Марк Фрост - Список семи

– Мне Бальзак тоже нравится.

– Как-нибудь поболтаем об этом с удовольствием, док. Это то самое, что мистеру Джеку удается: заставить соображать. Он вопросы так хитро задает, что и сам не замечаешь, как потихоньку думать начинаешь. Но трудное это дело, сэр. И до чего мало людей это понимает. А все вот тут спрятано. – Ларри постучал себя по лбу. – В этой самой штуке. И чем я, по-вашему, обязан мистеру Эс? Всего лишь жизнью. Да, всего лишь жизнью.

Ларри замолчал, разминая в руках очередную сигарету, явно смущенный своими откровениями. Из гардеробной появился Спаркс, одетый, как обычно, во все черное. Зевс выскочил из-под стола и стал лизать руку хозяина.

– Джентльмены, нам пора отправляться, – сказал Спаркс, поглаживая Зевса. – Уже поздно, а нам предстоит тяжелая ночь со взломом и ограблением.

– Я захвачу свои инструменты, сэр, – весело проговорил Ларри и исчез за дверью.

– Это ради дела, Дойл, – сказал Спаркс, заметив растерянность в глазах Дойла. – Сугубо в интересах дела. Прости, старина, – обратился он к Зевсу, – сегодня ты остаешься дома.

Засунув в карман несколько пузырьков с лабораторного стола, Спаркс поспешил к выходу. Дойл молча последовал за ним, на прощание кивнув Зевсу.

Улица Монтегю была в этот час безлюдной, исключение составляли изредка проезжавшие кебы. Громадное здание Британского музея казалось таинственным и неприступным. Оглянувшись, Дойл с удивлением обнаружил, что окна квартиры Спаркса освещены, а в одном из окон виден силуэт мужчины.

– Манекен, – сказал Спаркс, заметив изумление Дойла. – Однажды в него всадили пулю – и никаких жалоб с его стороны. Вот это настоящий солдат.

Пробираясь какими-то глухими переулками, они оказались во дворе здания, которое Дойлу показалось знакомым. Ларри бесшумно подкрался к лестнице черного хода.

– Ларри всегда рад возможности проверить и усовершенствовать профессиональные навыки, – тихо проговорил Спаркс. – Барри большой молодец, он чертовски ловко взбирается по стенам, Ларри – непревзойденный мастер, когда речь заходит о замках.

– Значит, это обычный взлом со всеми вытекающими отсюда последствиями? – сдавленным голосом проговорил Дойл.

– Полагаю, вы не собираетесь свистеть и звать полицию, а, Дойл?

– Почему вы так уверены, что это именно то место, которое нам нужно?

– Ваш недавний знакомый, пресвитерианский священник, сегодня долго бродил здесь, предлагая всем и каждому свой бессмертный труд о приемах скотоводства на Гебридах. [4]

– Я и не подозревал, что находился в обществе столь достопочтенного господина.

– Как это ни покажется странным, в моей библиотеке действительно есть этот труд. Я написал его во время импровизированного отдыха несколько лет назад. Не знаю, как вы, а я без дела не могу ни минуты. Я счастлив, когда работаю.

– М-м-м… – растерялся Дойл. – Я люблю рыбалку.

– Ловите на наживку или сетью?

– На наживку. Ловлю обычно форель.

– Завидую вам. Однако вернемся к нашим баранам. Представьте мое изумление, когда сегодня одно из издательств на улице Рассел пожелало купить мою рукопись.

– Вы продали свою монографию? – удивился Дойл.

– Моментально. Говорю вам, вкусы людей абсолютно непредсказуемы. Я даже имени не успел придумать. Хотя вряд ли кто-то станет допытываться, как зовут священника, продавшего такую-то и такую-то монографию. Я даже чек попросил выписать – на благотворительные цели. – Спаркс замолчал, напряженно вглядываясь в темноту. – Ларри, похоже, уже ждет нас. За мной, Дойл.

Спаркс направился к дому. Ларри придерживал дверь, когда они вошли в здание. Спаркс зажег свечу и осмотрелся.

– "Ратборн и сыновья", – прочел он на табличке над одной из дверей в коридоре. А потом повернулся к Ларри: – За углом служебный вход. Посмотрите, что там можно сделать, Ларри.

Освещая путь, они двинулись налево по коридору.

– Позвольте мне вернуться к вашей монографии, – не унимался Дойл. – Они что, сразу вам заплатили?

– Сумма, конечно, невелика. Но на кости для Зевса хватит, – ответил Спаркс.

Ларри тем временем отомкнул нужную им дверь.

– Благодарю вас, Ларри. И не затруднит ли вас присмотреть тут, пока мы заглянем в издательство.

Приподняв шляпу, Ларри скрылся в темноте. "Странно, – подумал Дойл, – с тех пор как мы ушли из квартиры Спаркса, Ларри не вымолвил ни слова".

Они обошли помещение издательства "Ратборн и сыновья", где на столах аккуратными стопками лежали контракты, рукописи, счета и другие бумаги, обычные для таких контор.

– Значит, именно сюда вы принесли свою рукопись, но решения ее судьбы так и не дождались? – спросил Спаркс.

– Да. Похоже, отец и брат леди Николсон действительно имеют к этому какое-то отношение.

– О брате, то есть печально почившем Джордже Ратборне, мы с вами кое-что знаем. Больше об этой семье, и в частности о Ратборне-старшем, выяснить ничего не удалось. Никаких сведений о нем нет.

– Весьма странно.

– Думаю, не очень. Это издательство существует всего шесть лет. Маловато для нескольких поколений…

– Вы полагаете, что Ратборна-старшего вообще не существует?

– Вы быстро схватываете, Дойл. Ладно, давайте-ка посмотрим, что у них здесь, – проговорил Спаркс, направляясь в другую комнату. – Нашего друга священнослужителя к начальству не допустили, вежливо, но решительно отказав ему в этой просьбе.

Они стояли перед застекленной дверью с табличкой "Директор". Дверь была заперта, и, передав свечу Дойлу, Спаркс вытащил из кармана цепочку канцелярских скрепок. Разогнув одну из них, он всунул проволочку в замочную скважину.

– Их не заинтересовало разведение скота?

– Насколько я понял во время своего визита, книги их вообще не интересуют.

– Что вы хотите этим сказать, Джек?

– Я мельком просмотрел каталог их публикаций. На редкость однообразный; похоже, работы по оккультизму – это единственное, что привлекает их внимание. Обычный прием для создания законного прикрытия. На деньги, которые они зарабатывают, издательство не просуществует и дня. И никакой художественной литературы они, естественно, не издают, – объяснял Спаркс, колдуя над замочной скважиной.

Наконец послышался щелчок, и дверь открылась. Первым в комнату вошел Спаркс.

– Припоминаю, что именно из-за их интереса к оккультизму я и отослал им свою рукопись, – сказал Дойл. – Как любого пишущего человека меня волновала судьба моего сочинения, а того, что они не издают художественных произведений, я даже не мог предположить.

– Простите, если невольно обидел вас, – сказал Спаркс, забирая свечу.

– Все в порядке, Джек. Вопрос в другом: если они не печатают художественную литературу, почему они не вернули мне рукопись?