Тьере Рауш - О сломанных людях и зверях, бродящих в темноте

– Такое бывает и достаточно часто, – произнес проводник, снял свою фуражку, под которой оказались коротко стриженные волосы чернее вороного крыла, – особенно, когда люди попадают в аварии и смерть настигает их мгновенно.

Иво поджал губы.

– Куда мы едем?

– Я не знаю, точно могу сказать, что едете в чудесное место, – проводник пожал плечами, – у каждого своя остановка, я узнаю о ней лишь незадолго до прибытия.

Юноша задумчиво почесал затылок, размышляя стоит ли ему задавать следующий вопрос.

– А что стало с моей мамой?

Проводник достал из кармана все тот же листок, пробежался по нему глазами.

– Полагаю, что пока жива. В моем списке пассажиров она не значится. Впрочем, ваша мама может сесть на другой поезд. Юноша тяжело вздохнул.

– Что с таксистом?

Мужчина убрал листок.

– Понимаете, существуют разные поезда.

Иво нахмурился.

– Есть такие, как наш. На нем вы отправляетесь в то место, где людям при жизни было хорошо, к любимым и близким, которые покинули их. Лицо проводника потемнело, словно тема ему очень неприятна.

– Но есть и другие. На нем уезжают туда, где никогда не найти покоя. В тех краях обитают чудовища, от которых придется все время прятаться. Там страшно, темно и холодно.

Иво внимательно смотрел на скуластое лицо проводника.

– Когда же ваша остановка?

Мужчина печально улыбнулся. Юноша вдруг подумал, что, возможно, проводник никогда не умирал да и в принципе не был человеком.

За окном посветлело, будто ночь сменилась утром. Белая пустыня перекинулась дремучим лесом. Деревья-исполины молча взирали на Иво по ту сторону окна, кутаясь в снежные шубы. Юнас старательно вылизывался, устроившись на отдельном сиденье. Поезд проезжал мимо разных станций и полустанков, но все они выглядели заброшенными. На каких-то из них стояли люди, отчаянно махали, чтобы поезд остановился и подобрал их, однако он почему-то пролетал мимо. Возможно, это были пассажиры поезда, держащий курс к обители чудовищ.

Тут Иво прильнул к окну, отказываясь верить своим глазам. Зима отступала, на ее место пришло лето. Деревья стряхнули с себя снежные наряды, из-под белого покрывала на земле показалась изумрудная трава.

– Ого, – только и смог произнести Иво, любуясь сменой времен года. Поезд начал тормозить, когда проезжал мимо небесно-синего озера, возле которого расположился небольшой домик, окруженный садом. На полустанке стояла девочка в ярко-голубом сарафане, держась за ошейник огромного пса с янтарными глазами. Пожилая пара тут же засуетилась. Старушка убирала вязание в небольшую сумку, ее супруг достал из-под сиденья какой-то сверток. Их лица светились радостью и счастьем.

Едва поезд остановился, как пожилая пара быстрым шагом направилась к тамбуру. Иво видел, что девочка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, стоя на полустанке. Она поглаживала пса по загривку, а тот разглядывал поезд, свесив из пасти язык. Наконец, пожилая пара спустилась из вагона. Девочка радостно запищала, подбежала к ним. Пес заливисто залаял, в два счета оказался возле старика, принялся прыгать, стараясь закинуть свои передние лапы на его плечи. Когда псу это все же удалось, он облизал морщинистое лицо. Пока девочка обнимала старушку, она посмотрела на Иво, выглядывавшего из окна, махнула ему рукой.

– Она приехала сюда лет пятьдесят назад, если взять человеческое летоисчисление, – раздался над ухом любопытного Иво голос проводника, – воспаление легких.

У девочки были такие же синие глаза, как воды озера.

– Их пса сбила машина вскоре после похорон дочери. Он сам запрыгнул в вагон, не дожидаясь, пока я спущусь.

Проводник улыбался. Девочка помахала и ему.

– Это ее родители? -догадался Иво, мужчина кивнул.

Поезд несся через золотые поля, пересекал луга. Иво уже перестал чему-либо удивляться. Вот они проезжают мимо солнечной поляны, усыпанной спелыми яблоками, а через какое-то время несутся сквозь дождь. Юноша лишь думал о том, что насколько у всех разные понятия о чудесном месте, где хочется провести свою вечность. Кто-то выходил из вагона, когда бесновалась гроза и из-за стены дождя мало что видно. Иво разглядел лишь очертания домов, в которых горел свет.

У кого-то счастьем было выйти в золотой осенний сад, кто-то отправлялся к небоскребам, которые появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. Не всегда на станции стояли встречающие, потому люди, покинувшие вагон, отправлялись к своему пристанищу в одиночестве. Правда, печальными они от этого не выглядели. Кто-то ехал с багажом, кто-то с пустыми руками, как Иво. Проводник сказал, что в качестве багажа могли послужить те вещи, которые либо положили в гроб при похоронах и человек забирал их с собой, если не садился на поезд вплоть до церемонии погребения или же проводник передавал багаж во время поездки. Либо эти вещи были вместе с человеком в момент смерти. Иво пришел в ужас от того, что кто-то добровольно ходит в той тьме, ожидая когда его тело опустят в могилу.

Пока Иво ехал, он думал о матери, отце и дедушке – юноша искренне надеялся, что поезд прибудет туда, где находится самый лучший друг, не считая кота. Иногда Иво казалось, будто отчетливо слышит, как мама зовет его по имени и умоляет вернуться.

– Ваш багаж, – проводник принес Иво небольшой сверток. Затаив дыхание, юноша развернул его.

Едва он увидел содержимое, как разрыдался. Остальные пассажиры с сожалением смотрели, на паренька, шмыгающего носом и вытирающего слезы рукавами толстовки. Юнас негромко мяукнул, запрыгнул к Иво на колени, свалив на пол часть содержимого, и принялся вылизывать щеки юноши своим шершавым языком. Иво продолжал плакать, поглаживая кота. Перед Иво лежал скетч-бук, в котором он часто рисовал различные картинки. Особенно ему нравилось изображать птиц. В свертке были и старые кисти, несколько карандашей, с которыми он никогда не расставался, ошейник Юнаса, пара кошачьих игрушек и… дедушкины любимые сигареты. У Иво защемило где-то в области груди. Была еще записка, от которой Иво чуть не завыл.

«Иво, я очень тебя люблю. Прости нас с мамой за то, что мы часто ругались. Передай дедушке привет, если увидишься с ним.»

Иво закрыл глаз, перевел дыхание.

«Пожалуйста, встреть меня, когда я умру.»

Папин почерк. Юноша замер. Записка очень быстро намокла от слез. Значит, похороны уже прошли. Дрожащими руками Иво надел на кота ошейник темно-коричневого цвета с табличкой, на которой значилось его имя и адрес дома, где он жил.

Иво нестерпимо захотелось обратно. Только бы на минуточку увидеться с мамой, убедиться, что с ней все хорошо. Посидеть с папой вечером на веранде после ужина или сыграть в приставку. Да он бы вернулся к учебе, закрыл все хвосты в университете. Иво пролистал скетч-бук, задержавшись на странице, где нарисовал чудесную Майю, которая училась с ним на одном курсе. И почему не хватило смелости пригласить ее на свидание? Ведь это так просто!