Уильям Ходжсон - Ночная Земля

Но, обойдя с севера Дом Молчания, я ощутил чудо, заново укрепившее во мне надежду. Там, пробираясь между кустов, я вдруг ощутил вокруг трепетание эфира, принесшего тихое Слово Власти. Биения его озадачивали ухо, то возникая, то пропадая. Но я слышал Слово Власти, в этом не было и доли сомнения.

С волнением я доказывал себе, что пришло оно не от Великой Пирамиды, приборы которой могли бы послать его в ночь с великой силой, тогда как оно тихо пульсировало вокруг меня, едва доступное моему ночному слуху.

А потом, вдохновленный надеждой — о! — я уловил словно бы тень далекого голоса Наани, негромко зовущей меня. И я слышал в нем отчаянную мольбу, и оттого едва не вскочил, покоряясь порыву, чтобы броситься к ней на помощь; но, коря себя за глупость, вновь обратился в слух.

Ничего более я не услышал, но с радостью убедился в том, что не ошибся в выборе направления. Теперь я не сомневался в том, что Меньший Редут лежит на севере, а Дом Молчания преграждает путь голосу Наани и обладает силой удержать слабый зов. Теперь, оказавшись уже за преградой, я сердцем своим ощутил, что Наани часто звала меня из глубин отчаяния, но Дом своей жуткой силой глушил слабый крик ее мозговых элементов. Бесспорно, подумал я, имя сей обители дано по заслугам, она действительно рождала только молчание.

Сердцем сопутствуя мне, вы поймете мою радость. Получалось, что труды мои не явятся бесполезными, и я иду именно к тем урочищам Вечной Ночи, находясь в которых Дева молит меня о спасении.

Теперь продвигаясь вперед, я внимал, но Слово Власти более не звучало в ночи. По крайней мере, в то время.

Потом я повернул к Западу и заметил в доброй миле от себя свет огненного жерла; подумав, я решил добраться до него, обогреться и высушить одежду, а потом поесть и уснуть; воистину, я настолько нуждался в тепле, что если бы возле огня оказалось чудовище — как часто бывало — охотно вступил бы с ним в битву. Увы, труды путешествия более не могли вдохнуть тепла в мое тело; мне оставалось либо согреться возле огня, либо умереть.

Пробираясь на четвереньках между моховых кустов к огненному жерлу, я вдруг осознал, что на Дороге справа от меня появилось какое-то существо, а потому залег в кустах, не думая шевелиться: ко мне приближался один из Безмолвных.

Проделав в зарослях крохотное отверстие, я принялся вглядываться с предельной осторожностью. Существо это приближалось ко мне тихо и неспешно, не обращая на меня внимания. И тем не менее оно знало о том, что я прячусь среди моховых кустов. Шествуя вперед, Безмолвный не производил ни звука, и это было воистину жутко, тем не менее, сердце мое понимало, что туманный гигант не станет вершить расправу — просто так, из праздной злобы. Пусть вы сочтете странными эти слова, но я испытывал спокойное и великое уважение к этому существу и не ощущал ненависти, хотя предельный страх не отпускал меня. Передо мной шел Великан, рост которого от головы до ног составлял не менее десяти футов. Но Существо это прошествовало по дороге, и я оставил тревогу.

Не тратя времени даром, я направился прямо к огненному жерлу, стараясь по возможности прятаться, однако мне то и дело приходилось обходить кусты.

Приблизившись к огненному жерлу, я удвоил осторожность и обнаружил, что оно находится на дне глубокой каменной низины, свободной от всего живого. Обрадованный я обошел низину поверху, держа наготове Дискос, но ничего не заметил, а поэтому без опасений спустился к жерлу. Внизу я внимательно обследовал скалу, оказавшейся удобной и теплой: ни змей, ни каких-либо других кусачих существ не было видно, и дух мой несколько утешился. Тогда я снял панцирь и снаряжение, а за ними и всю одежду, оставшись нагим. В низине было жарко, как в печке, и я не боялся холода Ночного Края, но все-таки опасался, что какое-то чудовище сможет подобраться ко мне и застигнуть врасплох.

Потом я выжал одежду, разложил ее возле жерла на тех камнях, что были погорячее, поел, а после растер руками свое тело, зардевшееся здоровым румянцем.

После я проверил еду и питье, и прочие вещи, хранившиеся в ранце, однако все было в порядке, прочный кисет и надежный ранец не пропускали воду. А потом я ел и пил, следя за тем, как сохнет мое снаряжение, и даже походил по низине — так не терпелось мне побыстрее надеть панцирь. Время от времени я поворачивал свои вещи, но они все дымились парком, и мне пришлось неоднократно перевернуть одежду, прежде чем она высохла.

Тем не менее, произошло это достаточно быстро, и я торопливо надел панцирь, немедленно ощутив, что отвага и сила вернулись ко мне после вызванного наготой бессилия. Скажу честно: всякий оказавшийся на моем месте чувствовал бы себя подобным образом.

После я выбрался из низины и взял Дискос в руку. Спать у жерла было небезопасно, и я намеревался найти более подходящее место для сна. Прошло тридцать семь часов после моего пробуждения. Вы, конечно, помните, сколь жуткие испытания выпали на мою долю, и какая усталость одолевала меня; сон будет крепок, и я должен был найти безопасное место, чтобы изгнать усталость из сердца и залечить ушибы, нанесенные мне Желтой Тварью.

Наконец после недолгих поисков я заметил слева от себя скалу среди моховых кустов и направился к ней. Обнаружив в ее подножье отверстие, я погрузил в него Дискос и раскрутил его, чтобы осветить нишу; однако ничего в ней плохого не было, сухая и теплая, она предоставила мне убежище для сна.

Мне пришлось лечь и заползти в отверстие ногами вперед, я обнаружил, что оно уходит в камень на два человеческих роста, и такое широкое, что я могу совершенно свободно улечься в нем. Устроившись, я быстро заснул, даже не вспомнив толком о Наани, настолько одолевала меня усталость.

Проснулся я разом, ощущая себя бодрым и отдохнувшим. А потом подполз к входу в пещеру, выглянул наружу, но вокруг царил истинный покой, и ничто не грозило мне.

Проспал я десять часов и, обнаружив это, торопливо поел и попил, стремясь поскорее продолжить путь. И на сей раз я съел четыре таблетки, каковые мне причитались, учитывая вынужденный пост во время бегства от Пса и пути мимо Дома Молчания. Вы сочтете эту подробность несущественной, а я тогда был искренне рад, потому что пустой желудок досаждал мне все путешествие. Любой на моем месте чувствовал бы себя голодным, съедая сущие крохи и наполняя желудок водой. Тем не менее, я знаю, что подобное питание должно было сохранить в добром здравии мою душу и не позволить Силам Зла заметить мое тело.

Завершив пир, я напился воды, взял свое снаряжение и Дискос и вновь выступил на север.

Я вновь оказался возле Дороги, опять повернувшей на запад. Ноги так и приглашали меня на Дорогу; почва вокруг была неровной, а моховые кусты постоянно мешали идти. Тем не менее, я предпочел оставаться среди кустов, хотя дорога и была сравнительно гладкой; эта подробность должна подсказать вам, что я снова поднялся на ноги и более не прятался между кустов.