Дженни Джонс - Голубое поместье

Саймон стоял в дверях, ведущих в холл. Он не сказал ни слова, буквально не проронил ни звука.

Алисия зашипела на Кейт.

— Ты сошла с ума? Чего ты этим хотела добиться? Неужели ты ничего не знаешь о дяде Питере?

— А что ты имеешь в виду? — Кейт поглядела вверх. Она отодвинула Бирна с пути и помогла Рут подняться в кресло.

— Нет , Алисия! Не надо! — раздался слабый, полный чувств голос Рут.

— Ей следует знать все. Она уже взрослая и со временем поймет, что происходит.

— Тогда я ухожу, — внезапно сказал Саймон. — Я не хочу ничего слышать. — Он посмотрел на Алисию. — Пойми, это мой отец , ты говоришь о моем отце.

— Она должна знать.

— Я полностью запрещаю это! — Рут пришла в себя и встала на ноги, — Бирн, пожалуйста, останьтесь, прошу вас! Пока миссис Лайтоулер не уедет.

— Не будь дурой! Кейт должна знать. Она имеет право! — Алисия была в ярости.

— Я полностью не согласна. Это все прошлое, туманное и неясное; никто не знает, что действительно произошло. Истории этой следует позволить умереть. Я поднимаюсь наверх, Алисия, и если ты скажешь хоть слово о том, что случилось между Питером и мной… хотя бы одно слово о том, чего ты не понимаешь, я никогда не буду разговаривать с тобой.

Рут и Саймон оставили комнату вместе.

Бирн увидел, что Алисия, Кейт и Том переглядываются, обнаруживая сложную смесь сомнений, взаимного обвинения и вины.

Сбоку остывала забытая пища.

Алисия проговорила:

— Ладно, по крайней мере я вправе рассказать вам свою собственную историю. Возможно, и вам будет интересно послушать, мистер Бирн. А тебе, Том, раз ты так заинтересовался прошлым семьи, послушать просто полезно.

— А почему вы развелись? — спросил Том. Бирн отметил, что юноша уже извлек свой блокнот и сидел с карандашом наготове, как какой-нибудь зловредный старомодный журналист.

Отвратительная картина. Более всего Бирну хотелось уйти отсюда. Он терпеть не мог никаких застарелых сплетен, ворошения былых грехов.

Но Рут просила его остаться.

Нечестно, подумал он. Какое отношение все это имеет ко мне? Зачем мне сидеть здесь посторонним наблюдателем против собственной воли, как какая-нибудь компаньонка, чтобы грязное белье этой семьи не выстирали на людях.

— Много чего было. — Алисия раскурила сигарету, дав необычный для себя неопределенный ответ. Быть может, и она не посмела обратиться к прошлому лицом, когда до этого дошло дело. Но и Алисию интересовала собственная жизнь, не имевшая к нему никакого отношения. — У него были любовницы, дюжина любовниц. Я никогда не могла верить ему. Просто… с меня было достаточно.

— Почему же мама ничего не рассказывает мне? — вскрикнула Кейт. Руки ее были стиснуты, на лице проступало откровенное расстройство. — Неужели она думает, что я до сих пор ребенок?

— Не знаю, чего хочет твоя мать, — сказала Алисия и вздохнула. — Но я хотела только прояснить отношения, однако Рут они до сих пор не безразличны. Возможно, я неправа. Я не могу настаивать, как не могу и предать доверие Рут. У нее слишком много дел, слишком много неотложных забот. Она утомлена.

— А что вы можете сказать нам? — настаивал Том.

Медленный неизмеримый взгляд Алисии остановился на нем. Она проговорила:

— Питер участвовал в нашей жизни многие годы, даже после того, как мы с ним развелись. И жила я в поместье с Саймоном и Рут, а Питер обитал в Красном доме в Тейдоне. Он иногда заезжал, ему были интересны дети. Так продолжалось до тех пор, пока Рут не отправилась в университет. И пока она находилась там, он посещал ее… но дальнейшее повествование уже выходит за разрешенные рамки. — Она бросила острый взгляд на Бирна и Тома, Кейт она игнорировала. — Рут утверждает, что ничего не помнит, что все забыла. — Алисия холодно отмеряла слова, падавшие кусочками льда. — Но с тех пор она никогда не могла слышать Питера Лайтоулера и переносить его общество. Его имя никогда не произносится при ней, о нем никогда не упоминают, что бы он ни делал, чем бы он ни являлся…

— А чем он является ? — вырвалось у Тома. Готовый его карандаш парил над записной книжкой.

Вновь этот холодный расчетливый взгляд.

— Бастардом, человеком, вырванным из своего социального круга.

— Какое же это у нас столетие? — выкрикнул Том. — Я не могу поверить своим ушам! Быть незаконнорожденным теперь не позорно. Такой порок не поставит человека за пределы его собственного класса . — В голосе его слышалось злобное пренебрежение.

— Еще бы ты говорил иначе.

Бирн посчитал выпад расчетливым и оскорбительным. Глаза Алисии были прикованы к лицу Тома.

— Прости меня, Том, но я знаю этого человека. Я знаю, что это для него значило. Именно так он и воспринимал положение дел, что объясняет разочарование Питера Лайтоулера, его амбиции. Только представьте себе его прошлое. Он жил с матерью в одном из коттеджей возле лужайки в Тейдоне. Он бегал здесь босиком, а мать его… была проституткой. Он рассказывал мне об этом. Полагаю, он хотел сочувствия. Детство его проходило в позоре и унижении. Он был неудачником, обреченным на жизнь неудачника… Но тут вновь объявился Родерик Банньер. Ты слушаешь? Ты это понял? — Она глядела только на Тома. — Родерик, отвергнутый брат Элизабет. Он забрал своего сына, усыновил маленького Питера. И мы опять вернулись в сказку, в мир архетипов [48] Архетип — прообраз, оригинал, прототип (греч.) . Дитя, перенесенное в роскошь, воспитывается злобным отцом — не приемным отцом, а собственным, истинным дьяволом — и учится… Один Господь знает, чему его учили. Родерик был человеком, поглощенным навязчивой идеей: он хотел получить Голубое поместье и добиться власти над охранявшими его женщинами.

— Откуда вы знаете это? — негромко спросил Бирн. Он не мог понять, чего добивается Алисия. В ней не было ничего открытого, откровенного. Он видел в ее словах дымовую завесу и не верил ей ни на грош.

— Питер Лайтоулер был моим мужем, — сказала она. — И я научилась наблюдать, замечать в нем все. Речь шла о самосохранении. Я наблюдала за развитием этой повести и видела параллели. Видела, как Рут преобразилась из веселой девушки в усталую женщину, которая теперь перед вами. Я помню Эллу и кое-что еще… А теперь, по-моему, пора опубликовать все это, чтобы кое-что узнать о Питере Лайтоулере, человеке, который всегда оказывался здесь в критический момент. И нам придется воспользоваться всем, что есть под рукой, в особенности книгой Тома, прежде чем окажется слишком поздно. — Она внезапно умолкла, прекратив холодный поток слов. И даже чуть улыбнулась, взглянув на Кейт.

Та опустила голову на руки, пряча лицо.

— И ты считаешь пустяковыми свои прогулки с Питером Лайтоулером, неправедным путем пробравшимся в твою жизнь?