Нина Воронель - Готический роман. Том 2

– Туда, на берег излучины, видите? И ждите там, когда из-за леса Свани появится мой истекающий кровью отряд. Сверху, с холма на нас на взмыленных конях будут мчаться королевские драгуны и мы попытаемся остановить их натиск дружной пальбой своих славных мушкетов. Но – увы! – многие из нас полягут в этой неравной борьбе и в том числе ваш покорный слуга.

Все замерли на миг, глядя на обреченного человека-бабочку, скорбно склонившего голову в меховой папахе. Их молчание было прервано новым взрывом барабанного боя, за которым последовал грохот отдаленной канонады. Совсем близко запела походная труба.

– Мне пора, труба зовет, – встрепенулся Патрик и зашагал вверх по склону.

– Нам тоже пора, – отозвался Ян, бросив взгляд на часы. – Пока доберемся до библиотеки, останется не более получаса, чтобы отдохнуть перед обедом.

У входа в библиотеку их перехватила Грэйс, смешливая кухонная девушка, которой было поручено состоять при миссис Муррей до возвращения Дениз. После обеда она вручила им свою подопечную и они тут же тронулись в путь, не обращая внимания на призыв казначея остаться на прощальный коктейль с отбывающим принцем.

– Я ведь член жюри, – гордо объявила казначею миссис Муррей. – И не могу пропустить самый важный момент битвы.

По пути она стала выяснять у Клары, как это принц устраивает коктейль, если Коран запрещает ему пить алкогольные напитки. Она выбрала Клару, считая, что раз та из Израиля, то ей более понятны побуждения ее арабских соседей. И хоть Клара понятия не имела, как принц обходит запреты своей священной книги, она решила эту проблему с неожиданной легкостью:

– Я думаю, что ему самому пить вино нельзя, зато неверных угощать можно. У них ведь все равно нет шанса попасть в его мусульманский рай.

Все ей было легко в этот день. Мысли текли легкие, очищенные от издавна привычного трагического привкуса, тело двигалось, почти порхая, с позабытой девической легкостью, кровь пульсировала под кожей легким упругим потоком.

– Какая ты сегодня красивая, – шепнул ей на ухо Ян, когда она пружинисто взлетела на сиденье так полюбившейся ей – спасибо старому другу Меиру! – тележки для гольфа. И, весело болтая, они тронулись в путь. Не успели они отойти от ворот парка, их догнал запыхавшийся отец Георгий.

– Можно я с вами? Профессор Бенуа, наконец, добился, чтобы меня тоже включили в жюри. Он с гордостью предъявил им маленький пластиковый квадратик, на которым красивыми печатными буквами было написано его имя.

– А какой участок битвы вам поручили? – ревниво осведомилась старая дама.

– Профессор Бенуа предложил мне сопровождать вас. Он сказал, что вы направляетесь в самый центральный эпизод. И я хочу в центральный эпизод, не говоря уже о чести сопровождать таких красивых дам.

К неудовольствию Клары, которой пройдоха-священник уже изрядно надоел, польщенная миссис Муррей охотно согласилась включить его в свою свиту. Клара бросила умоляющий взгляд на Яна в надежде, что тот придумает повод для отказа, но тот чуть заметно покачал головой, – мол, делать нечего, придется смириться. И Клара, смирившись, покатила тележку вглубь парка.

Похоже, что за те два-три часа, что они отсутствовали, битва между красными и синими сильно ожесточилась. Навстречу им группами и поодиночке брели расхристанные воины в сбитых набок папахах и киверах, громко оповещая окружающих, что они уже убиты и могут теперь спокойно выпить пива. Со всех сторон доносились трещотки нестройных перестрелок и буханье артиллерийской канонады.

Тележка проворно пересекла ограждающие веревки. Полицейский с криком побежал им наперерез, но миссис Муррей ткнула пальцем в свою пластиковую карточку, приколотую к отвороту ее спортивной рубахи, и их пропустили с вежливым поклоном. Пользуясь своей неприкосновенностью, они проехали по старой римской дороге и начали подниматься вверх к темнеющим невдалеке руинам Хугомона.

Там шло настоящее сражение. Громко стреляли пушки, пытаясь перекричать их, напрягали голоса офицеры, куда-то бежали и падали пехотинцы, взад-вперед проносились кавалеристы на лошадях. Ловко маневрируя среди мятущейся толпы, Клара вдруг почувствовала, что входит во вкус этой детской забавы. Даже не умолкающий ни на секунду отец Георгий перестал ее раздражать. Словно гнетущий обруч, много лет стискивающий ее сердце, на миг распался и она позволила себе наслаждаться маленькими радостями, на которые раньше сама наложила запрет. Эти мелкие радости воздушными пузырьками вскипали в ее крови и ей ни с того, ни с сего хотелось петь или беспричинно смеяться. Смех ее оказался заразительным – миссис Муррей и Ян, вторя ей, начали так же заливисто смеяться каждой шутке весьма польщенного этим отца Георгия.

– Не пора ли уже нам ехать любоваться героической гибелью человека-бабочки? – после очередного взрыва смеха напомнил Ян.

Отец Георгий немедленно потребовал объяснения. Получив его, впал в профессиональный восторг, утверждая, что главное его призвание – облегчать умирающим переход в мир иной. Осчастливленные тем, что в их рядах теперь есть профессиональный утешитель страждущих, они двинулись к реке. Сперва вдоль полуразрушенных стен замка, потом мимо фруктового сада, где за каждым деревом сидели, затаясь, солдаты в красных мундирах. Плато, по которому они ехали, стало плавно сбегать вниз, устремляясь от ворот фруктового сада к щеточке низкорослого кустарника, окаймляющего извилистую речонку.

Клара помнила, что сегодня уже была здесь и вела тележку вниз по этому склону. Но то ли полуденный свет так менял ландшафт, то ли ее душевное состояние стало иным, но сейчас она словно видела все впервые. Речка вилась среди кустов, кокетничая игривой произвольностью излучин. Берега ее были тихи и пустынны. Только за соседней рощицей басовито рокотали пушки, да в небе над деревьями то и дело расцветали белесые облачка выстрелов.

Они спустились вниз и нашли на берегу излучины чудесную зеленую лужайку, осененную ветвями склоняющегося над речкой ивового дерева. Уютно устроив миссис Муррей в его ажурной тени, Клара выбралась из тележки и, разминая затекшие от долгого сиденья ноги, неспешно побрела по узкой тропке, вьющейся возле самой воды. Отец Георгий, оседлав своего любимого конька, увязался за ней, проклиная отвратных пархатых жидов и воспевая очаровательных жидовок. Ни на миг не прерывая свою горячую речь, он то и дело наклонялся и выдергивал из травы голубые незабудки, небольшой букетик которых он в конце концов галантно поднес Кларе. Чем заставил ее вспомнить насмешливый комментарий Яна, что румынский офицер денег не берет.

Не успели они отойти на три десятка шагов, как со всех сторон зазвучали голоса, загремели выстрелы, зацокали копыта. В момент мирная картина сонной лесной речки превратилась в почти классическую батальную сцену. Сверху от замка Хугомон катилась вниз по склону мощная красная волна кавалерийской атаки, а навстречу ей из-за кустов хлынула пешая масса синих мундиров, которые вмиг затопили весь противоположный берег, нарушая его буколический покой громкими криками и беспорядочной стрельбой.