Е. Пирс - СЮР

Когда-то давно, жарким-жарким летом мне подарили жука. В банке до жути похожей на ту, что мне подсунули под дверь. Этот жук был красив. Коричневый, золотистый как мед. Мы называли его Карамелькой.

Мой ступор закончился, когда меня окликнули по имени. Мимо меня проходила Оля. Она шла из больницы, сегодня ее отпустили пораньше. Поинтересовалась как моя нога и почему я так здесь стою:

– да так, просто вспомнилось кое-что.

– а… сегодня страшно жарко, правда?

– да, и на мне одежда не по погоде…

– ты знаешь, что нужно было сегодня прийти в участок?

– да. Меня там не было.

– а почему? Я там была кстати.

– не знаю, я не хочу туда идти. А что там было-то?

– ну… нас по очереди спрашивали обо всем. Все эти детали. Подписи. Мутное дело если честно.

– как думаешь, меня больше звать не будут?

– не думаю, они и так много кого опросили.

– они найдут их?

– нет. Мне так кажется.

– не понимаю, что им нужно было там?

– я слышала что их подельники своровали деньги из банка, и оставили их часть где-то в здании кинотеатра, спрятанной. А когда они пришли за деньгами, их или кто-то забрал до них, или их там и не было.

Через минуту разговора мы попрощались.

Повезло, что квартира осталась прохладной даже в такую жару. Не дай бог, если бы у меня был кот, от котов пух по всей квартире. Не хватало бы такого сейчас.

Раздался звонок телефона. Это моя сестра. Она уже надоела, каждый день мне звонить… не люблю я ее если честно. Иногда мне кажется, что она человек не из моей жизни. Она словно не родная мне.

– алло.

– ты почему так долго! Я волнуюсь! Как ты!

– могу обрадовать. Сегодня нужно было пойти в полицию, а я дома сижу… А еще у меня под дверью банка полная тараканов. Была.

– откуда она взялась?

– кто-то подбросил.

– и где она сейчас?

– на помойке.

– а что там про полицию?..

– уже ничего. Ну все?..

– нет подожди. Если хочешь, я могу приехать.

– только тебя мне не хватало. Не смей.

– ну ладно-ладно.

– пока.

Проходя мимо прихожей, в которой висело зеркало, мне пришлось остановиться. Мое сердце замерло, когда в зеркале из моих глаз текла кровь, а нос будто сгнил, на месте его виднелась дыра. Со страху закрываю лицо руками, когда снова перевожу взгляд на зеркало, отражение стало привычным.

Сегодня мне снова пришло письмо от этого странного человека. Привычное вступление, с которого начинаются эти письма, а затем…

«Может ты мне не поверишь, но сам того не ожидая, я оказался в нужном месте в нужный час, и мое желание исполнилось. Ты скажешь, я сумасшедший, вообще-то часто мне кажется, что так и есть. В такие моменты нельзя радоваться, это многие назовут грехом, и я согласен с ними. На моих глазах убили человека. Я конечно не рад, что умер именно он, дело в том что, наконец, я смог узнать это чувство. Когда смерть приходит прямо перед твоими глазами. Ты чувствуешь ее всем нутром, будто сам сейчас умрешь. Это тьма, окутывающая все вокруг, это конец. Тебе интересно как это произошло? Это произошло в кинотеатре…». – Что? Как!

Неужели он говорит про тот самый кинотеатр? Господи, неужели этот человек был у меня под носом, а я даже… а может быть, он следил за мной?..

«Это произошло в кинотеатре, ночью. Ты знаешь, в некоторых кинотеатрах показывают фильм всю ночь по одному билету. И вот, внезапно выключается свет и в зал входят преступники… Ну, все рассказывать тебе я не хочу, но суть в том, что один парень хотел уйти, и его пристрелили. Ну а все остальные в порядке. Ты скажешь, что я циничная тварь. Нет. Я не тварь, в этом просто есть какой-то научный, скорее всего, интерес.» – вот так новость.

Точно, именно тот кинотеатр. За мной кто-то следит. Ну, кто он? Кто он из тех людей, что были в зале? И если он там был, он видел меня, конечно видел. И если он пришел туда из-за меня, то зачем? Так, он меня видел там, и все равно написал это письмо, чтобы дать мне знать об этом.

Что-то эта история совсем перестает быть веселой.

Мне нужно было что-то поесть, но холодильник оказался пуст. Пришлось идти в магазин. Полки, полки, полки, бесконечные ряды продуктов. Беру пачку чипсов и сквозь дыру, образовавшуюся там, вижу Олю. Она стояла и выбирала сахар, взяла пачку и поехала дальше. Меня она не заметила, и мне показалось, что не стоит подходить к ней и здороваться. Может и зря я так, но не хочу лезть к людям.

Уже собираюсь выходить из магазина, как разливается чье-то молоко, рукавом цепляюсь за решетку витрины, поскальзываюсь и падаю башкой о самый угол стола напротив. Все внимание магазина переходит на меня, люди обернулись посмотреть, что же там происходит. Не успеваю опомниться, как ко мне тут же подлетает Оля.

– господи, ты опять падаешь на моих глазах. Да у тебя кровь. Поднимайся, – она подхватывает меня за руку, голова у меня немного кружится.

– пакет… – говорю я и тянусь за сумкой с покупками. Она выхватывает у меня его из рук и несет сама. Мы идем к ее машине.

Когда ехали, она сказала, хочет чтоб мы зашли к ней, она проверит, нет ли у меня сотрясения и тому подобного.

Живет одна, в квартире у нее прохладно и светло. Вместо дверей у нее шторы или камушки на нитках, не считая конечно, ванной и туалета.

Голова у меня жутко кружилась и ноги слегка подкашивало. Оля положила мои продукты к себе в холодильник и сказала, что я потом их заберу. Отвела меня в гостиную и посадила на диван. Она посмотрела мою ссадину на лбу и прикрепила к ней вату с бинтом. Дала мне таблетки от боли головы, и говорит, нужно несколько дней их попить. Говорит, что не отпустит меня сразу, только через час, пока голова не перестанет кружиться.

В гостиной у нее был большой балкон, дверь которого была открыта, а также большой аквариум с цветными рыбками. Она стала расспрашивать меня обо всем. О том с кем живу, хороший или плохой у меня аттестат за одиннадцатый класс, почему не учусь в институте, почему не работаю, о том, что мне нравится. О сестре. Она, оказывается, знает ее, вместе ходили в музыкальную школу. Потом она включила телевизор, и мы перестали говорить. Позже принесла чай и печенье. Снова немного поговорили.

В комнату ворвался утренний ветер. За окном пели птицы, и все было так очаровательно. Справа от дивана у нее стояло небольшое деревцо с белыми цветами. Прозрачные шторы немного плясали под ветер, и почти все в этом доме было таким спокойным и лечащим. Мне не хотелось от нее уходить, но еще больше не хотелось беспокоить ее своим присутствием.

Убедив ее отпустить меня домой, я забираю свой пакет и ухожу. Около двери меня снова ждет сюрприз. Точнее на двери. Красной гуашью на ней было написано – «сожги себя». Эти сюрпризы мне надоели, но я не хочу идти в полицию и сообщать о том, как кто-то пытается меня выжить отсюда. Ведь мне нужно было дать те, чертовы, показания. Да и дело не только в этом, терпеть не могу эти «государственные учреждения». Да и я не знаю, можно ли написать заявление несовершенно летнему, можно ли мне жить без родителей…