Е. Пирс - СЮР

– вот так это происходит господа зрители! Вставайте с мест скорее, становитесь в очередь, и мы оставим вас в покое. Ну же! – снова выстрел в потолок. Никто не хотел вставать и идти отдавать свои деньги и украшения. Грабители приступили к решительным мерам. Они отправили охранников ходить по рядам и за руки вытаскивать людей. Они с фонариками светили и доставали даже тех, кто прятался под креслом. Дошла очередь до меня и пары сидевшей рядом. Нас им было найти труднее, так как мы были в самой середине ряда и смогли протиснуться под кресло. Они ругались и толкали нас к очереди испуганного народа.

Через пару минут очередь дошла до меня. Преступники оценивающе посмотрели на меня и увидели что, у меня нет ни сумки не рюкзака.

– ну а у тебя что. Ну! Что молчишь! – меня толкнули на девушку, стоявшую позади меня. Она удержалась на ногах и даже удержала меня. От нее был резкий запах киви и ананаса. Кажется, она была старше и выше меня, – ну!

– у меня… ничего нет…

– не верю! Обыщите, – человек подошел ко мне. Стащил с меня ветровку и всю ее вытряхнул. На полу после куртки остались лишь пустая пачка кальмаров и помятый билет в это чертово кино. В моих джинсах была мелочь и ни одной бумажки. Им это не нужно и они оставили ее в карманах, – посмотрите на месте! – сторожи с фонариками, двинулись к моему месту в поисках спрятанного сокровища, но конечно ничего не нашли. Пистолет смотрел мне прямо в лоб, – может пристрелить тебя? А то от тебя толку никакого. Только кислород жрешь! Да ну тебя… Вали на место! – меня толкнули в сторону кресел.

Это продолжалось еще десять минут. Люди возвращались на свои места. Когда все были ограблены, а сопротивлявшиеся побиты, нас закрыли в зале. Просто заперли с наружной стороны, не включив нам свет. Некоторые звонили в полицию, некоторые просто ждали. На дворе был час ночи. Девушки всхлипывали на руках у своих кавалеров. Некоторые уже успокоились и были рады, что просто живы.

Когда приехала полиция и включили свет, мне стало не по себе. Темнота скрывала все, что происходило, и делала это успокаивающе нереальным. А теперь, всем виден труп, который отволокли в угол рядом с экраном. Видны подтеки туши на лицах девушек и ужас на лице парней, что кажется еще более печальным.

Полиция хотела допросить всех сразу. Но люди требовали, чтобы их отпустили. Полицейские узнали имена и адреса всех находившихся в зале. Сказали, что позже нам позвонят и попросят прийти и дать показания.

Все быстро выходили из кинотеатра. Кто-то спешил сесть в машину. Кто-то пошел к автобусной остановке. Кто-то пошел пешком. Мне нужно было перейти дорогу и пройти пешком. Не слишком безопасно, но после всего, что только что произошло, мысль о том, что на улице меня могут зарезать, почему-то в голову не приходила.

Шаг, еще много шагов от выхода из кино. И тут, рядом со светофором споткнуться о бордюр, и проехать мордой по асфальту могу только я. Чувствую, нога болит даже сильнее чем ободранный лоб. Поднимаюсь и почти не могу наступить на левую ногу. Сажусь на высокий бордюр, напротив стоянки машин пытаясь понять, что с ногой. За моей спиной чья-то зеленая машина и еще десяток правее нее. Только начинаю понимать, что ушиб на ноге от камня и бордюра довольно сильный, и что прямо сейчас пойти домой мне не суждено, как кто-то хлопает меня по плечу, так, что чуть сердце не выскочило. Оглядываюсь, это хозяйка машины, что за моей спиной. Узнаю ее. Эта та девушка, на которую меня толкнули в кино.

– не можешь идти? – спросила она меня, голос у нее приятный.

– а… ну, наверное, нет, – испуг дали знать в моем голосе.

– где живешь?

– рядом с восьмой поликлиникой.

– тебе повело. Давай я тебя подвезу, я живу прямо напротив нее.

– а не сложно?

– ну конечно нет! Давай, вставай, – она протянула мне руку и помогла дойти до машины.

Машина была почти новая и, в ней работал кондиционер. Обивка сидений была из мягкой, светло-зеленной кожи.

Мы ехали в тишине. Девушка лишь спросила, как меня зовут, и назвала свое имя. Ее звали Оля. Она работала медсестрой в той поликлинике. Я не знаю, сколько ей лет, но думаю что не далеко за двадцать. Мой возраст она спросила, и сказала что мне, не стоит так поздно быть на улице в нашем районе.

У нее были пшеничные волосы и загорелая кожа. Почему-то мне подумалось, что она ходит в солярий, ведь в этом году лето очень холодное.

Через несколько минут тишины, она спросила, что я думаю о произошедшем в кинотеатре.

– было странно и страшно… Страшно было когда того парня убили.

– да… кстати. У тебя, правда, ничего с собой не было. Ну, денег там…

– правда же. Ничего совсем.

– а я кольцо спрятала и цепочку. Сразу почему-то. Когда свет выключили, а потом они зашли. Я сняла украшение и спрятала в обивке кресла. Думаю, я не одна об этом догадалась.

– наверное. А только почему так…

– давно еще. Мне мать говорила, когда в такси садишься или чувствуешь что могут ограбить – прячь украшения в сапоги и туфли, сейчас мы не в такси но ситуация схожая. Но сейчас-то на мне тапки летние, и не спрячешь ни куда. Вот и подумала в кресло.

– а если бы нам не разрешили сесть на место?

– ну… я бы потом вернулась и забрала.

– а не нашли бы?

– не думаю, что кто-то мог додуматься ковыряться в кресле. О, мы уже почти приехали. Покажи где твой дом, я к подъезду подведу машину.

Она остановила машину, где нужно. Мы попрощались, и она уехала к себе. Интересно, мы еще встретимся?

…

Утром мне позвонила сестра. Она жила сейчас в другом городе вместе со своим мужем. Они недавно поженились, и она переехала к нему. Долго расспрашивала меня о выполнении ее указания по сохранению жилья жильем, а не помойкой, не дав мне и слова вставить. Потом начали литься вопросы о том, как я, что делаю, и тд. и тп., когда, наконец, она замолчала. Она услышала нечто, наверное, неожиданное для нее.

– вчера на моих глазах убили человека.

Тишина по ту сторону трубки, затем короткое…

– что?

– на моих глазах убили человека.

– когда?

– вчера.

– и что ты?

– ну что я. Я ничего. Просто его убили, ты не понимаешь?

– понимаю.

Я кладу трубку и иду на кухню. На кухне слышу, как звонит телефон в гостиной. Достаю картошку, которая лежит сваренная со вчерашнего дня. Беру большую из двух и, начинаю чистить руками. Все нормально вроде, только видна черная дырочка прямо посередине. Вычищаю ее ножом и вижу мерзкое зрелище. Внутри картошки не просто грязь. Внутри черной точки застряла почерневшая оса. Все оставляю на месте и беру из холодильника йогурт. Телефон в гостиной надрывается. Беру трубку, это сестра:

– ну почему ты не берешь трубку! Почему?

– я только что с кухни.

– я знаю, оттуда телефон прекрасно слышно!