Вольфганг Хольбайн - Книга мёртвых

— Что вам от меня нужно? — прошептал Пибоди. В его голосе отчетливо слышался страх.

— Ты, — ответил незнакомец, и Ангус отметил про себя, что у него сильный французский акцент. — Ты что, не получил наше известие?

— Мы ведь можем обо всем поговорить, — пробормотал Пибоди. — Я больше не представляю для вас опасности. У меня отобрали дело. Я покину город завтра же, клянусь!

Он попытался отступить, двигаясь вдоль стены, прочь, прочь от этой ужасной тени, но выхода не было. Его пальцы по-прежнему скользили по холодному твердому камню. Пибоди оказался в западне, которую сам себе и подстроил.

— О да, друг мой, — спокойно произнес мужчина с французским акцентом. — Ты покинешь этот город. Сегодня же ночью. Навсегда.

— Вы хотите убить меня! — охнул Ангус, испытывая холодный парализующий ужас. От незнакомца в тумане исходила какая-то угроза. — Нет, не надо! Ты ведь один из тамплиеров, не так ли?

Вам не нравится то, что я начал за вами следить, но с этим все кончено. Расследование прекращено. Кроме того, меня уволили. Я уже не могу быть для вас опасен. Если хотите, я завтра же уеду в Абердин. Или… или сегодня же вечером. Ты можешь отвезти меня на вокзал, если хочешь. Я даже домой заходить не буду.

— И такой трус, как ты, пытался вставлять нам палки в колеса? — Тамплиер усмехнулся. — Если бы это не было столь глупо, я бы даже посмеялся. Другие на твоем месте сражались бы до последней капли крови, а ты молишь о пощаде, как побитая собака.

Запаниковав, Ангус вжался в стену. Незнакомец приближался, а туман, казалось, следовал за ним, обволакивая его фигуру покрывалом из морока. Он медленно поднял трость в правой руке. Закричав, Пибоди изо всех сил оттолкнулся от стены и бросился на своего преследователя. Отчаяние придало ему сил. На мгновение Ангусу даже удалось вывести противника из равновесия, и тот, споткнувшись, упал. Но уже в следующую секунду рука незнакомца стальными тисками сжалась на лодыжке Ангуса. Завопив, Пибоди упал на колени и ударил вслепую. Он попал в противника, но единственным результатом была острая боль в колене. Чувствуя подступающее безумие, Ангус повернулся, собираясь ударить незнакомца по лицу.

Но он не сделал этого, потому что внезапно оказался к нападавшему настолько близко, что впервые смог разглядеть его лицо.

Это не было лицо мужчины.

Это вообще не было лицо человека.

Ангус Пибоди закричал от ужаса.

Но его крик вскоре оборвался.

Когда пришел Говард, было уже девять. Он разминулся с доктором Греем на полчаса. Потрепанный и усталый, он выглядел не лучше меня. Говард был один, но я не стал задавать ему вопросов по поводу того, где сейчас пребывает Рольф, и сразу же завел разговор о деле:

— Ты получил ответ из Парижа?

В ответ Говард пробормотал что-то невнятное, что, скорее всего, означало нет, и направился к библиотеке, дрожащими руками доставая из кармана сигару. Когда я вошел в комнату, он уже скрылся в синем зловонном облаке дыма.

Осторожно закрыв за собой дверь, я скрестил руки на груди и прислонился к стене.

— Итак, ничего, — вздохнул я.

В ярости покачав головой, Говард стряхнул пепел на ковер, а затем взял в руки пепельницу — именно в такой последовательности.

— Нет, — отозвался он. — Ничего. Я сделал все, что мог, написал каждому, кого я знаю. Но они не отвечают.

— Скорее всего, после смерти Балестрано в ордене царит смятение, — предположил я. — Вероятно, тебе следовало бы самому туда поехать.

— Чтобы в мое отсутствие тебя убили? — Говард покачал головой. — Не будь глупцом, мальчик мой. Если все так, как ты мне рассказывал, то Балестрано до самого своего конца считал тебя предателем и убийцей. К сожалению, у него не было возможности сообщить своим братьям о том, что это ошибка. — Сделав затяжку, он выпустил в мою сторону облачко дыма и обеспокоенно уставился на меня. — Думаю, тебя вновь ждут неприятности, Роберт. Ты же не знаешь моих бывших братьев, а я знаю. Они десять лет на меня охотились, пытаясь привести приговор в исполнение.

— И что? — Я засмеялся, но сам заметил, что выглядело это не очень-то убедительно. — Ты ведь еще жив, не так ли?

Не ответив, Говард, словно загнанный зверь, принялся бегать туда-сюда по комнате.

— Может, ничего и не будет, — пробормотал он. — Смерть Балестрано стала тяжелым ударом для ордена, а в сражении с Некроном погибло много рыцарей. Руководству ордена потребуется время, чтобы перестроиться, и тогда, вполне возможно, им вообще не удастся осуществить задуманное. Если повезет, о тебе просто забудут. Но я допускаю и другой вариант: не исключено, что именно в этот момент пара моих товарищей направляется сюда, чтобы передать тебе привет от преемника Балестрано.

— И кто бы это мог быть? — поинтересовался я, игнорируя, последнюю часть предсказания Говарда.

Прекратив бегать туда-сюда, Лавкрафт пожал плечами и нервно затянулся сигарой.

— Понятия не имею, — признался он. — Почти вся верхушка ордена погибла, а из тех, кого я знаю, в живых остались лишь несколько человек. Боюсь, что нам придется иметь дело с людьми, о которых мне ничего неизвестно.

— Это в том случае, если орден сумеет подняться на ноги, — возразил я. — Все его магистры мертвы, не забывай об этом.

— Я не уверен, что это действительно так, — не согласился со мной Говард. — У них достаточно людей с необычными способностями, просто магистрами назначают далеко не всех. — Покачав головой, он подошел к окну и, словно в подтверждение своих слов, пропалил сигарой дыру в гардинах. Разумеется, он даже не заметил этого и продолжил: — Мы должны быть осторожны. Пожалуй, я найму тебе пару телохранителей.

— Не думаю, что это следует делать. Я могу сам о себе позаботиться.

— Вот как? — насмешливо произнес Говард. — Можешь?

Я прекрасно знал, что он имеет в виду, но предпочел не реагировать на его слова. У меня не было никакого желания ссориться с Говардом. Вполне возможно, что он прав, но у меня, черт побери, и так было достаточно проблем. Не хватало еще религиозных фанатиков, которые считают меня антихристом или чем-то вроде того.

Мне показалось, что сейчас самое время сменить тему разговора, поэтому я сообщил Говарду о визите доктора Грея и приятных новостях, но на настроение Говарда это не повлияло. Впрочем, я и раньше подозревал, что Говард на самом деле был одним из тех людей, которые реагируют лишь на плохие новости. Вся его реакция на мои слова сводилась к покачиванию головой.

— Ты плохо выглядишь, — внезапно сказал он. — Ты что, заболел?

— Нет, просто устал. — Я грустно улыбнулся. — Мне приснился отвратительнейший сон, и я уже не смог заснуть.

— А что за сон?

— Да так, кошмар, — раздраженно проворчал я. — Кстати, ты был в этом сне главным героем.