Ему никогда не доводилось видеть чего-то подобного – две маленькие девочки хозяйничали в большом доме так, словно кроме них здесь больше никого не было. Никого, кто имел бы больше прав распоряжаться. Сейчас они обе смотрели на гостя без тени улыбки. Сверлящие взгляды двух хищных животных, от которых становилось не по себе. Былая ангельская красота Лизы сменилось яростным образом маленькой ведьмы, обитающей вдалеке от большого города, где никто не сможет оспорить ее прав.

– Мы хотим, чтобы София вернулась к нам, – сказала Лиза, глядя на мужчину, при этом медленно вращая вилкой в тарелке, в которой слегка дымились сгустки черной еды, более похожие на опалённое мясо.

– Ешьте, Вам нужны силы, – добавила Екатерина. Мужчина опустил взгляд на бесформенные куски мяса розово-красного цвета, которые были лишь слегка тронуты огнём. Подцепив вилкой один из них, Чернов увидел струйки крови, сочившиеся, сквозь свежую мякоть.

– Еда не пригодна, – сказал он голосом, дрогнувшим от ужаса и отвращения. Лиза с Екатериной смотрели на него пристально, почти осуждающе.

– Ешьте, Вам нужны силы. Сами говорите, что Софии необходима помощь, а кроме вас её никто не сможет излечить.

«Ешь»

Голос в голове буквально заставил его поднести кусок к губам. Николай ощутил на удивление приятный, почти манящий аромат. От него даже в желудке заурчало, доктор уже открыл рот, стремясь вкусить нежную плоть, когда Лиза, взревев, швырнула свою тарелку со стола.

– Он один из нас!

Николай выронил столовый прибор и посмотрел на изменившееся лицо девочки: ее глаза почернели настолько сильно, что от былой синевы не осталось и следа. Ярость, переполняющая ребенка словно сосуд, способный вместить в себя все адские силы, смотрела на него в ответ.

– Этого не может быть, – ответила Екатерина, вставая со своего места. Она обошла стол, глядя на гостя, и Чернов ощутил себя почти в ловушке. В какой-то момент он не смог выносить на себе их пронзительные взгляды.

– Проверь его сестра! – крикнула во весь голос Лиза, ударяя кулаками по деревянной поверхности стола и Екатерина, вынув из волос серебряный гребень, протянула его Николаю, прошептав вполголоса:

– Покажи нам, кто ты.

Не в состоянии сопротивляться, доктор протянул руку, и гребень опустился ему в ладонь. Только сейчас мужчина заметил, что кисти Екатерины, скрыты под ажурными, фиолетовыми перчатками, а когда боль, как раскалённый металл, обожгла его, Чернов, отдернул ладонь, уронив гребень на стол.

– Что это? – испуганно крикнул он, глядя на красный след ожога, на своей ладони. Серебряный гребень тем временем продолжал дымиться под дикий крик Лизы:

– Как он стал одним из нас?

Екатерина молча, протянула Чернову кусок мяса, взятый ею из тарелки, и спросила все тем же спокойным голосом:

– Ты чувствуешь голод, глядя на него?

Чернов вновь посмотрел на сочащуюся между мясистых волокон кровь от чего его мозг более ни о чем другом не смог думать; осталось только желание вкусить эту пищу. Ему нестерпимо захотелось прожевать ее, высосать из нее все соки и, проглотив, взяться за новый кусок, проделывая с ним, то же самое до тех пор, пока тарелка не опустеет.

– Ты хочешь это мясо?

«Ешь», – манил голос. Протянув обожжённую руку к вилке, мужчина ощутил, как полностью теряет над собой контроль. Его голова затуманилась странными, влекущими образами. Он увидел их так явственно, что уже не мог сомневаться в подлинности своих видений. Перед ним открылись реальности, о которых он не мог ничего знать, а они яркими образами вспыхнули в голове, словно воспоминания из прошлого.

Он увидел конюха Матвея, идущего через задний двор к конюшне, чтобы накормить Матильду – последнего скакуна оставшегося в поместье, после того как черная чума сгустилась над фамильным имением Звягинцевых. Конюх замер на месте, глядя в ужасе на окровавленную тушу Матильды, над которой склонились две девочки, вкушающие её плоть и смеющиеся звонкими голосами, словно играя в детской.

Он увидел Софию, которая пришла в этот дом с письмом в руках, которое было приглашением погостить. Увидел, как её встречали любимые сёстры, смеясь звонкими голосами в радостном приветствии. А по ночам, они склонялись над кроватью любимой сестрицы, впиваясь в ее шею, тонкими острыми клыками, забирая жизнь и оставляя совсем немного, чтобы не убить, а оставить на потом, когда голод вновь начнет мучить их.

Он увидел, неизвестного человека, на вид знатного происхождения, как шёл тот через заваленный снегом лес, совершенно один, направляясь в сторону поместья. Его взгляд был устремлён вперед, а в глазах светилась уверенность. Сжимал в руке он платок и какой-то блестящий предмет. А после его залитое кровью лицо исказилось в крике о помощи, несущемся из-под земли.