Анастасия Бароссо - Притяжение страха

- Как ты здесь оказался?!! Скажи!

- Может быть, скажу. Только - ты точно хочешь это знать? А если тебя это испугает?

Точно - хочет. И плевать на любой испуг! Она садится рядом с ним на узкие перила. Подстраивается по позе - как учили на каком-то психологическом тренинге. Даже начинает тихонько болтать левой ногой, так же, как он.

- Ну, говори. Я точно хочу. Не испугает… Подстройка не удалась. Он соскакивает с перил.

Встает против нее. И смотрит в глаза этим своим взглядом, от которого она всегда так млеет.

- Ты опасно сидишь, - говорит дон Карлос, глядя ей за спину.

- Я не боюсь высоты, - отмахивается она беззаботно, - скажи, как ты…

- А чего ты, вообще, боишься?

- Я боюсь, что тебя не будет рядом. А больше - ничего…

Вдруг он толкает ее. Один легкий, неожиданный удар в плечо - и небо переворачивается вверх ногами. И она висит вниз головой, больно перегнувшись в спине. Странно, но жизнь почему-то не пронеслась перед мысленным взором ускоренной съемкой, перемотанной назад. Видимо, проноситься было особенно нечему.

Он крепко держит ее за обе руки - как только успел схватить? Не отпускает, но и не поднимает. И она думает - нет, уже точно знает, что он все-таки маньяк. И еще думает, что ей плевать даже на это. Ну и ладно. Ну и пусть. Она уже на все готова, так рада его видеть.

Юлия закрывает глаза, потому что кровь неприятно заливает голову… и стучит в висках и горле. Тогда он поднимает ее обратно.

Она, наверное, бледна как смерть. Или - наоборот, вся красная от прилившей к голове крови? В любом случае вид у нее, скорее всего, дикий.

- Можно не бояться высоты, - говорит он ровным, бархатным голосом, - но упасть ведь страшно?

Теперь уже она молчит. Она просто не может ответить. Она пожирает его глазами и, кажется, сейчас заплачет. Потому что понимает, что готова еще и еще раз испытать этот смертельный испуг. Он лучше, чем те три дня невыносимой тоски, что ей пришлось пережить без него, здесь, в этом холодном одиноком отеле… Слезы выступают у Юлии на глазах. И он понимает их по-своему.

- Прости меня, пожалуйста. Это была отвратительная шутка.

Она молчит, больно закусив губу - чтобы не сказать того, что испортит опять этот момент. Чтобы не сказать ничего такого, от чего он посмотрит на нее странно и уйдет без объяснений. И пропадет опять на несколько дней. Или - навсегда.

- Ты все еще хочешь узнать, кто я?

- Да, - с каким-то уже глухим отчаянием отвечает Юлия.

- Даже если тебе будет гораздо страшнее, чем было только что?

- Да.

- Если придется падать с гораздо большей высоты?!

- Какая разница, с какой высоты падать, если ты все равно в нужный момент удержишь меня?

Он, кажется, в шоке от такого ответа. Он всегда бывает в шоке от совершенно обыкновенных, нормальных для Юлии вещей. Ну, и черт с ним. С этим доном Карлосом. Почему только, ее все время тянет к таким монстрам?

- Прости, что не доверял тебе, - говорит он вдруг. И внезапно опускается на колени. Прямо на мокрые плитки балкона, не успевшие просохнуть после трех дней непрерывного дождя.

Берет в руки ее босую ступню, бережно, словно это птичка, стремящаяся улететь. Господи, не станет же он ее целовать?! Нет. Он поднимает ее медленно, будто совершает некий мистический обряд. И ставит себе на голову. Да-да, стравит ее босую ступню себе на голову.

Так, они оба не двигаются какое-то время - странная картина, достойная кисти Хуаниты. Хрупкая девушка во всем белом держит ногу на голове мужчины, одетого в черное. Он стоит перед ней на коленях, а она, боясь пошевельнуться, чувствует ступней упругую шелковистость его волос. И понимает, что больше ей ничего не нужно. Солнце, ало-красное и мокрое, словно облитое кровью, быстро падает в море.

Потом он поднимается. Берет ее за руку.

- Ты когда-нибудь купалась ночью?

Юлия мгновенно вспоминает студенческий лагерь. И пьяные ночные купания голышом, И еще, как во сне, как в кошмаре - свое последнее ночное купание.

- О! Еще как…

- Тогда пойдем.

…Луна сегодня, совершенно, абсолютно полная. Огромная. Желто-серебряная. Она тянет к себе. Так и видится, как встают со своих измятых в беспокойном сне постелей все лунатики мира. И, подчиняясь властному неведомому зову, идут бродить по карнизам, забывая напрочь об инстинкте самосохранения. Это страшно - кажется, огромная луна вот-вот упадет на маленькую, беззащитную землю. И раздавит ее.

Лунная дорожка, широкая и яркая, мерцает за его спиной серебряными рыбьими чешуйками. Дон Карлос, стоя у самой кромки воды, сбрасывает одежду так элегантно и небрежно, как он делает все и всегда… и она стесняется на него смотреть. Как всегда. Просто потому, что ужасно хочется разглядывать его бесконечно. Особенно - теперь.

Юлия с усилием отворачивается, краем глаза заметив, что он уже идет к волнам.

Белая юбка пала на влажный песок оторванным крылом несуществующей, белоснежной птицы. Юлия повернулась к морю.

Он стоял по пояс в воде. На фоне серебряной лунной дорожки, мерцающей за его спиной, силуэт Карлоса казался черным. Даже чернее темного неба вокруг. Странный световой эффект. Он стал как будто больше. Нереально большим. Плечи и руки, и шея поражали мощью. Она подходила ближе, вздрагивая от прикосновений ступней к холодному песку, остывшему за три дня дождей… Когда он обернулся.

Нет, он не был черным. То есть не совсем. Его кожа под светом громадной луны стала темно-лиловой. И прозрачной. А под ней, переливаясь, текла по разветвленным венам черная кровь. И от этого казалось, что его тело переливается черно-фиолетовыми волнами. Глаза светились серебром, как луна, и серебряные волосы казались белыми.

Он взглянул на Юлию. Она стояла по щиколотки в воде парализованная. Реакция на страх у нее всегда была такая. Вместо мобилизации инстинкта самосохранения, она впадала в ступор.

Он взглянул на нее, и она не отвела взгляд. Просто потому, что не могла. И тогда ветер вокруг него завихрился, создав воронку диаметром метра в три. Мелкие брызги очерчивали светящийся круг. И чайки с диким испуганным криком взметнулись в разные стороны и исчезли вдали, предупреждая об опасности зазевавшихся сородичей.

Он, молча, протянул ей руки. И это было то, чего она ждала. Хотела подспудно все это время и - всю жизнь.

Юлия вошла в воду, теплую и свежую. А через секунду оказалась стоящей перед ним. Рядом с ним.

Вплотную к нему. И фиолетовое лицо склонилось так близко, что его почти не стало видно… Он улыбнулся и обнял ее за талию.

…Он, показался ей весь - чудовище, монстр, как и обещал.

Ледяной ветер гонит волну вокруг него, но, стоит ей взять его за руку, которую он протягивает ей, сразу становится тепло. Тепло и спокойно внутри его пространства. Так тепло и спокойно, как не было никогда в жизни. Будто все так и должно быть. Будто она вернулась домой или, скорее, вернулась к самой себе, наскитавшись в дальних, неприветливых, чужих странах и мирах.