Ким Харрисон - Белая ведьма, черное проклятье

Дженкс кивнул.

— Сразу после того, как ты упомянула об исчезновении ауры. Сейчас он очнулся. Я его видел. Его аура разорвана, но с ней все будет в порядке. Эта малявка еще говорить не умеет, а уже прирожденный убийца. Она хотела убить тебя. Доктора не знают почему, но она этого не сделала. Они также не знают, почему ты очнулась на три дня раньше Гленна. Они стояли здесь и вели оживленный спор, глядя на твои демонские метки… — его губы сжались, и я почувствовала беспокойство.

— Мне это не нравится, Рэйч.

— Мне тоже, — я почувствовала себя неуютно и натянула одеяло повыше. Мои демонские метки спасли меня? Сделали мою ауру неприятной по вкусу? Я вспомнила ощущение, когда Холли забирала ее, словно высасывая остатки молока из бутылки, пузырьки и все остальное. Мне не нравилось, что что-то настолько злое спасло мне жизнь. Просто мириться с их наличием — еще куда ни шло, но быть благодарной за то что они помогли мне выжить было… извращением.

Дженкс судорожно взмахнул крыльями. Подлетая, он излишне жизнерадостно провозгласил.

— Сейчас у нас будет компания. Я слышу его шаги в коридоре.

Может, это Эдден? Я проверила, накрыта ли одеялом полностью, когда раздался тихий стук в дверь и мягкие шаги.

— Маршмэн! — воскликнул Дженкс, когда Маршал открыл дверь; позади него по полу тянулся солнечный луч.

— Как твои дела?

— Рэйчел счастлива тебя видеть.

Я подняла брови, бросив взгляд на Дженкса. «Я счастлива его видеть?»

Я выпрямилась, махнув этому высокому мужчине, и он подошел. Его пальто не было застегнуто, открывая моему взору фланелевую рубашку, в вырезе которой проглядывали черные завитки. Заправленная в джинсы, она эффектно обтягивала его широкие плечи пловца и выделяла тонкую талию. В каждой руке он держал по букету цветов и, подойдя ближе, неловко посмотрел на меня.

— Привет, Рэйчел, — сказал он, неуверенно улыбаясь, как будто он сомневался, надо ли ему было приходить. — О, все необходимое уже есть?

Я засмеялась и устроилась поудобнее. Я знала, как выгляжу в голубом, и это было явно не привлекательно.

— Спасибо, — сказала я угрюмо. — Извини. Она сбежала. Я пыталась ее поймать.

Дерьмо.

— И на тебя напала баньши? — спросил он, кладя на стол оба букета и садясь на край кровати около меня. — Ты в порядке? Они не разрешили мне ехать с тобой в больницу. Ты была не в себе.

Он поколебался.

— Ты правда украла золотую рыбку мистера Рея?

Я моргнула.

— О, да, но тогда я думала, она принадлежит Хоулерам, — мой взгляд переместился с его карих глаз на букеты. Один был из маргариток, второй из разноцветных хризантем.

— Спасибо, — сказала я, дотрагиваясь до него. — Тебе не нужно было. Они очень красивы. У них случайно не было акции «купи один и получи второй в подарок»?

Мой тон был легким, и Маршал улыбнулся.

— В том, что я принес цветы, нет никакого скрытого смысла. Если бы я этого не сделал, моя мама бы содрала с меня кожу живьем. Кроме того, только один из них от меня. Букет маргариток лежал на ступенях, и на карточке было твое имя, поэтому я принес его тебе.

Я посмотрела на карточку флориста в конверте и кивнула. Может быть, это Робби? Как в песне «подтолкнуть маргаритку» [16] (песня Garth Brooks — Pushing Up Daisies) ?

— Спасибо еще раз, — ответила я, и он подскочил, как-будто что-то вспомнил.

— У меня кое-что есть для тебя, — сказал он, вытаскивая из кармана пальто белоснежный помидор. Это была ирландская традиция, и я не смогла удержаться от усмешки.

— На здоровье, — произнес он, потом посмотрел на закрытую дверь. — Ты, э-э-э… в человеческом отделении, поэтому проследи, чтобы никто его не увидел.

Овощ холодил мои пальцы, и моя улыбка исчезла. Почему я оказалась в человеческом отделении больницы?

Дженкс сильнее застрекотал крыльями.

— Я обещал предупредить Айви, когда ты проснешься, — сказал он, отлетая подальше, — мне надо идти.

— Дженкс, с ней все в порядке? — спросила я, но он уже исчез за дверью. Закатив глаза, я потянулась положить помидор на столик, а мои колени коснулись Маршала. Я посмотрела на цветы, и внутри раздался сигнал тревоги. Он сидел слишком близко ко мне.

— Ммм, очень мило с твоей стороны навестить меня, — сказала я, начиная нервничать. — Я здесь надолго не задержусь. Как раз собиралась встать и позвать медсестер.

Я понималась, что специально своим бормотанием пытаюсь заполнить тишину, возникшую между нами, поэтому резко откинула одеяло и стала опускать ноги на пол, стараясь при этом не задеть сидящего. Я замерла, глядя на идиотские розовые тапочки на полу. Черт возьми, у меня в руке была капельница. Еще хуже было то, что это маленькое движение вызвало у меня сильное головокружение.

— Полегче, Рэйчел, — сказал Маршал, стоя рядом и крепко держа меня за плечи. — Не думаю, что ты достаточно здорова для этого. Твоя аура сильно повреждена.

Я почувствовала сильный запах красного дерева, который окутал меня, перекрывая стерильные запахи больницы.

— Я в порядке, Маршал, в порядке, — проговорила я, когда головокружение прошло. У меня было ощущение, что я оставила часть себя позади, и пока она меня не догнала, мне казалось, что я голая. Обессиленная, я самостоятельно села обратно на кровать и уперлась головой об его грудь, стараясь не потерять сознание. Его прикосновения были мне приятны. Не в сексуальном плане, — боже, я находилась на больничной койке с растрепанными волосами и в голубом больничном халате, — просто его присутствие прибавляло мне сил. Я отстранилась из его настойчивых, взволнованных объятий, и он потянулся к одеялу, отодвигая его. Я легла обратно и позволила ему делать то, что он хотел, питая его комплекс белого рыцаря, но какой у меня был выбор? Если моя аура была повреждена, то, возможно, я могла получить что-то хорошее от него. Его настоящая забота помогала мне, так же как негативная энергия от кого-то, кто меня не любил бы, могла нанести еще больший вред.

— Твоя правда, — сказала я, взяв из его рук большой стакан ледяной воды, будто бы она могла все исправить. — Я в порядке. Мне просто надо помедленнее двигаться.

Но мои руки тряслись, и меня подташнивало. Возможно, вода помогла бы мне, и я сделала большой глоток, чувствуя, как она опускается все ниже по пищеводу.

— Айви переломает мне все пальцы, если я позволю тебе упасть на пол, — проворчал он, забирая у меня стакан. — Просто веди себя хорошо следующие двадцать минут и не доставляй мне неприятностей, ладно?

Я постаралась улыбнуться, но все внутри у меня дрожало. Усталость все больше накатывала на меня, и воспоминания о детстве, проведенном вне и внутри больничных стен, вновь стали возвращаться.

— Я даже не знаю, что произошло, — пожаловалась я, — Я имею в виду, я все помню только до того момента, как потеряла сознание, но потом? Ничего.