И. Коулд - Шелест. Том 2

– Да? – прохрипел он, голос тоже не слушался.

– Фредди, ну извини, что нагрубила. Просто, ты иногда становишься невыносим, настоящее животное. Я говорила, что не терплю этого.

– Ты ослепляешь, с тобой я забываю о любых приличиях, крошка, – самодовольно хрюкнул парень. – Вражда забыта. Мне приехать к тебе?

– Нет.

– Ну же, чего ты боишься?

– Слишком поздно, и я уже легла спать.

– Так это здорово!

– Прекрати, иначе мы снова поссоримся. Приезжай завтра. Ты знаешь, у меня возникло несколько свежих идей по отношению к нашей маленькой проблеме. Думаю, ты их одобришь.

– Как скажешь, малышка.

Фред положил трубку и самодовольно крякнул.

– Все равно, будет по-моему. Слушайте, сэр, я хотел спросить кое о чем, – он развернулся. В спальне никого и в гостиной тоже. Странный гость исчез, будто его и не было, хотя он не слышал, чтобы сработал замок двери.

– Испарился, как всегда – не прощаясь, – пробурчал он, вытаскивая из верхнего ящика полированного комода пачку сигарет. – У меня сегодня помощников хоть пруд пруди, – протянул он, обходя номер и зачем-то заглядывая под кровать и за кресла. – Очень складно вы все поете, но я в гробу вас видал, в белых тапочках. – Парень посмотрел на свое бледное отражение в круглом зеркале гостиной.

– Кто же ты, сукин сын, – задумчиво прошептал он, бросив взгляд на кресло, в котором только что сидел незваный гость. – Ты следил за мной в Файерлейке, а теперь нашел здесь.

Фред ощутил непонятную тревогу, как было всегда, когда он встречал гостя, у которого не было ни имени, ни лица. Которого не узнал бы, если б встретил на улице без маскарадного балахона и ореола таинственности, которым тот себя окутывал. Но если только голос – этот шипящий, будто змея, баритон он никогда не забудет.

– Ты хочешь, чтобы я привел Вайлет к тебе? А что если я не согласен с таким решением? Я могу ее спрятать. Могу подчинить себе, когда возглавлю орден. Ведь ты сам говорил, что даже совет склонит передо мной голову. Было бы слишком расточительно уничтожать такую красоту, и Рейчел вовсе не зачем знать об этом.

Фред пригладил светлые волосы, пожевал сигарету и пыхнул дымом в самодовольное отражение.

– Тебе придется подчиниться, милочка – ведь ты не захочешь умирать. Никто не хочет умирать, даже тупой червь. Вот тогда я все припомню…

8

Вайлет нервно мерила комнату шагами, бросая взгляд в окно, за которым продолжал буйствовать ветер, а ливень превратил очертания скал в дрожащие фантомы. Маяк растаял в мглистой пелене, но иногда казалось, что слабый свет мощного прожектора пробивается сквозь мокрую завесу, будто старик Хеслер дает знак – с ним все в порядке.

– Гаред, как же мне нужен ваш совет, – наверное, в сотый раз прошептала девушка, тоскливо посмотрев на прозрачный плащ, висевший на вешалке. – Может, все-таки получится?

Весть о смерти Пэнни повергла в шок, а страх за Луиса сводил с ума. Это могло быть просто совпадение, и эта смерть вовсе не относится к их пребыванию здесь, как и в Марлоу. Но что если она ошибается? Луиса нельзя было остановить уговорами, чтобы он переждал непогоду в безопасном месте. Он, видимо, вообразил черти что, и теперь, рискуя попасть в аварию, мчится на полной скорости к бухте. Луиса никогда нельзя остановить, когда дело касается ее.

Теперь это долгожданное сообщение от Маркуса. Она так долго ждала его, а теперь растерялась, не зная, как реагировать на известие. Словно стояла перед невидимой демаркационной линией, перешагнув через которую захлопывала за собой дверь, отрезая путь назад, ступая на дорогу, ведущую к одному концу. Но ведь это то, что она давно хотела. Бездействие сводило с ума, являясь молчаливым укором, своего рода предательством по отношению к Джеку.

Смущало другое. Как она может не рассказать о сообщении Луису. Ведь это тоже напрямую его касается, и Джек также ему дорог, как и ей. Как она может оставить его в стороне, умолчав о письме? Как может обмануть доверие?

Старик Хеслер наверняка разрешил бы эту дилемму, подсказав правильное решение. Но добраться до маяка невозможно, слишком рискованно, можно легко сбиться с пути, заблудиться и угодить в водоворот. Время идет, и когда приедет Луис, времени на раздумья уже не будет.

Компьютер не работал, села батарея, света по-прежнему не было, телефон молчал. Она полезла в сумочку за айфоном. Как и следовало ожидать, связи тоже не было – она полностью отрезана от мира, и принимать решения придется самой.

И она его приняла.

Вайлет решительно направилась в гостиную, накинула плащ и распахнула дверь. Мощный порыв ветра отбросил назад, сбив дыхание, а мокрые струи ударили словно пощечины. Холод моментально пробрал до костей, но решимости не убавил. Она бесстрашно шагнула за порог. Порыв ветра проник в комнату. Смятая головка белой лилии покатилась по ламинату вместе с желтыми мелкими цветами софоры и зелеными листьями тиса.

Она в мгновение словно очутилась в тяжелом удушающем смоге тумана, который был живым, являясь порождением потусторонней бездны ненависти ко всему живому. Белая густая пелена, будто намокшая вата, через которую пришлось пробираться. Потоки низвергающейся с неба воды, несмотря на наглухо застегнутый плащ, мгновенно проникли под одежду, которая стала тяжелой, сковывающей движение. Будто она провалилась в зимний прорубь: руки сводило от холода, и нужно было прилагать усилия, чтобы сделать хотя бы один вздох.

Хрупкую фигурку бросало из стороны в сторону, ноги проваливались по щиколотку в пенящуюся воду, вязли в песке, но она упорно шла вперед, по исчезнувшей дорожке в сторону маяка. В ушах стоял гулкий шум, похожий на стон умирающего от бессильной ярости дракона, поднявшегося из глубин океана, тысячи змей в шипении распахнули голодные пасти, тысячи ос вонзали жала в теплую плоть, попавшую на их праздник безумия и торжества смерти.

Время слилось с безумным криком и ледяной болью, замерло… остановилось совсем, будто выбросив за границу реальности, в вакуум, где больше не существовали законы физики и понятия наваждения. Вайлет ничего уже не чувствовала и брела вперед как запрограммированный робот. Она не слышала ни стенаний, ни проклятий, само время для нее перестало существовать, и только свет постепенно становился тусклым, словно гаснущая лампочка, темнел, превращаясь в сумерки.

Она заблудилась – это очевидно, и теперь неясно в каком направлении двигалась. Силы стремительно таяли, и сопротивляться разъяренной стихии уже не хотелось. Закрыть глаза и подчиниться ее воле. Закрыть глаза и почувствовать тепло разливающееся по телу. Представить, что ты не здесь и не сейчас. Вздохнуть в последний раз, ощутив, как ледяной воздух прорывается в легкие, оставляя дорожку из боли, которая станет последней, что ты почувствуешь.