Генри Олди - Вампиры. Путь проклятых

Побродив бесцельно несколько минут, Альберт направился к ограде, за которой должен был стоять «Мерседес» Карины. Здесь было почти темно, и только выбивающийся из щелей палаток свет помогал различать дорогу. Нога Альберта наткнулась на что-то твердое и он чуть не упал. Пошарив перед собой носком ботинка, он убедился, что перед ним лежит кусок ограды, достаточно большой для того, чтобы в образовавшуюся дыру могла въехать машина. «А они еще охраняют вход», — хмыкнул Альберт, и вдруг ему стало очень неуютно. Неясный смутный страх, возникший вначале как неопределенный импульс, вдруг охватил ого. Там, за оградой, его ждала смертельная опасность — Альберт не знал, что вызвало эту уверенность, но ему захотелось бежать подальше от этого места. Ноги слабели, по позвоночнику метались электрические мурашки. Ощущение опасности росло с каждой секундой. Оставаться здесь было нельзя, но уйти не было сил. Страх гипнотизировал, взъерошивал волосы на затылке и заставлял сердце замирать едва ли непосле каждого удара. Хотелось плакать, кричать, молить о пощаде неизвестно кого, но крик застревал в горле и неясно даже было, сколько прошло времени с начала предчувствия ужаса: секунда, две, или целый час. Понятие времени потеряло смысл, остались только страх и темнота. Собрав остатки воли, Альберт сделал шаг назад — и тут во тьме вспыхнули огромные глаза, на миг осветив оскаленные металлические зубы, и из леса донеслось рычание.

Альберт с воплем кинулся прочь. Кричал он беззвучно. Где-то в глубине рассудок говорил ему, что это были всего лишь автомобильные фары и звук заработавшего мотора, но все остальное — сердце, душа, или что там еще есть у человека, отказывались принять это простое объяснение. Увиденное во тьме не было автомобилем, не могло им быть, в крайнем случае, там находилось чудовище, принявшее вид автомобиля, ночной монстр технологического века.

Такого всепоглощающего животного ужаса Альберт не испытывал ни разу в жизни. Он мчался на подкашивающихся ногах, и пространство становилось такой же абстракцией как и время. Он знал, что за ним никто не гонится, но все равно казалось, что спина ощущает дыхание автомобилеподобного монстра. «Не сходи с ума!» — требовал рассудок, но голос его не был слышен. Теперь враждебным казался весь кемпинг — чудовище смотрело на Альберта каждым клочком тьмы, выглядывало из-за каждого домика, заставляло дрожать свет фонаря… Почти в полубреду Альберт ворвался в свою комнатку, ухитрился как-то включить свет, и только тогда смог более или менее взять себя в руки. Страх был с ним — Альберт почти физически ощущал непрочность стен, не способных устоять перед чудовищем с мордой автомобиля, — по крайней мере, теперь можно было попытаться разобраться в своих чувствах.

Что с ним такое случилось? Виноваты нервы? Но он обычно на нервы не жаловался. Переутомление? Этого объяснения было явно недостаточно. Дело не в автомобиле — теперь он вновь склонялся к тому, что там находился всего лишь автомобиль. Было что-то другое, заметное только подсознанию. Возможно, он уловил боковым зрением какое-то движение, возможно — услышал странный шум, вспыхнувшие фары довершили эффект. Конечно, и усталость сыграла свою роль… И все-таки — что могло так ужаснуть уравновешенного взрослого мужчину? Что это было?

Нервы… А ведь еще раньше, на дороге, ему уже чудился чей-то взгляд, но тогда это было не страшно, а просто неприятно. Может, так сходят с ума?

Альберт с сожалением подумал, что у него нет ничего успокаивающего до сих пор он в таблетках не нуждался. Просить у кого-то означало покинуть пусть ненадежное, но все-таки убежище…

Однако рано или поздно конец приходит всему — пришел конец и этой ночи. Посветлело небо за окном, зазвучали по соседству голоса: наступил день. Про Карину Альберт вспомнил не сразу — просто удивительно, как он забыл о том, что она ночевала за оградой. ТАМ. Однако мысль о ней ни разу не пришла ему в голову.

«Не знал, что ты такой эгоист», — сказал он себе, направляясь к сторожу.

Убедить сторожа в том, что забор не везде цел, оказалось не легким делом, да и сам Альберт уже сомневался в реальности своего ночного приключения. Тем не менее, отыскать дыру вскоре удалось. Ворча и матерясь вполгромкости, сторож шагнул за ограду. Никаких автомобилей напротив дыры не было, и только поодаль, в кустах, поблескивалчерный капот.

Сторож, продолжая материться, удалился, а Альберт, немного поколебавшись, направился к кустам, словно его тянуло что-то, словно чей-то голос неслышно просил подойти, так же, как гнал ночью.

За кустами скрывалась крошечная полянка. Посмотрев в сторону случайно затесавшегося в сосновую компанию дуба, Альберт почувствовал, как по его спине вновь прокатился цепенящий ветерок страха — жалкий отголосок ночного урагана. Под дубом лежала Карина. Оцепенение на этот раз прошло быстро: Карина зашевелилась и подняла голову. Альберт вдруг понял, в чем заключалась странность ее позы — руки Карины были связаны за спиной, и конец веревки исчезал в низких ветвях дуба. К ядовито-зеленому платью пристали иглы и прошлогодние листья, волосы висели спутанными лохмами.

— Ты? — спросила она, когда Альберт обрезал веревку брелочным ножичком, и сама себе ответила: — Ты! Значит, судьба.

— Что здесь произошло?

— К счастью, ничего.

Альберт помог ей встать.

— В милицию заявлять будешь?…

В ответ Карина рассмеялась, будто не на нее нападали ночью, и Альберту сразу расхотелось задавать вопросы. Даже когда она совершенно серьезно заявила:

— А теперь мы поедем к тебе.

Альберт вел машину молча. Карина тоже не пробовала начать разговор. От нее пахло лесом и сыростью. Миновал полдень, снова пошел мелкий дождь. Альберт думал о Карине. Что с ней произошло ночью, и почему она так спокойна? Почему шатун в «Мерседесе» вдруг оказался исправным, и почему, тем не менее, она бросила машину в лесу? Кто же она, черт побери, такая? Что означают ее слова: «Значит, судьба»? Какая-то мистика…

Потом остался позади и дождь; знакомый пригород полетел навстречу.

— А ты не боишься идти домой к незнакомому мужчине? — спросил Альберт, уже поднимаясь по лестнице.

— А ты не боишься? — ответила она вопросом на вопрос и, помолчав немного, добавила: — Во всяком случае, я выбрала тебя.

От этих слов по спине Альберта пробежал холодок. Его выбрали… Что это значит? То ли, что имел в виду он сам, говоря подобное женщинам? Или нечто другое? В самом слове «выбрала» чудилась какая-то угроза, если не обреченность…

Квартира за отпуск запылилась, кое-где в углах появились треугольники паутины. Казалось, она отвыкла от хозяина, стала за это время чужой, и поэтому встречала теперь беспорядком. Альберт покосился в сторону Карины. Стыда за свое жилище он не чувствовал. «Сама навязалась», — неприязненно подумал он, и снова стал перебирать все странности их знакомства. «Может, она просто воровка? Втерлись в доверие, заставила пригласить… Наглость города берет…»