Арина Веста - Змееборец

Улица Ивана Чертухайло щетинилась покосившимися «вдовьими заборами», но была довольно хорошо освещена. Коровий доктор жил в маленьком домике с застекленной верандой. Калитка оказалась заперта изнутри. Поискав звонок, Избранник неуверенно двинулся вдоль забора и нашел прореху в штакетнике. Протаскивая сквозь дыру велосипед, он оцарапал ладонь о ржавый гвоздь. Путаясь в колючках и увязая по щиколотку в мягких, влажных грядках, он подошел к веранде вплотную и некоторое время наблюдал частную жизнь аборигенов через тусклые, засиженные мухами окошки. Сквозь «плетенку» оранжево светилась керосиновая лампа. Крупные ночные бабочки обреченно липли к стеклу. На столе, покрытом цветастой клеенкой, парил самовар. Среди блюдечек с вареньем и ломтей нарезанного хлеба ходил маленький солнечный цыпленок, похожий на пушистый теннисный шарик. Избранник никогда не видел живого цыпленка и очень удивился. Рослая дородная женщина в широком сарафане на голое тело изредка выходила из-за пестрой занавески и, поправив что-то на столе, вновь уходила в темноту. За столом пил чай молодой золотисто-веснушчатый мужик, и по неуловимым приметам Избранник понял, что это и есть его корреспондент. Ничего болезненного, нервного, сомнамбулического не было в его мужественном и надежном облике, и это открытие невольно обрадовало Избранника. Его еще сильнее потянуло к уютному огоньку и горячему самовару, и, не медля ни минуты, он решительно стукнул в застекленную дверь:

– Здравствуйте, вы Макар Пупорезов?

Пупорезов вскочил, торопливо отер ладонь о спортивные брюки и протянул ее Избраннику, но тот сейчас же спрятал ладошку за спину.

– Скажите, у вас водка есть? – строго спросил он у Пупорезова.

– Я не пьющий, – упавшим голосом ответил Пупорезов. – Но если вам надо, я к соседям схожу.

– Да я не в том смысле. – Избранник показал окровавленную ладонь. – У вас в заборе гвоздь торчит.

– Так давайте перекисью прижгу, я же ветеринар!

– Не надо, на йод и перекись у меня аллергия… – признался ночной гость.

Из-за занавески выглянула миловидная великанша, чертами лица и крупной статью похожая на Пупорезова.

– Познакомьтесь, сестра моя, Маруся… – застенчиво улыбнулся Пупорезов.

– Ну-ка, Маруся, шасть к Погорелихе! Пузырь «Президентской» у нее возьми, – скомандовал с печи бодрый стариковский голос.

– Вы… это… не говорите никому, что я у вас, – попросил Избранник.

– Да вы не бойтесь, она никому не скажет. Дурочка она у меня. – Пупорезов ласково погладил сестру по косам, уложенным на висках забавными «колбасками». – Дайте-ка взгляну на вашу руку.

Он бережно взял ладошку Избранника и вгляделся в хитросплетения линий. Избранник заерзал – эти извилистые лабиринты тоже попадали в разряд государственных тайн, ибо, в отличие от лукавых характеристик и тестов, говорили правду.

– Рана неглубокая… – констатировал ветеринар.

– Да вы за угол зайдите и попрыскайте, мы на фронте так лечились, – посоветовал запечный старичок.

– Не могу, я этой рукой государственные бумаги подписываю, – с невольным сожалением признался Избранник.

– Так все одно: вот и подписайте, – настаивал дед.

– Нет, я лучше водкой. Водку-то у вас достать можно?

– А то как же! Это же наипервейшей необходимости продукт! К нам тут намедни Ильич заходил, очень он за сухой закон ратовал, все какого-то Иудушку поминал: мол Иудовым снадобьем народ травят, – заливался словоохотливый дед.

– Это он про Троцкого, – уточнил Макар. – Он всех своих идейных противников Иудушками величает.

– Это какой Ильич? – насторожился Президент.

– Тот самый, – со вздохом ответил Макар.

– Да вы не смущайтесь насчет его личности, – утешил запечный дед. – Самый он что ни на есть настоящий Ленин!

– И где же он теперь, этот ваш Ильич?

– Известно где: на озере, – охотно пояснил дед. – Шалашик себе построил, сеном покрыл, загорает, купается, рыбку помаленьку тягает… Маруся его хлебцем снабжает по мере необходимости. Места-то наши-то слыхали, как называются? Северная Швейцария… То-то!

– Значит, Ленин у вас вроде как в Цюрихе? – пошутил Избранник, кроме прочих званий он был еще и доктором исторических наук и хорошо знал ленинскую биографию.

– Так и есть.

Дед свесил с печи босые ноги и перенацелил их в валенки, стоявшие на печном полке, обулся и подсел к столу. В избе словно солнышко взошло. Тусклое золото лучилась сквозь его седину, как зимнее солнце сквозь морозный лес. Борода у деда была ярко-золотистой, цвета поделочной соломки, и отменно густая.

– Что-то рыжих у вас многовато? – заметил Избранник. – Может быть, в почве железа много?

– Почвы у нас бедные, – степенно ответил дед. – Ни железа, ни золота нет! А старики говорят, лет сто назад в нашей Скотопригоньевской слободе жил рыжий поп-расстрига; пока народ смекнул в чем тут дело, он полслободы в свой цвет перекрасил, так что все рыжие теперь вроде как родня. Плесни-ка гостю чайку, Макарушка.

Президент аккуратно размочил в чае сухарик и прикусил его, припоминая щекотливую цель своего визита.

– Ну, рассказывайте, что за странности у вас тут завелись? – степенно спросил он у Макара.

В избе повисло тягостное молчание, было видно, что ветеринар не знает, с чего начать. На помощь ему пришел находчивый дедок, он снял со стены облупившуюся от старости балалайку и затренькал:

– Ну-ну, – нахмурился Избранник.

– Странности и вправду есть, – смиренно начал Макар. – Помните былину про Добрыню и Змея? Тот былинный звероящер людей воровал и прятал в подземельях. Я раньше думал, что это сказки, а теперь вижу, что это самый что ни на есть реальный факт!

подтвердил дед.

Избранник задумчиво слушал домашнюю самодеятельность, и вот ведь незадача, семья-то оказалась непьющей, не спишешь на белую горячку!

– Судите сами. Места наши тихие и укромные, от столиц далекие, а потому грибные и ягодные. Я с весны до осени в лес похаживаю, кругом себя поглядываю, да все примечаю, вот и нашел лаз под землю, вроде запертого бункера, устроил я рядом схрон и стал наблюдать. Вижу, изредка выползают из-под земли какие-то сумрачные личности вроде грибников, а то и в костюмах, при галстучках, а если приглядеться, то настоящие белые ящеры, даже с хвостами. Вот по вашему лицу видно, что вы сейчас думаете, – с мягким укором заметил Пупорезов. – Сбрендил ветеринар возле своих коров, и нет у вас никакого желания дальше меня слушать. А это потому, что «иньшие» в мозгах у людей своих «замков» понаставили, как только подходит человек к запретной теме, как сейчас же у него в мозгах трик-трак – колесико поворачивается, и песенка какая-нибудь смешная идет… или реклама начинает крутиться, вроде запиленной пластинки.