Майя Сварга - Болото вечной жизни. II часть

Юля подошла к окну. Опершись о подоконник, она высунулась наружу и втянула густой раскалённый воздух.

– Это что-то ненормальное. Я очень люблю жару, но это перебор, – без предупреждения сменила она тему. – Ещё ведь май не закончился, что же будет дальше? – Юля смотрела на растения, ещё не до конца выросшие и уже начавшие желтеть под беспощадными лучами Солнца, впивающимися в нежную зелень как раскалённые стрелы. – Нам надо идти и, как это ни прискорбно, без собак – нельзя их тащить в такую жару.

Мангусты были недалеко от цели, когда Юля вспомнила ещё кое-что.

– Слушай, так ты Икса так и не видел?

– Нет.

– Я тоже и это странно. Верховный говорил, что он будет там.

– Может быть, мы как новички недостойны лицезреть?

С сомнением покачав головой, Юля ответила:

– Не думаю. Когда я общалась с Верховным, он явно видел что-то, больше того, у меня сложилось впечатление, что он считал, и я тоже вижу. Кроме того, он ни о чём подобном не говорил. Да и тот целитель, отправляя к Иксу первого Верховного, предупреждал, что тот должен его увидеть. И неужели Икс и в самом деле Золотой Змей? Ладно, выясним это.

– Кстати, как по-твоему, эти целители – кто они?

– Честно? – Юля пожала плечами. – Как по мне – натуральные понтярщики. Да такие, что смешно на них смотреть. Устроили театральное представление перед измученными людьми и рады.

Егор был категорически не согласен с сестрой.

– Понты понтами, но цели своей они добились, а это главное. Да и с теми, кто находился бы в другом состоянии, они могли бы вести себя по-другому. И, кроме того, ты не станешь отрицать, что они могли чуть больше, чем обычные люди?

Юля кивнула.

– Не стану. Но всё же и понтярщики они немалые. И к тому же что-то мне подсказывает, что с кем бы они ни общались, понты всё равно были бы у них на первом месте – по их рожам это недвусмысленно видно. А вообще, если сможем, узнаем о них получше.

Мангусты добрались до места и выбрали самый тенистый и прохладный участок в той печке, в которую превратился мир. Удобно улёгшись, для чего пришлось разгрести твёрдые ветви и шишки, они переглянулись и одновременно пожелали оказаться в реальности Икса.

Мгновенно их охватила уже знакомая прохлада, а свет из ослепительного сине-жёлтого стал спокойным, неярким и светло-серым. И снова и у Юли, и у Егора возникло ощущение, что мир, несмотря на свою чёткость, едва уловимо дрожит и колышется.

– Опять никого нет, – сказал Егор.

– Я здесь, – прозвучал голос.

Мангусты подпрыгнули от неожиданности.

– О, чёрт, – в испуге выдохнула Юля, – нельзя же так!

– Зачем пришли?

Егор, который только-только восстановил дыхание после испуга, снова задохнулся, на этот раз от изумления.

– Не знаешь? Как же так?!

– У вас в мыслях хаос. Все, кто приходил ранее, точно знали, зачем идут – вы нет.

Бросив взгляд на брата, Юля пожала плечами и опустилась на землю, скрестив ноги. Егор подумал и сел рядом.

– Мы – новые жрецы, – сообщила Юля, чувствуя, как по-идиотски звучит эта фраза.

– Я знаю. Но вы пришли сюда не за тем, зачем до вас приходили остальные.

Егор судорожно вздохнул, а Юля окаменела, боясь любой мысли, которая сейчас могла бы прийти ей в голову. С трудом разлепив губы, она произнесла:

– Да, мы не будем приносить жертвы.

– Вы – не будете? Не можете. Вы заключили договор, войдя сюда. Вы не можете этого избежать.

Мангусты вздрогнули. Юля снова посмотрела на брата, ища поддержки.

– Мы не отказываемся от договора, мы просто не будем убивать, – неуверенно начала объяснять она.

– Не надо, я возьму живых. Просто приводите их ко мне.

Юля закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями.

– Нет, не так. Мы вообще никого не будем убивать, никак. Ты же нас знаешь уже давно…

– Нет.

– Что нет? – растерянно спросила Юля.

– Я не знаю вас давно.

– А, понятно. Я имею в виду – для нас давно. Ты знаешь, что мы отличаемся от остальных жрецов. Ты сам сказал, что у нас другие цели.

– Да.

Юля глубоко вздохнула и снова бросила взгляд на брата.

– Мы не убиваем…

– Да?

На мгновение застыв, Юля резко выдохнула и продолжила, решив замять этот вопрос:

– …мы никого не собираемся убивать, но мы не хотим нарушать договор. Мы предлагаем его изменить. Нам не нужно от тебя то, что было нужно остальным, мы просто не будем это брать. Но мы не станем тебе давать то, что ты требуешь. В таком виде, как сейчас, он теряет смысл. Я предлагаю его изменить – информация за информацию.

Несколько секунд Мангусты сидели, не дыша, со страхом ожидая ответа.

– В таком виде не принимаю.

– Что это значит? – онемевшими губами прошептала Юля.

– Должна быть определена ценность информации. Обмен должен быть равноценным. Необходимо оговорить, на какие вопросы должна иметься возможность отказаться давать ответ.

– То есть? – спросил Егор.

То ли Мангустам показалось, то ли в бесплотном голосе на самом деле промелькнула еле уловимая злая насмешка:

– Вы же не захотите отвечать на вопрос: какой вид смерти вам больше всего не понравится?

– О, – выдохнула Юля, – не хотелось бы, разве что в крайнем случае. Но смысл понятен, очень доходчиво, – и тут же подозрительно нахмурилась, – а с чего это такая забота о нас?

– Это не забота о вас, а непременное условие, без которого договор не может быть заключён. Пример был приведён для наглядности.

Юля кивнула:

– Ну да, очень наглядно.

Она повернулась к брату, но Егор, посмотрев на неё, пожал плечами.

– Понятия не имею, я не думал об этом.

– Смотри, если я не ошибаюсь, то самое главное – должно быть равновесие. Вопросы, ответы на которые приводят к сильному перевесу одной из сторон, могут оставаться без ответа.

Егор кивнул и тут же покачал головой.

– Так-то оно так, но кто определять это будет, что даёт перевес, а что нет?

– Я, – раздался голос, снова заставив Мангустов подпрыгнуть, – я могу это определить, равно как и ценность информации, и я сделаю это.

– Но это несправедливо… – начала было говорить Юля, но голос прервал её.

– Справедливо. Я могу это определить, вы – нет.

– Но как мы можем верить тебе?

– Я не лгу. Верховный говорил тебе об этом.

– Это так, – признала Юля, – но верится как-то не очень.

– Я не лгу, – повторил голос. – Договор принимается только в таком виде.

– То есть, – резюмировал Егор, – мы можем отказаться отвечать на вопросы, если они крайне неприятны, вызывают отвращение, являются угрозой; никакого чтения мыслей без спроса, только обмен информацией по справедливости?

– Да.

– И отлично, – чувствуя, что камень свалился с души, сказала Юля, – ты не будешь требовать от нас чьей-то крови, смерти, просто информация.

– Да.